Анна Зайцева: «Мне понятны проблемы каждого нашего героя» - «Интервью»

В онлайн-кинотеатре Premier продолжается показ третьего сезона популярного подросткового веб-сериала «Сама дура» с Полиной Гухман

в роли Кристины, которой то и дело достается от незрячей сестры Маши в исполнении Елизаветы Ищенко

. Проект «Сама дура» вырос из одноименной короткометражки, которая взорвала интернет уже почти пять лет назад, став одним из первых успешных отечественных проектов про и, что немаловажно, для подростков. Мы поговорили с режиссером и автором идеи сериала «Сама дура» Анной Зайцевой

о работе с начинающими актрисами, секретах создания успешного подросткового контента и социальных темах, которые интереснее всего исследовать в зрительских форматах.

Давай начнем с короткометражки «Сама дура». Как она появилась?
Я вернулась с учебы в Чехии и решила снять короткий метр, причем усиленно придумывала для него идею. Меня до сих пор многие спрашивают, действительно ли у меня есть сестра или незрячие родственники. Но нет – это абсолютная фантазия. Сюжет короткометражки строится вокруг незрячей девочки, которая будто бы попала на шоу «Голос. Дети», но на самом деле так ее разыгрывает сестра. А началось всё с того, что в 2015 году я сама смотрела шоу «Голос. Дети» — тогда это был еще первый или второй сезон. Одной из участниц там была незрячая девочка, которая не сказать что очень хорошо пела, и к ней никто не повернулся. Но когда судьи поняли, что они не повернулись к слепой девочке, у них случился моральный коллапс: Билан целовал ей руки, Максим Фадеев чуть ли не сразу же заключил с ней контракт, хотя сама девочка, кажется, особо и не понимала, что происходит. И вообще выглядела, как такая залюбленная родителями и окружающими принцесса, что заметно было даже по ее манере разговора. Какого-то сострадания у меня она не вызывала, но я подумала, что это интересный персонаж. А уже дальше у нее появилась сестра. По идее, героя с ограниченными возможностями должно быть больше жалко, но в моей истории именно этот персонаж делает пакости и усложняет жизнь сестре. Интересно, что такой подход к персонажу с инвалидностью не только принес популярность фильму, но и признание, и международные награды именно за то, как транслируется тема инвалидности, потому что здесь Маша не была ущербной: она полноценный ребенок, со своими желаниями, со своими амбициями — и да — со своими плохими чертами, умением серьезно пакостить. Здесь никто нарочно не показывал девочку с ограниченными возможностями в идеальном свете, так чтобы ее было жалко. И за это я получила и призы, в том числе гран-при на Каннском фестивале о людях с ограниченными возможностями, и десятки сообщений от зрителей, у которых в семье есть такие дети: с благодарностью за правдивость.
Короткий метр стал популярным, но ведь до создания веб-сериала «Сама дура» прошло довольно большое количество времени.
Короткометражка была снята в 2016 году, но потом она еще путешествовала по разным фестивалям, так что на YouTube я выложила ее только в 2018-м, и она за короткое время набрала 24 миллиона просмотров. Но как развивать ее дальше, несмотря на количество поклонников и комментариев, что нужно продолжение истории, было не очень понятно. Тогда не было возможности снять веб-сериал, никто еще не слышал про ИРИ (Институт развития интернета – прим.ред.), платформы только-только начинали выпускать первые «ориджиналсы», но на такой короткий формат пока особого внимания не обращали. Так что всё это как-то повисло у меня в голове и душе. Примерно в то же самое время «Базелевс» предложил мне снять полный метр «Я иду играть», где не было еще готового сценария, но была заявка Ольги Клемешевой. Меня она заинтересовала, и я начала заниматься разработкой сценария, к которому позже подключилась Женя Богомякова, став в итоге основным автором. Причем в «Я иду играть» я сразу привнесла персонажей из короткометражки с той лишь разницей, что теперь обе сестры были зрячими. Хотя их характеры остались примерно теми же, даже главную роль в фильме сыграла та же актриса, что играла Кристину, Аня Потебня. Мы в принципе сразу под нее и писали сценарий. Буквально перед съемками этой картины я случайно узнала про ИРИ, который тогда только начал поддерживать интернет-сериалы, и тут же вспомнила про «Саму дуру». На «Я иду играть» мы работали вместе с продюсером Аней Шалашиной, и я ей предложила подать заявку в ИРИ – хорошо, что на том этапе готовый сценарий был не нужен, потому что до окончания приема заявок оставалась всего неделя. Мне помог бэкграунд короткометражки: на тот момент у нее уже было 30 миллионов просмотров, а у меня на канале почти 200 тысяч подписчиков. И вот, когда мы закончили снимать «Я иду играть», то узнали, что нашу заявку одобрили, но на то, чтобы снять сериал, у нас было всего три месяца. То есть за это время мы прошли путь от нуля букв в сценарии до выхода десяти серий, набравших свои миллионы просмотров, которыми мы могли отчитаться перед ИРИ. И спасибо им большое за то, что они дали возможность этому формату развиваться.

фото: Кадр из сериала "Сама дура-3"
У вас уже третий сезон, который теперь выходит как раз на крупном отечественном стриминге Premier. Как вы прошли этот путь?
Еще на этапе подачи заявки в ИРИ мы подключили к проекту Женю Богомякову, которая стала главным автором сериала. Нашей изначальной концепцией была краткость серий – 15 минут, и в большей степени вертикальность, потому что это был единственный способ за короткое время написать 10 серий. Помимо Жени у нас было еще пять авторов — каждый участвовал в написании одной-двух серий, а в таком режиме можно работать, только если у тебя нет связной линии между сериями. Так что концепция во многом была продиктована производственной необходимостью. Кстати, в третьем сезоне серии чуть большего хронометража, но это не связано с какими-то условиями платформы, – просто мы так написали сценарий. И здорово, что платформы теперь берут разные проекты. Причем, как мне кажется, зрителям нравится смотреть такие короткие формы. Кроме того, к третьему сезону мы пришли с тем, что зрители хотят больше видеть любимых героев. Во втором сезоне горизонталь была чуть больше, в третьем еще больше. Так, например, если Денчик в первом сезоне у нас появлялся в четырех сериях из десяти, во втором его стало больше, а в третьем и вовсе вся горизонтальная линия связана именно с ним, потому что его обожают дети. Мы честно читаем все зрительские комментарии и, учитывая их, даже специально возвращаем некоторых персонажей. Как было с Даней Киселевым, который у нас играет Сережу, – для него мы специально написали несколько серий во втором и в третьем сезоне. Хотя, конечно, на это влияет не только прямое взаимодействие с аудиторией, но и то, что мы сами любим наших героев. Конечно же, мы с удовольствием вернули и персонажа Маши Лобановой – все-таки это единственная за всё время подруга нашей Маши, должен же у нее быть хоть кто-то. Так что процесс сочинения сериала у нас очень живой и зависит от многих факторов.
Выпуская короткометражку, ты думала, что проект обретет такую долгоиграющую судьбу?
Я точно не ожидала, что короткометражка будет столь популярна, потому что тогда даже не было таких примеров. Когда я ее выкладывала, смотреть кино на YouTube еще не было нормой. Это всё вроде было недавно, но это был какой-то другой мир. А с точки зрения моей карьеры, это был вообще очень интересный поворот, потому что я тогда уже снимала комедийные детективы для НТВ, очень симпатичный у меня получился сериал «Герой по вызову», где мужики с пистолетами бегали, я была с ним на фестивале «Пилот», и по итогам этой работы меня еще долго звали снимать процедурал, то есть абсолютно параллельная подростковой короткометражке творческая жизнь. И тут случился взрыв популярности в сети у моего короткого метра, который я сняла еще несколько лет назад, но выложила с запозданием на пару лет. И, например, Тимур Бекмамбетов и «Базелевс» нашли меня именно благодаря короткому метру. И кажется, теперь, наоборот, многие не знают, что я делаю разные вещи, и ассоциируют меня только с подростковым контентом.

фото: Короткометражный фильм "Сама дура"
Так получилось, что сериалом «Сама дура» ты в какой-то степени открыла актрис, которые стали все чаще зовут в другие знаковые российские проекты – это и Полина Гухман, и Лиза Ищенко, да и Маша Лобанова, кажется, стала чаще появляться на экранах. Как ты их нашла?
Думаю, с Машей Лобановой, скорее, совпадение. Я знаю ее несколько лет, и она много ходила ко мне на разные пробы, но мы с ней до этого ни разу не совпадали по персонажам, и как только появилась эта героиня, то я сразу сказала, что это Маша. Когда мы только писали сериал, то думали, что в нем будут сниматься девчонки, которые были в коротком метре. Но потом мы поняли, что они уже выросли, и если бы один сезон они еще могли бы с натяжкой поиграть в школьников, то сейчас бы уже точно выходили замуж. Поэтому за короткий срок пришлось искать новых героинь, которых так же сильно полюбят зрители. И это было очень ответственно и страшно. Когда мы нашли Лизу, у нее было совсем мало актерского опыта, что было видно на пробах. Но я очень сильно почувствовала в Лизе ее необычность: глядя на нее действительно можно было поверить, что она слепая девочка. Конечно, мы переживали, как она справится с тем, что будет происходить на площадке, – выработки были бешеные, текста нужно было знать много, косить глаза постоянно в кадре, что сильно усложняет концентрацию, а и Лизе, и Полине тогда было по 14-15 лет, так что, думаю, для них это колоссальный профессиональный опыт. Хотя Полина к тому моменту уже снялась в «Маше», но получилось так, что «Сама дура» вышла раньше этого фильма. Кроме того, Полина вообще чуть ли не с детства снимается, поэтому с ней, наверное, было немного проще, чем с Лизой, в самом начале, но они обе быстро набирались опыта на площадке, присваивали персонажей — и с каждым днем работа становилась легче и увереннее. Хотя первые пробы Полина, кстати, завалила, и у нас должна была играть другая актриса. Но бог кастинга меня любит – и перед самыми съемками я еще раз позвала ее на пробы, где Полина всё классно сделала и показала свой дерзкий – такой же, как у Кристины, – характер.
В чем заключается специфика работы с подростками?
Наверное, как режиссер ты больше вкладываешься в работу с актерами, потому что взрослые артисты многое сами предлагают, так как они в принципе пропускают через себя героев и ситуации, анализируют поведение персонажа в тех или иных обстоятельствах. Дети, чаще всего, вообще этого не делают, какими бы опытными они ни были. Иногда ты придумываешь для них всё, вплоть до реакций и микродействий в мизансцене, так как времени для долгих бесед нет, а нужны быстрые решения. Зато есть юность, энергия и органика — это главное с детьми. Если точно выбрать органичного актера, который попадает в персонаж, то остальное уже дело техники. Но в случае с «Дурой» я это говорю только про первый сезон, потому что ко второму, а тем более к третьему, девчонки мощно поднаторели – и у нас на съемках, и на других проектах. У обеих есть большие работы: у Лизы огромный сериал с хорошим режиссером; Полина, кажется, со съемочных площадок не вылезает — и они взрослеют, а жизненный опыт тоже очень заметен в работе с материалом. Конечно, сейчас у нас совершенно другой подход к работе и уровень общения. То, как развиваются наши профессиональные отношения параллельно тому, как взрослеют героини сериала, и взрослеют истории – это очень интересно, мы каждый раз проходим новый путь. Вообще я в жизни не думала, что мне будет интересно снимать несколько сезонов одного и того же сериала!

фото: "Сама дура-3"/пресс-служба Premier
Кстати, уже во втором сезоне началось взросление героинь. А ты сама с ними как-то меняешься?
Я недавно думала о том, что мне, вроде как, хорошо удаются подростковые проекты. «Я иду играть» же тоже про подростков, и новый сериал, который я сейчас пишу. Даже историческое кино захотела делать через призму подростков. Но почему я это делаю? Как я выяснила с психологом, все мои незакрытые, непроработанные травмы идут из этого возраста, и я, к сожалению, для себя как для взрослого человека пока что в нем и осталась. И работа в этом сегменте и с этими темами – своего рода терапия. И я всё жду, когда же я вырасту. Может быть — с помощью этого материала.
Это еще сезонов пять, наверное, надо.
Ну если учесть, что к психологам ходят обычно лет по 10-15, чтобы добиться результата, то, наверное, да. Шутки шутками, но я действительно могла бы сыграть за всех, потому что мне понятны проблемы каждого нашего героя, я могу поставить себя на любое место. И так как я склонна относиться к себе и своему травматичному опыту с иронией, именно поэтому мы делаем комедию. Вроде говорим про серьезные вещи, но с юмором. Хотя третий сезон получился более лирическим, чем все остальные, и, возможно, лучшим. Он стал более взрослым. Так что тут вопрос не во мне, мы отталкиваемся от наших героинь. Если в первом сезоне они были еще совсем детьми и воровали кофты из магазина, то сейчас на носу уже и поступление в институт, и, естественно, любовь, серьезные мысли по поводу отношений с противоположным полом, некий жизненный выбор, одиночество. И сценарии растут вместе с ними в большей степени, чем со мной, потому что я стою на месте и мне все еще 15, а им уже 17.

фото: Кадр из сериала "Сама дура"
«Сама дура» в какой-то степени запустила тренд на подростковый контент. Есть ли у тебя секрет, как сделать классный проект про подростков и — главное – для подростков?
У меня есть главный секрет, хотя это вообще не секрет: детей должны играть дети. Это кажется очевидным, но если мы посмотрим много разного подросткового или типа подросткового кино, то поймем, что это очевидно не всем. Я, например, пришла к этому методом тыка. На короткий метр у меня был огромный кастинг, потому что было время, и я экспериментировала с возрастом. Ну много ли классных актеров в 14 лет? Поэтому я всё время пробовала еще и первокурсников, но это всегда придавало совершенно иное звучание. Слова, которые ты написал про детей, абсолютно по-другому звучат из уст даже 18-летнего человека. А секрет номер два – это отсутствие назидания. То есть позиция, с которой ты рассказываешь историю, должна быть на их уровне. Совершенно странная, кстати, вещь, что некоторые мои подписчики до сих пор думают, что я – это Кристина, которая снимает сериал про себя. Недавно записала видео с анонсом, что третий сезон выходит на Premier, и у некоторых подписчиков был шок, что я такая взрослая. Они верят, что я с ними нахожусь на одной возрастной волне. И у Жени Богомяковой это есть, поэтому нам друг другу даже ничего не нужно объяснять. Для нас этот возраст, видимо, настолько близок, что мы не ломаем себя, у нас диалог с подростками происходит органично. Мы рассказываем истории их глазами, мы не выставляем их жизнь в розовом цвете и не показываем назидательную сказку или, наоборот, назидательную чернуху. За себя могу сказать: думаю, что мне просто близки их чувства и какой-то общий вайб, интонация — отсюда и драма, и юмор.
В этом году, надеюсь, хотя бы до онлайн-платформ наконец доберется твой фильм «Я иду играть», который я смотрела еще полтора года назад на Варшавском кинофестивале. Там, как ты уже сказала, тоже речь про подростков, причем это очень болезненная история, основанная на «Синих китах», но в каком-то смысле продолжающая твой стиль по совмещению непростых социальных тем и совершенно зрительского формата. Расскажи немного про сам фильм и о том, что для тебя как режиссера важнее – некое социальное высказывание или жанр?
Мы бы очень хотели, чтобы фильм «Я иду играть» вышел на больших экранах, тем более фестивальные показы, которые у нас были, доказали, что картина очень хорошо работает в таком формате. На фестивале в Остине нам, кстати, одним из немногих сделали не стандартные два, а три сеанса. Но при этом «Я иду играть» – это скринлайф, поэтому просмотр фильма на гаджете — то есть на компьютере, например, на котором происходит все действие картины, — усиливает эффект присутствия и хоррора. Особенно если ты смотришь фильм один и в темноте. «Я иду играть» изначально был по жанру, скорее, детективом, и заявка была похожа на другой скринлайф-проект «Поиск». Мы специально написали сценарий так, чтобы у нас чередовались эпизоды с детективом и экшном, который уже был придуман. Я даже делала предсъемку некоторых экшн-сцен еще до того, как был написан сценарий. Кроме того, мы с Женей Богомяковой специально добавляли элементы хоррора, чтобы фильм получился более массовым и зрительским. Так что для меня стремление к такому формату абсолютно осознанный шаг. Тем не менее и в «Сама дура», и в «Я иду играть», в первую очередь, меня, конечно, зацепила социальная тема. Но это не значит, что я обычно сижу и думаю: «Дай-ка найду какой-то социально значимый проект». Это, видимо, так совпадает, что определенные темы сильно откликаются во мне – такой уж я человек. Помню, как на меня подействовала резонансная статья про «Синих китов». Меня поражало, как ребенок может до такого дойти, просто переписываясь в интернете, и, конечно, сразу заинтересовало, кто же эти кураторы, какие психологические приемы они используют и зачем вообще это делают? Это же какой-то особый вид маньячизма, который может существовать только в век технологий. Конечно, мы прочитали всё, что было возможно на эту тему, много консультировались с психологами о том, как подать эту историю, чтобы она сработала правильно, а не наоборот, и постарались показать в фильме путь, который проходит игрок вместе с нашей героиней, и нашу интерпретацию того, кто мог бы за всем этим стоять.

фото: "Я иду играть"
Я считаю, что это кино очень важное и не теряет актуальности, хотя снималось несколько лет назад. Проблемы отношений в семье, одиночество подростков, оттого что невозможно разделить с родителями свои проблемы, поэтому в этом возрасте часто теряется контакт, и желание найти поддержку в интернете, среди незнакомых людей может привести к опасным и даже трагическим последствиям. Если об этом не говорить и делать вид, что этого нет, проблема не исчезнет. Вместо этого можно наоборот сесть и поговорить с молодежью об этом через фильм. Можно пообщаться со своими родителями или детьми откровенно. Мы же учим детей правилам безопасного поведения на улице с раннего возраста, они боятся чужих дядь, и знают, что с посторонними нельзя разговаривать, иначе может случиться что-то очень плохое. Многие в красках описывают, что именно. Сериалы про маньяков снимаются десятками, и их спокойно показывают по телевизору. Здесь то же самое. Мы живем в эпоху интернета и должны рассказывать молодежи о правилах безопасного поведения в сети, о том, с какими опасностями можно столкнуться там – так же, как и на улице. У нас было мало показов пока в России: были фокус-группы и сеанс на ММКФ в рамках «Диких Ночей». Но мы получили много отзывов – как раз от взрослых людей, у которых есть дети, что они посмотрели важное кино, которое помогло им задуматься о жизни своих детей, о среде, в которой они живут, и это вызвало желание показать фильм своим почти взрослым, но еще легко подвергающимся влиянию детям. При этом наше кино захватывающее, динамичное и жанровое, что делает его абсолютно зрительским. Его с большим интересом смотрят и молодые, и взрослые. Через жанровую увлекательную картину мы транслируем очень важную тему.
Смотрите сериал «Сама дура» в онлайн-кинотеатре Premier.
Маша Токмашева