От замысла - к воплощению - «Рецензии»

05.09.11, 15:03

5 сентября 2011Искусство возможного – замысел в идеале. Искусство действительного – замысел в исполнении, то есть уже законченное произведение художника, выставленное на суд зрителей, слушателей, читателей, критиков… Рабочее название творения сменилось на новое, окончательное или осталось прежним, которое и соответствовало первоначальному замыслу автора. А ведь в названии, в заголовке, в озаглавленной – в главной и определяющей мысли-теме процентов девяносто сути содержания произведения. Оно, как и первая строка, первый кадр, первый шаг на сцене, - зачин произведения. Хорошо известно, как судно назовешь, так оно и поплывет. Или утонет, как «Булгария»…
И чтобы потом ни говорил художник, какие бы веские доводы ни приводил, как бы и чем бы ни оправдывал себя, но произведение и его творческий рост оценивается по конкретному реальному творческому продукту, по его конечному результату. И мало кого теперь уже интересует, кроме, естественно, самого создателя творения, насколько процентов замысел осуществился, как реально воплотился в произведение, как далеко отстоит от первоначальной задумки и насколько мог бы отвечать насущным запросам, интересам, чаяниям тех, для кого собственно и создавался. Если только при этом не учитывать требования непосредственно «чистого искусства». А эти требования, разумеется, нельзя сбрасывать со счетов. Точнее, с чаши весов. Они уже напрямую касаются области бессознательного…откуда художник во многом и черпает свое творческое вдохновение и видение. Как справедливо утверждал один великий русский поэт, лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянии…Во времени и пространстве. И время, история не раз уже доказывали, что художники, которых современники объявляли чуть ли ни гениями в искусстве и носили своих кумиров на руках, на деле не проходили испытание временем. Лишь единицы, от силы десятки, оставались на сите времени.
В науке «проще» с открытием «звездных» имен. Там меньше субъективного, вкусовщины, пристрастий… Наука имеет дело с материальным миром, ее открытия тут же прикладываются к экономике, материальному производству, быту, которые и двигают вперед науку, развивают ее. Она становится жизненно необходимой составной частью общественной жизни, особенно для оборонной ее составляющей. И никому в голову не приходит оспаривать физические явления и законы, отменять их по своему усмотрению и прихоти даже через десятки или сотни лет. Изымать из учебников физики или химии «немарксистский» взгляд, хотя в советской истории было всякое…
Искусство в качестве первопроходца идет впереди науки, прокладывает ей труднодоступные и труднопроходимые пионерские тропы. Искусство – показывает. Наука – доказывает. Поэтому идут они параллельными путями. А задача политиков – следовать этими путями и не сбиваться с намеченного ими курса.
Вряд ли найдется такой художник, который в полной мере остался бы доволен претворенным замыслом. Да и если такой все-таки найдется, то ему не место в искусстве, поскольку он полностью реализовался и ему больше нечего добавить к тому, что он уже хотел сказать. А настоящее искусство и коммерция – несовместимы. Первоначальный этап накопления капитала давно уже канул в Лету, когда призывно звучал лозунг «Кино в массы – деньги в кассы!». Сегодня на повестке дня совсем другой лозунг «Искусство революции – массам!» Ибо…государство сильно сознательностью масс, - утверждал Ленин.- Оно сильно тогда, когда массы все знают, обо всем могут судить и идут на все сознательно.
Как показывает творческая практика и действительность, замысел по большей части так и остается в идеале, поскольку из задуманного удается осуществить лишь незначительную часть. Желаемое и действительное с большим трудом соседствуют друг с другом без конфликта и непримиримого соперничества. В итоге это рождает в душе художника противоречия. чувство глубокого неудовлетворения своими творческим возможностями и способностями и даже желание уйти из искусства. Что делать дальше? Кто в этом творческом кризисе виноват? Кого винить? Свой выбор? Обстоятельства, которые не способствовали реализации всех творческих замыслов? Исполнителей, так и не сумевших понять или донести, до конца проникнуться задуманным, оказаться на высоте творческого полета и вдохновения творца? А может, сам художник дал где-то слабинку и пошел на компромисс с действительностью, уступил на миг влияниям современной моды, остановился на когда – то достигнутом успехе, поддался на время потребностям и ожиданиям широкой публики, которая ждала нового качественного скачка, рывка и даже прорыва, а он не оправдал возлагаемых на него надежд и чаяний?
Да и кому теперь нужны все эти запоздалые всплески эмоции раскаивания, покаяние, когда все уже свершилось. И ты сделал все, что мог. Пусть другой сделает больше, если только сможет. И ты уже не в силах ничего изменить, поправить, переделать, дополнить, улучшить…И все лишь только потому, что искусство возможного стало уже искусством действительного. Действительностью. Историей. Прошлым. Минувшим. Еще одним мигом, мгновением – семнадцатым - в твоей долгой и нелегкой творческой жизни и судьбе художника. А творцу уже надо готовиться к новому замыслу. Как он рождается? Из головы? Из сердца? Высекается божьей искрой от жизни? Что становится толчком для него? Если бы все было так легко и просто…
Часто замысел рождает уже готовое произведение другого автора. Отталкиваясь от него, берет строительный материал и творческое вдохновение художник. Это произведение вызывает у него непреодолимое желание вступить в творческий исторический спор за право обладать истиной в последней инстанции. Или упущенной возможностью первым высказаться на предложенную жизнью тему. Поделиться своим особенным видением ее развития и претворения в жизнь. Желанием сказать свое новое слово в искусстве. Оставить свой яркий, неповторимый и неугасимый след на земле.
В результате по следам знаменитого романа Н.Г.Чернышевского «Что делать?» рождается бессмертное творение другого русского классика Ф.М.Достоевского «Преступление и наказание». И оно уже становится самостоятельным произведением безотносительно первоначального замысла. Как бы из следствия становится уже новой причиной для бурных общественных дискуссий, которая продолжает будоражить умы читателей прогрессивного русского общества. Спустя некоторое время приобретает новую жизнь на киноэкране благодаря замечательному творчеству другого художника Л.Кулиджанова. И становится доступной уже более широкому кругу публики, учебным фильмом по изучению творчества Ф.М.Достоевского в программе средней школы. И все делается из одного желания искусством возможного отразить искусство действительного. Действительность. И сегодня мало кого интересует и волнует, кроме узких специалистов, что же все-таки послужило первоначальным толчком для написания романа. Он продолжает жить своей художественной жизнью. Давать ответы на жгучие вопросы современности, поставленные жизнью, историей…
Иногда произведение долго и подспудно созревает в душе автора, но не находит своего выхода в силу отсутствия четко сформулированного замысла. Но стоит только получить внешний толчок, внешний творческий импульс от другого гениального художника, как сразу находит свое яркое воплощение в романе «Мертвые души» и пьесе «Ревизор». Каким же сложным и причудливым бывает часто перелив творческого замысла от одного автора к другому, подсказанный самой жизнью. Действительность постоянно рождает много разных фактов жизни и среди этого множества острый, цепкий и наблюдательный взгляд маститого художника вылавливает всего лишь один, но - типичный, чтобы потом великодушно передать его для огранки другому художнику. Своего рода литературная эстафетная палочка, которую победоносно доставляет к финишной прямой уже другой участник единого творческого литературного процесса. А в итоге выигрывает не только дружба, но и благодарный читатель, зритель и кинозритель. И что очень важно при этом отметить, сотни, тысячи людей не обратили внимание на этот жизненный факт, прошли мимо него. Не заметили. Не придали ему должного значения. А только один Пушкин его подметил и облачил в литературный замысел, воплотил который совсем другой по стилю художник.
Часто в соавторстве с художником, помимо его воли, сознания и желания, выступает сама действительность, которая бесцеремонно вмешивается в творческий процесс и по-своему корректирует замысел художника в лучшую сторону, тем самым помогая ему реализовать его на более высоком художественном уровне. Сыграй, например, Р.Быков в фильме «Гори, гори, моя звезда» и это был бы уже совсем другой фильм. Он потерял бы неповторимое обаяние наивного и простодушного романтика революции, который полон творческих планов и замыслов по преобразованию театра, как и сама молодая революция по преобразованию действительности. Но жизнь показала, как далеки иногда все эти розовые замыслы от реальной, жесткой и даже жестокой действительности. Да и кто давал стопроцентную гарантию воплощения их в жизнь? И с кого за это можно спросить? Наказать? Большевиков, как это пытаются сегодня сделать неблагодарные потомки? Конечно, проще всего осудить непосредственных исполнителей замыслов истории. Вот они – под руками. Судите. Но кто же заказчик замысла революции? Идея? Как поступить с ней? Надо быть такими наивными простаками, если не сказать сильнее и крепче, чтобы вершить суд от имени истории, вместо того, чтобы попытаться просто разобраться, а кто все же виноват? И в чем конкретно? Да и за что судить того же Искремаса, если он хотел сделать, как лучше, а получилось, как всегда. И сам расплатился уже за это своей жизнью. Да и кто может отнять у молодости, юности ее боевой задор, веру, надежду, мечты, замыслы, когда ее переполняет и опьяняет ветер свободы и революционных перемен, близкая перспектива нового светлого коммунистического завтра…Когда ее распирает чувство раскрывшихся небывалых творческих возможностей, весна без конца и без края…А какое загадочное и вместе с тем чарующее очарование придает фильму новое его, как бы навязанное со стороны, название «Гори, гори, моя звезда» вместо прямолинейного и по-большевистски плакатного «Комедия об Искремасе». Скорее, уж – трагикомедия или даже фарс. В соавторстве с действительностью, например, воплотился замысел и в фильме «Берегись автомобиля», когда вместо Ю.Никулина главную роль сыграл И.Смоктуновский. И таких примеров можно было бы привести множество. В литературе и в кино мы знаем роман «Поднятая целина», хотя в издательство он поступил под своим рабочим названием.
Не всегда даже сами герои произведений бывают послушны замыслу своих творцов. Вспомните, как удивлялся Пушкин «выходке» Татьяны Лариной - она отказала Онегину. А сколько долгих мучений принесла концовка фильма «Баллада о солдате» его создателю Г.Чухраю. Оставить в живых главного героя или нет? И как при этом на кинорежиссера давили! Но, к чести и мужеству художника, он до конца оставался непреклонным. И в конечном итоге все-таки оказался прав! Очень любопытным и поучительным является пример воплощения творческого замысла таким гигантом мысли, как Л.Н.Толстой. Вот как это описывается в книге «Воспоминаний» дочери писателя Т.Л. Сухотиной – Толстой. «Раз я вошла в его кабинет и увидела, как он раскладывал на столе карты. Часто, желая отдохнуть или поразмыслить о написанном, отец прибегал к пасьянсу, но, раскладывая карты, все же думал о своем. Он загадывал: если пасьянс выйдет, он сделает так, а если нет, - поступит иначе.
Зная эту его привычку, я спросила его:
- Ты что- то задумал?
- Да.
- А что?
- А вот что. Если пасьянс выйдет, Нехлюдов женится на Катюше; если нет, я их не поженю.
Когда отец закончил пасьянс, я его спросила:
- Ну и что же?
- А вот что, -сказал он, пасьянс вышел, но Катюша не может выйти за Нехлюдова…
- Так вот,- заметил отец,- когда персонаж создан писателем, он начинает жить своей собственной жизнью, независимой от воли автора. Автору остается только следовать его характеру. Вот почему моя Катюша и пушкинская Татьяна поступают согласно своей, а не авторской воле».
Кстати, основой романа «Воскресение», о котором здесь идет речь, является подлинное уголовное дело. С ним познакомил писателя его близкий друг, юрист А.Ф.Кони.
А взять, к примеру, экранизацию литературных произведений. Сколько потерь происходит в реализации замыслов на пути к воплощению на сцене, на экране. Сколько разочарований у писателей, кинорежиссеров, не говоря уж о читателях, которые одновременно являются зрителями и кинозрителями. А иногда дело доходит даже до взаимных обид на долгие годы между писателями и режиссерами. А все потому, что литература, театр и кино общаются на разных языках, имеют разную специфическую особенность, которую порой трудно, а иногда и нельзя реально совместить. Вот как по этому поводу очень тонко и остроумно заметил главный герой романа И.С.Тургенева «Отцы и дети» Евгений Васильевич Базаров: «Рисунок наглядно представит то, что в книге изложено на целых десяти страницах». А если это еще к тому же и «ожившая»на экране картинка, то эффект от ее воздействия, как от самой реальной жизни. Не случайно кино является одним из важнейших искусств и ему так безоговорочно доверяют зрители. А было время, когда его не принимали даже такие великие люди, как Л.Н.Толстой.
Кому – то больше нравится литературный источник. Кто – то отдает свое вкусовое пристрастие его экранизации. А есть и такие, кто не видит между ними большой разницы. Несомненно только одно – труднее всего приходится экранизации. У нее незавидная доля. У читателей уже сформировалось устойчивое представление о литературном произведении. Каждый по - своему представляет себе героев повестей и романов. По существу уже сроднился с ними. И вдруг им предлагают на экране новые образы «оживших» литературных героев, которые начинают жить своей самостоятельной, отдельной от книги жизни, не считаясь с привычками и пристрастиями читателей. И когда ожидаемой «стыковки» не происходит, зрителей ждут утраченные иллюзии, разочарования вплоть до непринятия экранных образов. И тогда на кинорежиссеров полностью перекладывается вся вина за то, что они не оправдали возложенных на них надежд и со стороны писателей, и со стороны читателей.
Случаются совершенно парадоксальные случаи, когда один и тот же замысел вдруг как бы по воле провидения раздваивается и создает два совершенно разных художественных произведения. Имеются в виду фильмы «Максим Перепелица» и «Солдат Иван Бровкин». Непосвященный зритель и не догадывается, что у них один и тот же литературный источник, настолько они непохожи при всей своей видимой сюжетной схожести. Это как два близнеца, которые живут своей самостоятельной и отдельной друг от друга жизнью. В том и другом фильме непутевый деревенский герой уходит в армию и возвращается обратно в свой родной колхоз и к любимой девушке совсем другим человеком. И все благодаря строгой воинской дисциплине и железному армейскому порядку. Но идея «Ивана Бровкина» намного глубже и сложнее, чем это видится на первый внешний поверхностный взгляд. Мы имеем дело с неприятием «крестьянской страной» интеллигенции, видим исторический конфликт города и деревни, «классовые» противоречия простого народа и интеллигенции.
«Максим Перепелица» же олицетворяет собой несколько задержавшегося в детском возрасте взрослого человека. Не случайно его постоянно показывают с ребятишками. Отсюда и его «детские» неуемные фантазии, которые взрослые называют «враками», враньем, брехней…и которые резко контрастируют с суровой крестьянской обыденностью. А, может быть, в Перепелице пропадает писатель-фантаст? Но кому какое до этого дело. Крестьянский ручной физический труд и крестьянская страна не расположены
к развитию искусства, которое на Руси , мягко говоря, но грубо выражаясь, считали чудачеством, детским баловством, балаганом, цирком…- в отрицательном смысле. В этом трагедия таких незаурядных творческих личностей, как Бровкин, Перепелица, Грачкин / «Неподдающиеся» / И еще вопрос – надо ли так восторгаться тем, что армия их «перевоспитала»? А, может быть, просто подстригла под одну общую гребенку, окончательно загубив в этих одаренных людях творческую натуру. И они стали, как все, которые живут только одними простыми земными заботами, проблемами только материального мира, отклонения от которого называют цирком, который не следует устраивать на работе. Конфеты должны быть отдельно, а фантики отдельно. И то, что у Перепелицы на деревне было недостатком, в армии могло бы стать достоинством – военной хитростью, не стандартным ходом, когда говорят, что побеждают не числом, а умением. Последняя Великая Отечественная война таких ярких примеров показала немало. Да и балагуры вроде Перепелицы, по словам того же Ю.Никулина, на фронте пользовались особым почетом и уважением. А что уж говорить про гармошку солдата Ивана Бровкина. К слову сказать, у карельского писателя Д. Гусарова есть даже такая повесть «Партизанская музыка». Но, к сожалению, это уже не входило в замыслы авторов фильма и не нашло своего воплощения. Здесь, как мы видим, действительность оказалась намного богаче, разнообразнее, многообразнее и интереснее искусства, которое бледно ее отражает.
И последнее. Можно обвинять авторов фильма «Солдат Иван Бровкин» за плагиат, но гораздо важнее посмотреть на эту проблему с другой стороны. В данном случае повторилась история как с Н.В.Гоголем, который смог реализовать, воплотить свой замысел только благодаря внешнему импульсу со стороны Пушкина. Но сам - то Пушкин не стал воплощать свой же замысел. Потеряла русская литература от этого?.. Кино же только выиграло.
Насонов Василий Алексеевич