Лига невыдающихся месье 1805 год, легендарного преступника Эжена-Франсуа Видока (насупленный Венсан Кассель
) бросают в плавучую тюрьму, где он знакомится с лучшими (или худшими) мордами французского криминального мира. Среди них безжалостный убийца Миллард (великий Дени Лаван
), который даже здесь устраивает бои без правил. Улучив случай, Видок и непрошеный соратник Натаниэль (Аугуст Диль
из «Фальшивомонетчиков») сбегают. Спустя несколько лет прославленный преступник возвращается в Париж, чтобы торговать тканями и добра наживать, но прошлое тянет его за собой: пара унылых сутенеров распознают в Видоке Видока, стучат местной полиции. Эжен-Франсуа предлагает властям сделку: он очищает Париж от криминалитета, ему даруют помилование. Его преимущество над типичными фараонами в том, что он знает преступный мир изнутри – от фамилий до приемов, а также сколачивает банду быстрого реагирования из людей довольно разных политических и социальных позиций. «Император Парижа» рассказывает первую половину драматической биографии вполне реального авантюриста и гедониста Эжена-Франсуа Видока, который изрядно повидал тюрем, немало состояний спустил на распутных дев, не чурался дуэлей, а во время Войны первой коалиции перешел на сторону австрийцев, но убивать земляков не захотел - и сказался больным. Поразительным образом он действительно, несмотря на богатое криминальное прошлое, возглавил Главное управление национальной безопасности, а отслужив там, стал частным сыщиком и заложил основы современного уголовного розыска. О его детективной деятельности можно узнать из завирального стимпанк-детектива «Видок» 2001 года, который спустя почти 20 лет выглядит как обаятельно-сумасбродная фантастика, где реальные люди (Видока, кстати, играет Депардье
) сопротивляются чистой мистике и жажде вечной жизни.
«Император Парижа», напротив, давит на реализм и панорамой двора ГУНБ заканчивается. Режиссера Жана-Франсуа Рише
, который снимал Касселя в дилогии «Враг государства №1» и комедии про любовь к дочери лучшего друга «Этот неловкий момент», рассказывает о кровавом конце беззакония. В сущности, его интересует, как в биографии Видока отражается биография Франции, которая после Революции и прочих треволнений, с одной стороны, хочет забыть прошлое, с другой – крепко держится за регалии и такие конструкты, как честь. Непроницаемый француз, который умеет отразить любую атаку и все про всех знает, по-мальчишески злится, когда его обзывают стукачом, дескать, он сдал своих криминальных знакомцев. Перед финальной перестрелкой, после которой Париж сможет спать спокойно, он даже заходит в камеру к заключенным, чтобы прочитать им лекцию: я все делаю по чести и прав, а вы меня напрасно троллите. Толпа будущих каторжников уважительно внимает. Слава Видока вообще превращает его в полумифическую фигуру: кажется, многие не до конца верят, что он действительно существует. Потому вокруг Касселя постоянно слышатся откровения о судьбах родины: вспоминают покойных героев революции, поют патриотические песни, мечтают вернуть отнятое в ходе местного раскулачивания поместье, а один из его соратников вообще вандеец – мятежник, противившийся революции в одноименном городке. Именно харизма и посконная справедливость Видока объединяет самые разные касты французского народа, который хочет хлеба и зрелищ.
«При всех правителях толпа перед гильотиной кричит приговоренным одно и то же», – замечает министр полиции Жозеф Фуше (Фабрис Лукини
) в беседе с Видоком, который застает его за репетицией речи перед награждением новых лауреатов ордена Почетного легиона. (Иронично, что этот как бы случайный монолог Фуше говорит с ораторским жаром, который никак не вяжется с теми трудностями, что он испытывал по поводу дежурной поздравительной речи.) Толпе действительно все равно, политические изменения касаются злых улиц не так значительно, как хочется верить очередным обладателям высоких кабинетов. И в этом смысле, вероятно, согбенная фигура Видока для Парижа выглядела важнее, чем гордая осанка Наполеона. Он появляется в камео, куда без него. Взявшись за столь амбициозную тему, Рише, увы, оказывается заложником примитивных орудий: незамысловатая телевизионная съемка, которая выглядит более устаревшей, чем некрасиво состарившийся «Видок» 2001-го, акцентная актерская игра, кишащие клише диалоги, собранные, кажется, со всех романов XVIII века, а также комичная привычка персонажей плеваться от обилия чувств. Местная необузданная Франция слишком чиста, то есть грязь старательно нанесена гримерами на идеально отутюженных артистов, а обилие разговоров о судьбах родины уводит слишком далеко от сути. От прошлого невозможно убежать, оно будет саднить под сердцем, как рана от ножа, но его можно пустить в конструктивное русло и причинить миру вокруг немного пользы. Впрочем, каждое гильотинирование венчает как раз благие намерения. Алексей Филиппов
Лига невыдающихся месье 1805 год, легендарного преступника Эжена-Франсуа Видока (насупленный Венсан Кассель ) бросают в плавучую тюрьму, где он знакомится с лучшими (или худшими) мордами французского криминального мира. Среди них безжалостный убийца Миллард (великий Дени Лаван ), который даже здесь устраивает бои без правил. Улучив случай, Видок и непрошеный соратник Натаниэль (Аугуст Диль из «Фальшивомонетчиков») сбегают. Спустя несколько лет прославленный преступник возвращается в Париж, чтобы торговать тканями и добра наживать, но прошлое тянет его за собой: пара унылых сутенеров распознают в Видоке Видока, стучат местной полиции. Эжен-Франсуа предлагает властям сделку: он очищает Париж от криминалитета, ему даруют помилование. Его преимущество над типичными фараонами в том, что он знает преступный мир изнутри – от фамилий до приемов, а также сколачивает банду быстрого реагирования из людей довольно разных политических и социальных позиций. «Император Парижа» рассказывает первую половину драматической биографии вполне реального авантюриста и гедониста Эжена-Франсуа Видока, который изрядно повидал тюрем, немало состояний спустил на распутных дев, не чурался дуэлей, а во время Войны первой коалиции перешел на сторону австрийцев, но убивать земляков не захотел - и сказался больным. Поразительным образом он действительно, несмотря на богатое криминальное прошлое, возглавил Главное управление национальной безопасности, а отслужив там, стал частным сыщиком и заложил основы современного уголовного розыска. О его детективной деятельности можно узнать из завирального стимпанк-детектива «Видок» 2001 года, который спустя почти 20 лет выглядит как обаятельно-сумасбродная фантастика, где реальные люди (Видока, кстати, играет Депардье ) сопротивляются чистой мистике и жажде вечной жизни. «Император Парижа», напротив, давит на реализм и панорамой двора ГУНБ заканчивается. Режиссера Жана-Франсуа Рише , который снимал Касселя в дилогии «Враг государства №1» и комедии про любовь к дочери лучшего друга «Этот неловкий момент», рассказывает о кровавом конце беззакония. В сущности, его интересует, как в биографии Видока отражается биография Франции, которая после Революции и прочих треволнений, с одной стороны, хочет забыть прошлое, с другой – крепко держится за регалии и такие конструкты, как честь. Непроницаемый француз, который умеет отразить любую атаку и все про всех знает, по-мальчишески злится, когда его обзывают стукачом, дескать, он сдал своих криминальных знакомцев. Перед финальной перестрелкой, после которой Париж сможет спать спокойно, он даже заходит в камеру к заключенным, чтобы прочитать им лекцию: я все делаю по чести и прав, а вы меня напрасно троллите. Толпа будущих каторжников уважительно внимает. Слава Видока вообще превращает его в полумифическую фигуру: кажется, многие не до конца верят, что он действительно существует. Потому вокруг Касселя постоянно слышатся откровения о судьбах родины: вспоминают покойных героев революции, поют патриотические песни, мечтают вернуть отнятое в ходе местного раскулачивания поместье, а один из его соратников вообще вандеец – мятежник, противившийся революции в одноименном городке. Именно харизма и посконная справедливость Видока объединяет самые разные касты французского народа, который хочет хлеба и зрелищ. «При всех правителях толпа перед гильотиной кричит приговоренным одно и то же», – замечает министр полиции Жозеф Фуше (Фабрис Лукини ) в беседе с Видоком, который застает его за репетицией речи перед награждением новых лауреатов ордена Почетного легиона. (Иронично, что этот как бы случайный монолог Фуше говорит с ораторским жаром, который никак не вяжется с теми трудностями, что он испытывал по поводу дежурной поздравительной речи.) Толпе действительно все равно, политические изменения касаются злых улиц не так значительно, как хочется верить очередным обладателям высоких кабинетов. И в этом смысле, вероятно, согбенная фигура Видока для Парижа выглядела важнее, чем гордая осанка Наполеона. Он появляется в камео, куда без него. Взявшись за столь амбициозную тему, Рише, увы, оказывается заложником примитивных орудий: незамысловатая телевизионная съемка, которая выглядит более устаревшей, чем некрасиво состарившийся «Видок» 2001-го, акцентная актерская игра, кишащие клише диалоги, собранные, кажется, со всех романов XVIII века, а также комичная привычка персонажей плеваться от обилия чувств. Местная необузданная Франция слишком чиста, то есть грязь старательно нанесена гримерами на идеально отутюженных артистов, а обилие разговоров о судьбах родины уводит слишком далеко от сути. От прошлого невозможно убежать, оно будет саднить под сердцем, как рана от ножа, но его можно пустить в конструктивное русло и причинить миру вокруг немного пользы. Впрочем, каждое гильотинирование венчает как раз благие намерения. Алексей Филиппов
