Егор Одинцов: «В любой ситуации культурная жизнь важна» - «Интервью»

Российские кинематографисты, представляющие свои фильмы на международных фестивалях и питчингах, теперь ищут новые способы позиционирования и продвижения отечественного кино за рубежом. Мы поговорили с продюсером Егором Одинцовым

, чью картину «Призрачно-белый» в этом году показали в Роттердаме, о международной копродукции и ситуации в киноиндустрии. Основанная им компания «Арк Пикчерс» также занималась производством проектов «Конференция», «Кадиш» и «Свидетели». Последние посвящены еврейской тематике, с чем тесно связана другое направление деятельности продюсера – Московский еврейский кинофестиваль.

Фильм Марии Игнатенко «Призрачно-белый», где вы выступили продюсером, в этом году участвовал в основном конкурсе Роттердамского кинофестиваля, который проходил с 26 января по 6 февраля, – когда мы буквально жили в другом мире. Как на данный момент складывается судьба картины?
Фестивальная судьба нашей картины изначально складывалась не очень просто. Вы знаете, достаточно большая иллюзия, что фильмы о Холокосте непременно попадают в топы всех кинофестивалей, это уже давно не так, есть менее репрезентированные темы. При этом на рынке копродукции connecting cottbus, где мы принимали участие с этим фильмом, эксперты говорили, что преимущество «Призрачно-белого» в том, что там показан Холокост в деревне — а не в городе, как в большинстве кинолент на схожую тематику. Тем не менее на этапе производства у нас не получилось привлечь прибалтийских партнеров, и нам было не совсем комфортно, что это российский фильм о коллаборационизме в одной из балтийских стран — без их участия. Снималась картина частично в России, частично в Белоруссии, где мы нашли деревню, стилистически похожую на латышскую.
После Роттердама к фильмам традиционно проявляют внимание другие фестивали, и мы получали много приглашений к участию. Сейчас же ситуация очень изменилась, как вы понимаете. Некоторые из них просто перестали нам отвечать, некоторые прислали формальные отказы, некоторые — достаточно искренние и неформальные. Также от нашей картины отказались почти все европейские сейлз-агенты, с кем мы состояли в коммуникации до 24-го февраля.
Также достаточно печально, что в начале этого года Нидерланды были единственной европейской страной, которая ввела новые ограничения из-за ковида, поэтому смотр шел полностью в онлайн-формате. Осенью обещают оффлайн-показы работ, и нашей в том числе.
На сегодняшний день мы позиционируем «Призрачно-белый» как копродукцию России, Германии и Израиля: у нас есть израильский сейлз-агент и сопродюсер, а также немецкий сопродюсер, подключившийся на этапе постпродакшна. Надеемся, что копродукционный статус улучшит международные перспективы нашей картины, но все же это кино о войне, о нацистах и снятое при поддержке Минкультуры РФ. В этом смысле мы выбили страйк из сложных тем. Поэтому мы постарались актуализировать позиционирование нашей картины и сделать акцент на его поэтической и философской составляющих.
В России мы рассчитывали на «Кинотавр», ограниченный прокат и цифровой релиз с правильной информационной поддержкой, но пока совершенно неясно, как ее выстраивать, и не хотелось, чтобы тематику нашего фильма эксплуатировали в том или ином формате.
В каких странах вы планируете продвигать «Призрачно-белый»?
Над этим работает наш сейлз-агент – израильская компания Antipode Sales International. Мы рассчитываем, как ни странно, на Северную Америку — там кинофестивали выстраивают собственную политику и далеко не все отказываются от российских картин. Также на участие в китайских, индийских и турецких смотрах. Шанхайский кинофестиваль, куда мы очень стремились, в этом году отменили из-за пандемии. Глобально все туманно, помимо существующих ковидных ограничений, добавились новые.
Как вы оцениваете перспективы проекта на востоке? Роскино активно пытается двигаться в этом направлении, а на днях холдинг «Газпром-Медиа» объявил о съемках первого российско-иранского фильма.
Роскино делает все возможное в этой ситуации, и в этом плане они молодцы. Но продавать фильмы на восток можно было и раньше. Другой вопрос, как на этой почве сложится копродукция, потому что она строится на культурных связях, что иллюстрируют последние успехи в этой области. «Купе номер шесть» Юхо Куосманена с Юрой Борисовым в главной роли строится на сложившихся российско-финских связях и отношениях. Почему фильм Ивана Твердовского «Конференция» привлек столько стран – Великобританию, Италию, Эстонию? Потому что проблема терроризма — международная, и она воспринималась как часть общеевропейского культурного кода. А какие копродукционные проекты могут быть с Индией, например, мне пока не совсем понятно. Безусловно, нужно думать и искать форматы. Но формат а-ля «Невероятные приключения итальянцев в России» уже был — необходимо искать новые подходы. Кроме того, лично я пока не совсем понимаю тенденции азиатского кинофестивального движения в отличие от европейского. В общем, нужно работать с этими рынками, а время покажет.

фото: К/ф «Призрачно-белый»
Как обстоят дела вашей продюсерской компании «Арк Пикчерс»?
Здесь я не могу не отметить, что после восьмилетнего сотрудничества мы расходимся с моим партнером Константином Фамом, так как он принял решение сконцентрироваться на международной деятельности, что на сегодняшний день очень сложно совмещать с деятельностью в России. Вместе с тем это все-таки завершение некого логичного процесса. Мы долго работали с Константином, и я очень ценю этот опыт и благодарен за него. Но со временем наши взгляды на многие аспекты деятельности стали все больше расходиться. В данный момент мы находимся в процессе разделения наших активов и параллельного выхода Константина из состава учредителей компании «Арк Пикчерс». Это не самый быстрый процесс, но в ближайшие месяцы он должен завершиться, и я останусь единственным владельцем компании.
В целом моя деятельность на сегодня включает два глобальных направления – помимо «Арк Пикчерс», я создатель и генеральный продюсер Московского еврейского кинофестиваля. У «Арк Пикчерс» было несколько фильмов, посвященных еврейской тематике, для создания которых мы привлекали поддержку со стороны спонсоров и меценатов. Со временем мы поняли, что производство контента и еврейская благотворительная некоммерческая деятельность – совершенно разные истории. Фестивальная деятельность, как бы мы ни старались сделать ее эффективнее, остается благотворительной и зависит от спонсорской поддержки и грантов. В итоге появились две организации – кинокомпания «Арк Пикчерс» и Фонд поддержки и развития еврейского кино «Ковчег», будущее которого пока, впрочем, тоже достаточно туманно.
В прошлом году «Ковчег» стал официальным партнером Фонда «Шоа» Стивена Спилберга в России — к чему мы шли несколько лет. Пока что наши совместные проекты, как это принято сейчас говорить, на паузе. Хотя на протяжении нескольких лет Фонд «Шоа» работал над созданием образовательной программы вокруг картины «Туфельки», и вскоре она будет опубликована на их сайте наряду с аналогичными программами по фильмам «Список Шиндлера», «Кролик Джоджо», «Женщина в золотом».
Также хотелось бы отметить, что в марте 2022 года состоялся цифровой релиз нашего фильма «Свидетели» в США, Великобритании и Австралии. Сразу на нескольких платформах, в том числе на Amazon. На самом деле это очень радостная новость, но порадоваться этому в полной мере, надо признать, не получилось.


Читать
Рецензия на фильм «Конференция»


Будет ли в этом году 8-й Московский еврейский кинофестиваль?
Я делаю для этого все возможное. Мы получили поддержку от Минкультуры, но она не всеобъемлющая. Крупнейшим спонсорами МЕКФ были Роман Абрамович, Лен Блаватник и фонд «Генезис», который закрылся в России, а его учредители – Михаил Фридман, Герман Хан и Петр Авен – попали под жесткие санкции. Надо сказать, что, когда я только начинал работу в киноиндустрии, в 2013 году — Роман Аркадьевич уже был крупнейшим спонсором всей еврейской деятельности в России. С тех пор он стал еще и крупнейшим источником частной поддержки для российского кино в целом. Санкции против него — это сильнейший удар и по еврейской общинной жизни в России, и по кинематографу. Я понимаю, что жаловаться сейчас на подобного рода несправедливости совершенно неуместно, так как мы с вами находимся в привилегированном положении безопасности в данный момент. Также я понимаю, что обеспечение социальной поддержки общины сейчас намного важнее, чем кинофестиваль. При этом мне бы очень хотелось, чтобы он состоялся. Мне кажется, в любой ситуации культурная жизнь важна. С огромным трудом мы провели фестиваль в 2020 году — в самый разгар пандемии, очень надеюсь, что сможем найти решение и в этом году.
То же, наверное, можно сказать и про наш онлайн-кинотеатр еврейских фильмов zerem.tv, который мы планировали активно развивать. Но добавление новых кинолент в библиотеку и обновление платформы, запланированное на март, пришлось отложить — в том числе в связи с закрытием российского офиса фонда «Генезис». При этом мне все равно кажется, что zerem.tv — это правильная история, а у нишевых онлайн-кинотеатров есть будущее и перспектива.

фото: К/ф «Красный Голливуд»
Здорово, что несмотря на большой профессиональный опыт вы продолжаете учиться. Сейчас вы получаете образование во ВГИКе?
Первое высшее образование у меня медицинское, индустриальное же я получал сначала у Юрия Грымова в академии коммуникаций Wordshop, а потом работал и в процессе участвовал в разных воркшопах. В данный момент я аспирант кафедры киноведения ВГИКа и пишу свою диссертацию. Моим научным руководителем был ныне покойный — что очень печально и трагично — Кирилл Эмильевич Разлогов, и сейчас мне должны назначить нового. Я был очень рад, когда именно Кирилл Эмильевич взялся работать с моей темой — «Философские и драматургические особенности киноадаптаций американских супергеройскийх комиксов». Мне захотелось разобраться в этом вопросе и систематизировать имеющиеся знания, потому что сейчас в этой теме, на мой взгляд, творится бардак. Например, я категорически против активно эксплуатируемого термина «кинокомикс», потому что комикс — это отдельный вид искусства, изобразительно-повествовательное искусство. Иногда комиксы экранизируют. При этом не все супергеройские картины основаны на комиксах – есть фильмы типа «Робокопа» и «Хэнкока», которые не имеют комиксовой основы. А есть огромное количество комиксов не про супергероев. Да, «Золотой век комиксов» был посвящен супергеройской тематике, и эти работы получили больше всего экранизаций. Там действительно большой простор для исследовательской работы. Приведу один из примеров. Изначально супергеройские комиксы создавались в вертикальном формате — одна глава, одна история — и первые экранизации были телевизионными в соответствии с оригинальной структурой. Когда дошло до полнометражных фильмов, появилось много вопросов, как правильно их адаптировать драматургически. Я считаю, что стандарты полнометражных экранизаций супергеройских комиксов были заданы Сэмом Рэйми в первой трилогии о Человеке-пауке. В первой части герой осознает свою идентичность и пробует собственные силы, во второй — находится на пике возможностей в физическом и эмоциональном планах и сталкивается с сильнейшим злодеем, а в третьей части его настигает внутренний кризис. Эту тенденцию также можно проследить и в трилогии Кристофера Нолана о Темном рыцаре. Но это просто один из примеров того, чему посвящена моя работа.
Расскажите о проектах, которыми сейчас занимается «Арк Пикчерс».
Мы завершаем нашу последнюю совместную с Константином Фамом картину «Биомеханика Мейерхольда». Это очень интересное авторское высказывание, очень яркое и своеобразное по форме. С прекрасными актерами — Никитой Тарасовым и Михаилом Полицеймако. Также в работе находится жанровый сай-фай «Реплика», полнометражный дебют Амира Исаева, где я также принимал участие в написании сценария. Действие разворачивается в недалеком будущем в современной России. Это история двух братьев, которые запускают уникальный стартап по оцифровке и копированию человеческого сознания, которое визуализируется в некотором трехмерном пространстве. Старший брат Давид – красивый харизматичный презентер, который способен правильно позиционировать продукт, а младший – ученый, придумавший технологию и живущий в тени брата. У них есть третий партнер – супруга старшего брата, которая является выдающимся нейробиологом. Ее сознание экспериментально копируют на презентации проекта, но что-то идет не по плану. Вечером того же дня младший брат приходит в свой офис и видит, что копирование все-таки завершено, просто на него понадобилось чуть больше времени. Он знакомится с женой брата в виртуальном мире и придумывает для нее ложную историю, рассказывая, что именно он является ее мужем. Получается такой любовный треугольник в сай-фай сеттинге.
Тут важно сказать, что любая научная фантастика должна строиться на некой существующей научной гипотезе, которая принимается в рамках фильма за данность. Мы исходим из определения сознания как совокупности воспоминаний человека, на которых и формируется представление о себе. Таким образом скопированное сознание ведет себя так же, как человек, выходящий из комы и пытающийся понять про себя базовые вещи. Если такому человеку показать отфотошопленное фото его ненастоящей семьи, а потом завести этих людей, то, скорее всего, он их узнает и примет, потому что по одной из теорий сознания, стабильность воспоминаний важнее, чем их правдивость.

фото: К/ф «Биомеханика Мейерхольда»
Вы больше фокусируетесь на игровом кино?
У нас есть и документальные, и анимационные проекты, также мы разрабатываем сериалы. Недавно завершилась работа над неигровой лентой «Временные ограничения», которая стала режиссерским дебютом Ксении Гапченко. Это проект о выдающихся артистах большого театра – паре Марии Александровой и Владислава Лантратова. В 2019 году они практически одновременно порвали ахилловы сухожилия — это очень страшная травма для артиста, а в случае Марии – уже вторая. Документальный фильм посвящен пути их восстановления.
Другой новый проект – «Красный Голливуд», где я выступаю в качестве автора сценария и сорежиссера, – рассказывает об истории советского кинематографа в США и истории левого движения в 1920-1950-х. Это анимационное научно-популярное кино, основанное на диалоге между дедом и внуком, который происходит на кухне в квартире на Брайтон-Бич. Для этого фильма я смог применить большое количество информации и материалов, которые были собраны в рамках архивной работы для картины «Первый Оскар».
Расскажите поподробнее о вашей роли в этом проекте? В титрах вы указаны как один из продюсеров фильма.
Смотрите, как уже неоднократно говорили в своих интервью Сергей и Наталья Мокрицкие, несколько лет назад у меня появилась идея фильма о фронтовых операторах на Великой Отечественной войне и истории получения первого советского «Оскара», с чем я и обратился к ним. Они показались мне идеальным тандемом для такого проекта, поскольку я считаю, что Сергей снял лучший в новой России фильм о войне – «Битва за Севастополь», а у компании «Новые люди» был необходимый производственный опыт для создания проектов такого уровня. И кроме того, Сергей — выдающийся оператор, ученик фронтового оператора Гальперина, поэтому для него это была очень важная тема. Мы начинали работать над этой историей вместе, занимались исследованием исторического контекста, разрабатывали сценарий. Но в какой-то момент стало понятно, что мое участие не приносит проекту необходимой пользы, и в итоге фильм заканчивали без меня. Тем не менее я рад, что создатели не забыли обо мне, это очень приятно.
Важно понимать, что фильм снимался в тяжелые ковидные времена, когда практически невозможно было снимать ни в России, ни в Америке, так что сам факт его создания — настоящий подвиг продюсеров.
Также хочу отметить, что с самого начала Сергей хотел показать различные взгляды героев на на киноязык. И мне сложно вспомнить другие такие фильмы, где линия главных героев была бы построена не только на конфликте личном и любовном, но в том числе на конфликте эстетическом. Пользуясь случаем, хочется сказать искреннее спасибо Сергею и Наталье Мокрицким, а также всем причастным к созданию этой картины. Очень радостно, что она состоялась.
Маша Бороденко