Человек с удивительным именем Аист и его начальник Мирон везут Татьяну, умершую жену Мирона Алексеевича, собираясь совершить похоронный обряд, традиционный для мерян (народность, описанная в "Повести временных лет" и других древних хрониках и вновь воспетая современным писателем Денисом Осокиным
). Традиция гласит, что тело нужно предать воде, потому что умереть в воде – высшее счастье для человека, только в ней он может обрести подлинный покой и бессмертие. Пока герои совершают свой путь, мы узнаем о небывалых повериях, не то выдуманных, не то «всамделишных»: перед свадьбой невесте на лобковые волосы подружки привязывают цветные нити; когда человек умер, но не похоронен, нужно рассказывать как можно подробнее и небрежнее о его прошлой сексуальной жизни и т.д. С собой в поездку мужчины берут двух невзрачных птичек в клетке, которые в конце-концов решат их общую судьбу.
После Венецианского фестиваля, на котором картина Алексея Федорченко
получила целый ряд наград, включая Серебряного Льва за операторскую работу и приз ФИПРЕССИ, международного жюри критиков, «Овсянки» совершили победное шествие по миру, став участниками более 50 фестивалей. Во Франции картина открывала русскую неделю в Париже, а затем вышла в тамошний прокат огромным для такого кино тиражом в 40 копий. В нашей стране ситуация обратная - фильм прошел на редкость тихо, и даже дистрибьютора у него не было, - за неимением средств производственная компания самостоятельно занималась прокатом. Несмотря на то, что в кино картину посмотрели немногие, «Овсянки» запомнились, закрепились на небосклоне российского кинематографа. Все потому, что картина эта как живое существо, дышит, порхает, вне зависимости от того, смотрит на нее кто-то или нет.
Если бы можно было определить, каким органом снят тот или иной фильм, то «Овсянки», кажется, сделаны надпочечниками, органами, отвечающими за выработку в организме многочисленных гормонов. И воспринимаются тоже не сердцем, не головой, упаси Господь, а именно надпочечниками. Скромный фильм без катарсиса и глубинных смыслов воздействует непостижимо, но избирательно, видимо только на тех, у кого с гормональным фоном все в порядке. «Овсянки» не потрясают, не сводят с ума, но заставляют плакать, когда ничего грустного не происходит, и улыбаться, когда случается трагедия. Мистика, метафизика, путешествие вглубь себя. Из-за нашей беспомощности против сдержанной красоты мира, от невозможности противостоять естественному ходу жизни, внутри каждого из нас мечется, бьется маленькая невзрачная овсянка.
Екатерина Визгалова 27.10.2010
15 февраля 2015Эротическая сказка Человек с удивительным именем Аист и его начальник Мирон везут Татьяну, умершую жену Мирона Алексеевича, собираясь совершить похоронный обряд, традиционный для мерян (народность, описанная в "Повести временных лет" и других древних хрониках и вновь воспетая современным писателем Денисом Осокиным ). Традиция гласит, что тело нужно предать воде, потому что умереть в воде – высшее счастье для человека, только в ней он может обрести подлинный покой и бессмертие. Пока герои совершают свой путь, мы узнаем о небывалых повериях, не то выдуманных, не то «всамделишных»: перед свадьбой невесте на лобковые волосы подружки привязывают цветные нити; когда человек умер, но не похоронен, нужно рассказывать как можно подробнее и небрежнее о его прошлой сексуальной жизни и т.д. С собой в поездку мужчины берут двух невзрачных птичек в клетке, которые в конце-концов решат их общую судьбу. После Венецианского фестиваля, на котором картина Алексея Федорченко получила целый ряд наград, включая Серебряного Льва за операторскую работу и приз ФИПРЕССИ, международного жюри критиков, «Овсянки» совершили победное шествие по миру, став участниками более 50 фестивалей. Во Франции картина открывала русскую неделю в Париже, а затем вышла в тамошний прокат огромным для такого кино тиражом в 40 копий. В нашей стране ситуация обратная - фильм прошел на редкость тихо, и даже дистрибьютора у него не было, - за неимением средств производственная компания самостоятельно занималась прокатом. Несмотря на то, что в кино картину посмотрели немногие, «Овсянки» запомнились, закрепились на небосклоне российского кинематографа. Все потому, что картина эта как живое существо, дышит, порхает, вне зависимости от того, смотрит на нее кто-то или нет. Если бы можно было определить, каким органом снят тот или иной фильм, то «Овсянки», кажется, сделаны надпочечниками, органами, отвечающими за выработку в организме многочисленных гормонов. И воспринимаются тоже не сердцем, не головой, упаси Господь, а именно надпочечниками. Скромный фильм без катарсиса и глубинных смыслов воздействует непостижимо, но избирательно, видимо только на тех, у кого с гормональным фоном все в порядке. «Овсянки» не потрясают, не сводят с ума, но заставляют плакать, когда ничего грустного не происходит, и улыбаться, когда случается трагедия. Мистика, метафизика, путешествие вглубь себя. Из-за нашей беспомощности против сдержанной красоты мира, от невозможности противостоять естественному ходу жизни, внутри каждого из нас мечется, бьется маленькая невзрачная овсянка. Екатерина Визгалова 27.10.2010
