Во время публичной дискуссии о насилии, которая состоялась после премьеры документального сериала «Хватит!», 32-летний Никита Ефремов рассказал о собственном неприятном опыте, который случился с ним в подростковом возрасте.
«В более-менее осознанном возрасте ко мне приставал человек нетрадиционной сексуальной ориентации. Я спал ночью. Для меня это было шоком. И я никому не сказал, только позвонил маме, переселился. Это было на съемках детского фильма. Не помню, сколько лет мне было, но даже если бы я был совершеннолетним, меня в тот момент никто не спрашивал, хочу я этого или нет. Были всякие страхи, что если я кому-то об этом расскажу - это будет выглядеть как-то не по-пацански, что я лох, поэтому ко мне приставал человек нетрадиционной сексуальной ориентации. Что обо мне подумают?» Актёр предположил, что нежелание людей говорить о своём опыте и травмах произрастает от целого комплекса страхов: «Когда я позволяю себе подумать на тему, что я жертва, сразу возникает множество опасений: не впасть бы в это состояние жертвы совсем, не манипулировать этим… Мне кажется, любой страх растворяется на свету. Страхи — как вампиры. Не могу сказать, что тебе сразу станет легко, когда расскажешь о них, но они точно боятся света».
Во время публичной дискуссии о насилии, которая состоялась после премьеры документального сериала «Хватит!», 32-летний Никита Ефремов рассказал о собственном неприятном опыте, который случился с ним в подростковом возрасте. «В более-менее осознанном возрасте ко мне приставал человек нетрадиционной сексуальной ориентации. Я спал ночью. Для меня это было шоком. И я никому не сказал, только позвонил маме, переселился. Это было на съемках детского фильма. Не помню, сколько лет мне было, но даже если бы я был совершеннолетним, меня в тот момент никто не спрашивал, хочу я этого или нет. Были всякие страхи, что если я кому-то об этом расскажу - это будет выглядеть как-то не по-пацански, что я лох, поэтому ко мне приставал человек нетрадиционной сексуальной ориентации. Что обо мне подумают?» Актёр предположил, что нежелание людей говорить о своём опыте и травмах произрастает от целого комплекса страхов: «Когда я позволяю себе подумать на тему, что я жертва, сразу возникает множество опасений: не впасть бы в это состояние жертвы совсем, не манипулировать этим… Мне кажется, любой страх растворяется на свету. Страхи — как вампиры. Не могу сказать, что тебе сразу станет легко, когда расскажешь о них, но они точно боятся света».