Эрик Толедано и Оливье Накаш: «Это наш способ изменить мир к лучшему» - интервью

16 января в прокат выходит французская комедийная драма «Особенные», повествующая о жизни аутистов во Франции. Режиссеры фильма Эрик Толедано и Оливье Накаш рассказали Кино-Театр.Ру о социальной системе Франции, проблеме доверия к власти и влиянии комедии на восприятие проблем. фото: Эрик Толедано и Оливье Накаш на премьере в Москве // фото Ксении Угольниковой Главные герои, Малик и Бруно, глубоко религиозны. Вы как-то специально хотели на этом сделать акцент? Эрик Толедано: Нет, просто они и в реальной жизни такие — один иудей, другой мусульманин. Действительно, в организации вы много увидите людей в традиционной одежде, хиджабе, например. Мне кажется, религия — это хороший способ объединять, мобилизовать людей, а не сеять рознь, потому что она построена вокруг идеи взаимопомощи и милосердия. К сожалению, не все во Франции так хорошо дружат, как Малик и Бруно, и между евреями и мусульманами все-таки больше напряжения, чем симпатии. Но пусть наш фильм послужит пищей для ума и заставит людей задуматься, что вообще-то это возможно. Ведь мы ничего не выдумывали. Один из самых драматичных моментов фильма – это сцена, где хладнокровные госслужащие приходят в реабилитационный центр и говорят, что собираются его закрыть. Является ли это метафорой того, как государственное вмешательство вредит деятельности НКО и благотворительности в целом? Нечто подобное происходит сейчас в России. ЭТ: Серьезно? Нет, у нас во Франции все по-другому. Франция — хороший пример социального государства, она заботится об уязвимых группах. Возможно, это одна из лучших систем в мире. Но и в ней есть люфты — вот, например, ситуация с аутистами. Как говорит в нашем фильме одна героиня, врач, парадокс состоит в том, что чем сложнее клиническая ситуация у человека с диагнозом аутизм, тем менее он защищен. Если у вас проблемы с сердцем, вас прооперируют через 2 часа. Если вы аутист, вам никто не поможет. Чиновники хотели закрыть реабилитационный центр, потому что фактически он осуществляет свою деятельность нелегально. Сейчас как никогда сложно заставить людей почувствовать эмпатию — просто потому, что ее на всех уже не хватает. В мире слишком много проблем. А вы рассказываете о социально значимых историях, но с юмором. Оливье Накаш: Да, это наш способ изменить мир к лучшему. Он, возможно, не единственный, но зато достаточно элегантный. Это наш способ высказаться. И каждый раз самый большой вызов для нас — это заставить людей искренне сочувствовать. Мы не давим на жалость, мы просто рассказываем историю так, чтобы вы почувствовали себя ее частью. ЭТ: Тут вот еще какая штука. Люди больше не верят в политику и СМИ. Так что кино — это одно из последних средств, с помощью которых можно достучаться до людей и добиться каких-то перемен. Мы два года провели бок о бок с этой организацией, наблюдали за тем, как они работают. И если бы люди просто посмотрели документалку о ней, реакция была бы такая: «Господи, отстаньте от меня, мне-то что, у меня своих проблем хватает». А здесь вы вырабатываете близость с героем. Если он чувствует в конце пустоту, вы тоже ее чувствуете. фото: Съемочный процесс // Фото Кэрол Бетель Бруно почти патологически не может принимать любовь, хотя сам ни секунды не перестает думать о больных детях. Он эмоциональный инвалид или святой? Или все сразу? ЭТ: Вы знаете, кстати, фильм очень сильно на него повлиял. Он посмотрел на себя со стороны. И я вам вот что скажу — у него теперь даже девушка есть. Она афроамериканка? (В фильме есть сцена, где Бруно говорит, что предпочитает «девушек поярче» — прим. ред.) ЭТ: Нет (смеется). Она артофонист, так что они в одной сфере работают. Недавно совсем познакомились. И в последний раз, когда мы встречались, он сказал, что, кажется, влюбился. Как вы работали над сценарием? ОН: Это наш седьмой фильм, и мы уже по накатанной работаем. У нас специальный офис есть, где мы собираемся, чтобы записывать идеи для новых фильмов. А вы помните, кстати, момент, когда поняли, что хотите работать в дуэте? ОН: Ой, у меня на эту тему есть анекдот. Мы часто работали вместе в летнем лагере для детей. И в последний раз, когда мы были на мероприятии ассоциации, заметили, что улица, на которой она находится, называется «Улица Двух Братьев». На тот момент мы уже 10 лет друг друга знали. Вот так я и могу описать наши отношения. Мы — братья. «Особенные» в кинотеатрах с 16 января. Анна Филиппова