Вадик Королев: «Неужели у меня такая странная органика, что меня зовут на эту роль?» - «Интервью»

14 марта в прокат выходит «Фрау

» — новая работа Любови Мульменко

, самобытной сценаристки («Купе номер шесть

», «Верность

») и режиссера («Дунай

»). Это история о невозможности быть вместе, притяжении противоположностей — пусть и временном, страхе одиночества и умении вовремя расстаться. Рассказанная, несмотря на перечень общечеловеческих экзистенциальных вопросов, с присущей Мульменко легкостью, юмором и долей сказки. Главный герой Иван (музыкант Вадик Королев

) работает в магазине «Охотник и рыболов», упорно называет всех представительниц женского пола фрау и очень хочет жениться из-за страха остаться одному. Его избранницей становится хрупкая балерина Кристина Карасик (Лиза Янковская

), которая привыкла терпеть боль на сцене и в жизни. В семье и отношениях у нее сплошной раздрай, так что она не против настойчивых ретроухаживаний Ивана. Пока он робко держится за свой сказочный мир, она напролом готова строить новый. Мы поговорили со «случайным актером кино» Вадиком Королевым о том, как он оказался в проекте «Фрау», что думает о шаткой отношенческой конструкции Ивана и Кристины и почему радуется, когда люди расстаются.

фото: Надежда Александрова
У тебя, кажется, давно не было интервью и каких-то публичных разговоров.
Да, я уже отвык, что моя персона в контексте каких-то событий может быть кому-то интересна. Раньше этого было относительно много, в основном связаного с моей группой OQJAV, хотя это и нишевый музыкальный формат.
Есть ощущение, что тебя потеряли?
Мне нравится быть затерянным, я вообще люблю прятаться. Прикольно, что как будто ты еще не задала вопросы, а интервью уже началось.
Пока оно официально не началось, хочу сказать, что за зум-формат нашего разговора переживаю вдвойне…
Знаешь, я даже пять концертов по зуму сыграл. Зритель за какие-то вменяемые деньги покупает билет, я выхожу с гитарой, мы как-то общаемся. Это очень камерные штуки: как-то был один человек, как-то была парочка, однажды было пять. В этом даже что-то есть. Этот формат еще во время карантина придумал Саша Гагарин из группы «Сансара». Ладно, перейдем к твоим вопросам.
«Фрау» снимали в Перми, для режиссера Любови Мульменко это родной город, для тебя тоже. Вы, как часть какой-то творческой тусовки города, наверное, были знакомы?
Нет, на удивление. Мы познакомились на пробах. До них сталкивался только с произведениями Любы как автора сценария – смотрел «Верность» и «Как меня зовут». При этом мы с Любой учились в одном вузе, у нас совсем небольшая разница в возрасте. Еще у нас есть действительно близкие, не просто знакомые, а друзья. И мы почему-то не встречались раньше. Это очень странно.

фото: Пресс-служба проекта «Фрау»
Ты называешь себя случайным актером кино. Как ты попал в фильм «Фрау»?
Насколько мне известно, я запрыгнул в последний вагончик. То есть Лиза была утверждена довольно давно, и у нее одни за одними случались парные пробы. Как ты, наверное, знаешь, в кино очень важно не просто, какими способностями обладает тот или иной актер. Самое важное – ансамбль. В общем, претенденты на роль Ивана не устраивали Любу, несмотря на то, что на эту роль пробовались в том числе более талантливые ребята, чем я. Просто они не подходили. Кстати, до проб Люба про меня тоже ничего не знала. Может быть, ассистент или кастинг-директор ей сказал, вот, посмотри, есть такой чувак необразованный, может быть, он подойдет. В смысле, у меня есть высшее образование, но оно юридическое, а не актерское…
И как ты себя чувствовал на пробах?
Это были первые и на данный момент единственные пробы, когда я чувствовал себя почему-то хорошо. У меня проб было совсем немного. Одни – формальные довольно-таки. То есть режиссер знала, что меня утвердит. Это был фильм «Город уснул» Марии Игнатенко. Пробы, скорее, были по камере, у меня там и слов нет почти. Что касается «Человека из Подольска», то там пробы я завалил. Но режиссер Семен Серзин каким-то образом меня отстоял: убедил продюсеров, что это персонажу на руку, он везде ошибается.
А на пробах «Фрау» я не боялся совершенно, потому что знал, что я музыкант. У меня не было никаких задач, амбиций и ожиданий про кино, поэтому я был очень налегке. Просто понимал, что сегодня происходит такой-то день и будет событие в виде проб. Ну, интересный, значит, день. И я просто пошел его встречать.

фото: Пресс-служба проекта «Фрау»
У твоего героя Ивана очень нетипичная речь. Ты, будучи человеком, которому работа с текстом не чужда, мог как-то влиять на сценарий, или это изначально был такой авторский язык, ни на что не похожий?
В первую очередь, Люба – мастер слова, в ее слове очень развито присутствие. В принципе, это касается всех ее работ, что я видел. «Фрау» не исключение. У Ивана очень живой и особенный язык, и в нем много черт пермского чувака. Например, чисто уральская история – добавлять ко всему «так-то». То есть я, будучи пермяком, так бы не придумал. Иван – всё-таки сильно не я. Но он очень мне понравился. В течение времени я его полюбил. То есть на сценарном уровне я его полюбить не успел. Он меня раздражал. И я даже советовал Любе присмотреться к другим кандидатам вместо меня.
На сценарном уровне он был не совсем понятен?
Нет. Понятен, но бесил. Я думал, неужели у меня такая странная органика, что меня зовут на эту роль? Но, начиная как раз-таки с проб, я понял, насколько Иван не искусственный, и начал его любить. Ведь чаще всего мы понимаем про себя в партнерстве. И в данном случае одно дело, когда ты читаешь сценарий, и там нет отражения. Совсем другой момент, когда ты встречаешься с режиком и актрисой, и все сразу оживает, ты вдруг понимаешь, как отскакивает мяч.
У Ивана такой сказочный советский способ существования и мысли. Тебя это в нем бесило? Что он оторван от мира.
Да-да, но одну из первых эту черту я в нем и полюбил. Дело в том, что опять-таки, с одной стороны, мы все время существуем в партнерстве и отражении. А с другой стороны, очень важно сохранять мир, который принадлежит только тебе. И потрясающе, что у Ивана этот мир существует и он ему верен. С объективной стороны он странный и, наверное, бессмысленный, но смысла в принципе не существует. И каждый из нас его как-то обретает... Ты знаешь, мне друг однажды сказал: «Прикинь, Вадюха, у меня появилась страсть. Пэшн. Я начал коллекционировать ножи». И это так интересно, что его коллекционирование ножей никак не относится к реальному миру. То есть он посредством этого не улучшает свои бытовые условия, не помогает семье. Более того, он вместо того, чтобы брать какой-нибудь дополнительный заработок, тратит время на развлечение, по сути он не развивается, а мог бы учить иностранные языки или осваивать высшую математику... Но он просто сидит в чатах с чуваками, торгуется. И это его секретик, его какой-то большой мир. Ну, может быть, он внутренний мир. Но внешнего мира не бывает. Мы из своей тыквы все равно выпрыгнуть не можем. И классно, когда человек в этом честен с собой. Короче, я думаю, что с внутренним и внешним миром у Ивана все в порядке. Он честнее очень многих. И очень круто, что он не стесняется и отстаивает свой мир. Хочет называть женщину фрау и называет так до конца.
Насколько тебе помогало, что съемки проходили в родном городе? Это же какая-то суперкомфортная история?
И да, и нет. В моем случае она была, скорее, сентиментальная, нежели комфортная. Дело в том, что с 2008 года я живу в Москве. И, наверное, году в 2018 я приезжал в Пермь и понял, что мне, кажется, придется снять гостиницу. Это странное ощущение.
Так что съемки были про сентимательное. Особенно открытые локации в центре города – это всё места детства, отрочества, юности. Улицы, где много чего происходило, какие-то драки, убегания от гопоты. Потом мы снимали часть сцен в Пермском государственном университете, где мы с Любой учились. Только я на юриста, а она на филфаке. Еще снимали студ-клуб. Знаешь, что это? Короче, переводится студенческий клуб. Там всякие студенческие весны, КВН и всё-всё-всё. Ну, естественно, я там много участвовал. Может быть, много больше, чем хорошо учился. В общем, мне кажется, на съемках все было на своих местах. То, что это Пермь, больше помогало Любе.

фото: Пресс-служба проекта «Фрау»
У Любови Мульменко в фильмах часто рассказывается трагическая история любви, когда двое не могут быть вместе. Почему Ивану и Кристине тоже не удается? Что им мешает быть парой?
Да ничего не мешает. В принципе, они же какой-то период вместе просуществовали. Думаю, они признательны друг другу за это время. Так или иначе, сейчас скажу банальность, но мы приходим в мир одни и уходим из мира одни. И здесь весь вопрос, как к этому относиться. Ну, с одной стороны, меня совершенно потрясает, когда я вижу на улице парочку, ему 90, ей 87, они уже все скрюченные, а идут за ручку. Это правда прекрасно смотрится. Но если что-то идёт не так, то совершенно нормально расставаться. Думаю, встреча Ивана и Кристины – не ошибка в любом случае. Им нужно было пройти такой путь, в том числе для того, чтобы убедиться, что они из совершенно разных миров. Когда я единственный раз смотрел фильм, мне было очевидно с первой их встречи, что они не могут быть вместе. Хотя я знал сюжет… А они взяли и стали. Это же какое-то чудо. И пусть это чудо продлилось не много лет, а сколько-то, наверное, месяцев, но оно продлилось. В финале они выходят из этой истории счастливыми и освобожденными. И, возможно, без этой истории они бы не смогли двигаться дальше, как-то развиваться. В общем, знаешь, я когда был маленький, то есть юный, то радовался, когда парочки вокруг меня расстаются. Потому что влюбиться, встретиться — это не мудрено, а вот вовремя расстаться — это сложно. И я понимал, что парочки, когда это делают, они как раз-таки совершают верный шаг. Когда люди расстаются, не бывает так, что они неправы. Расставание всегда верно, потому что оно не может не произойти. Да и вообще, никто не обязан существовать вдвоем все время. Мне кажется, Ване нормально одному и Кристине в каком-то смысле тоже.
Разгадывая кроссворд, Иван пишет, что одиночество – это смертный грех. Какое у тебя мнение по этому поводу?
Мне вообще кажется, что этот фильм про одиночество и есть в первую очередь. Я агностик и мне сложно рассуждать на территории греха и оценки греха. Думаю, что одиночество – это норма. Точнее так. Это очень тяжело. И с одной стороны, банальщина про «человек приходит один в мир и уходит один». С другой стороны, одному быть невозможно. На этом противоречии мы все и держимся.
Есть же вечная история про разделение понятий уединения и одиночества. То есть ты, например, как Иван, приходишь в лес, сидишь на озере у проруби, смотришь на солнце, улыбаешься. Одинок ли ты сейчас? Нет. Но ты абсолютно подключен к себе, ко вселенной, ко всем условным проявлениям условного боженьки. Солнышко там, снежок, рыбешка какая-то. Все нормально, все происходит. Одиночество, мне кажется, это в том числе такая нехватка. Я думаю, это слабость. Нам всегда одиноко, когда мы такие лоу даун. Когда мы слабые. Другое дело, насколько это стремно по отношению к другим? Нет, не стремно. Мы вправе когда-то перезагружаться и быть в таком слабом состоянии. Это же точно так же, как иммунитет организма.

фото: Пресс-служба проекта «Фрау»
Я так и не поняла, как ты попал на пробы в «Фрау». У тебя есть какой-то агент или заинтересованное лицо в киноиндустрии?
Дело в том, что я не мыслю какой-то кинокарьеры. Но с радостью снимусь в классном проекте, если такой появится. Я уверен, что попал на пробы «Фрау» из-за фильма «Человек из Подольска». Точно не знаю каким образом, но кто-то Любе обо мне сказал. Когда меня позвали на пробы, мы с моей близкой подругой Дашей были на Горном Алтае. Мне написали, что хотят связаться с моим агентом. У меня не было никакого агента. И я предложил Даше им побыть. Может быть, она по-прежнему мой агент?
А ты знаешь, кстати, что тебя за роль Ивана номинировали на премию «Белый слон»?
Кажется, мне Люба говорила об этом. Думаю, все премии работают на фильм. Я очень люблю Любу, Лизу, фильм и все, что с ним связано. Буду рад и победе. Ну, короче, я совершенно не против разных «Оскаров», «Эмми», «Грэмми» и прочее. Только мне не нужно ставить их на полки. У меня вообще с этим как-то и сложно, и легко. Иногда кто-нибудь дарит мне мой портрет. Что мне, блин, с ним делать? Мне-то он зачем?

фото: Группа OQJAV / Надежда Александрова
В прошлом году в конкурсе фестиваля «Короче» показали короткометражку «Теплое», где вы вместе с Игорем Титовым играете в мужчин-завоевателей. А еще леопард, надувной фламинго и в саундтреке музыка из вашего проекта «Дед, Игорь и Оглобля». В общем, что это было?
Это был фильм нашего друга, автора песен и драматурга Миши Чевеги, который он снял в рамках обучения на курсе кинорежиссеров. Было очень весело. А все, что связано с группой «Дед, Игорь и Оглобля» я люблю отдельно, это какая-то супер отдушина. То есть и у Игоря Титова есть свой проект, и у меня есть условно свой проект OQJAV, но он уже отрастил себе бороду, что запрещено. И в проекте «Дед, Игорь и Оглобля» мы вытворяли все, что хотели. Когда ты занимаешься музыкой и она тебе приносит какой-то доход, это означает, что ты занимаешься музыкой профессионально. Но у каждого человека есть хобби. И у меня получилось так, что хобби стала тоже музыка. Я как бы от музыки отдыхал посредством музыки, просто совсем другой. У группы «Дед, Игорь и Оглобля» пока всего один альбом, и собственно половину этой музыки Миша использовал в фильме. А мы были только рады, потому что группу никто толком не знает. Пусть хотя бы на 200 человек больше узнают о ее существовании. Ну а после нашего с тобой интервью — уверен, группа возглавит мировые чарты.
Что значит «группа OQJAV отрастила бороду»?
Нельзя ни в коем случае стричь коврижки в нашем деле, то есть ездить на каком-то локальном успехе. То есть, ты знаешь, на какие кнопочки нужно надавить, чтобы возыметь вот такой-то эффект. С этим очень сложно бороться и бороться совершенно необходимо. Сейчас такой задачи не стоит, и я не могу сказать, что это коллектив, «отрастивший бороду», потому что сам коллектив не то чтобы активно существует. То есть мы видимся раз в год, и это душеспасительно и прекрасно. И в этот момент кажется, что мы свежее некуда.
«Фрау» в прокате с 14 марта.
Маша Бороденко