«Земля кочевников»: Звёздная пыль - «Рецензии»

В прокат выходит «Земля кочевников» Хлои Чжао — самый награжденный и признанный фильм пандемического 2020-го. Роад-муви с Фрэнсис Макдорманд взял главный «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля, приз зрительских симпатий в Торонто, а также статуэтки лучшему фильму и постановщице на теряющем последний авторитет «Золотом глобусе». Алексей Филиппов тоже отправился в одиссею по Америке, чтобы разобраться, как этот фильм уловил пульс и нового времени, и вечности. фото: Дисней Студиос 60-летняя Ферн (МакДорманд) большую часть жизни провела в местечке Эмпайр, штат Невада. Она работала учителем, ее муж – на заводе по производству гипсокартона. Потом он умер, а само предприятие в 2011-м закрыли. Тогда Ферн погрузила весь немногочисленный скарб в фургон и отправилась по дорогам необъятной родины — чтобы в канун Рождества начать новую жизнь, нигде не пуская корни. «Земля кочевников» — третий фильм независимой американской постановщицы китайского происхождения Хлои Чжао, которая «специализируется» на историях о людях, зажатых рамкой реальности. И «Песни, которым меня научили братья» (2015) и «Наездник» (2017) отрезаны от «большой земли» жизнью в резервации. В первом – дети коренных американцев разбавляют привычный быт обломками американской мечты; во втором — талантливый объездчик лошадей получает травму и мучительно свыкается с мыслью, что не станет звездой родео и своим маскулинным идеалом. Эмпайр, чье население составляло 200 с небольшим человек, тоже, в общем, резервация — административная единица, не подходящая, согласно Бюро переписи населения США, даже под формат общины. Здесь Ферн приросла к почве — к которой Чжао, к слову, тоже испытывает повышенный интерес, — забыв на время брака и работы о любви к одиночеству и открытым пространствам. Задний двор ее дома выходил в бескрайнюю пустошь, манившую вечной опцией побега и путешествия. И вот — дорога. фото: Дисней Студиос В «Земле кочевников» смыкается целый сонм мифологем американской жизни. От заповедей уединенного существования Генри Торо до поэтики магистралей, которая задолго до Джека Керуака манила переменами, новым этапом и личностной эволюцией; меньше десяти лет назад Александр Пэйн снял черно-белую драму о старике и дороге, где фантомом благодати американской мечты становится Небраска — заезжает сюда и Ферн. От романтики фронтира и точеных профилей пилигримов до пустоши, стараниями Терренса Малика тоже ставшей синонимом новой надежды в чистом мире под открытым небом. В одноименном фильме 1973 года пара в исполнении Сисси Спейсек и Мартина Шина ), наподобие Бонни и Клайда, бежали от затхлой бесперспективности и убивали всех, кто вставал у них на пути. Читать: 20 отличных американских фильмов из 70-х Читать: Смерть эго. Кто, куда и зачем едет в роад-муви Прототипами тех героев стал реальный дуэт, орудовавший в Небраске 1950-х, — и фильм Чжао тоже вырастает не просто из почвы американского независимого и жизненной философии США вообще, но из документальной книги Джессики Брудер с тем же названием и подзаголовком «Выжить в Америке XXI века», где записаны истории современных кочевников. Второстепенные герои фильма — непрофессиональные актеры, исполняющие роли самих себя, — разговаривают документальными монологами из книги, а связующей ниточкой эпоса, сложенного из писем чужих жизней, выступает вымышленная Ферн. Второй профессиональный персонаж — симпатизирующей ей кочевник Дэвид (Дэвид Стратэйрн ). фото: Дисней Студиос Глядя, как бусинами разных форм, размеров и настроений на нитку сюжета насаживаются новые и новые сцены, можно подумать, что «Земля кочевников» — мозаика американской жизни. Задумчивый фестивальный калейдоскоп, в котором чередование торжественных пейзажей, крупных планов и документальных деталей создает полифонию идей — социальных (потеря работы и маленькая пенсия), психологических (тяжелые утраты и неприкаянность) и экзистенциальные (стремление к свободе и гармонии). Однако Чжао, заставляющая погоду и ландшафт служить сейсмографом душевных состояний Ферн, работает не с четками смыслов, но со слоями. Не случайно три фильма подряд ее героями оказываются не только люди, но сама земля, почва и даже старинные камни, в которых когда-то скапливался воздух. Ее режиссура — не акцентная, а разряженная, предлагающая археологический подход к истории: охватывать жизнь героев вперемешку — пласт за пластом, жест за жестом, праздник за праздником, город за городом. «Земля кочевников» пристально следит за Ферн, которую государству проще сплавить на пенсию, но на эти выплаты жить нельзя. Ее нехитрый быт постепенно обнажает разные грани не только героини, но и самого пространства американской жизни. Ни в одну сторону фильм и Ферн не идут до конца — так колесо никогда не соприкасается с землей надолго, оставляя монотонный след всей поверхностью резинового тела. фото: Дисней Студиос Хлоя Чжао не ставит перед собой цель объяснить, почему Ферн бежит. У нее самой, вероятно, десятки ответов: призрак покойного мужа, который, как она переживает, растворится вне сосредоточенной памяти; желание быть свободной — от капиталистических оков, чужих чувств, быстро растущих детей, однотипных пейзажей; тени несбывшихся надежд или груз прошлого, который материализуется нехитрыми вещицами, отмеченными связью с родителями, супругом, друзьями. Ее дом всегда с ней — не только на лысеющих колесах и в разбитых тарелках, но в голове, которая помнит наизусть монолог из «Макбета» и 18-й сонет Шекспира («Сравнить ли мне тебя с летним днем? Ты красивее и мягче…»; пер. Игоря Фрадкина). «Бесчисленные «завтра», «завтра», «завтра»//Крадутся мелким шагом, день за днем,//К последней букве вписанного срока;//И все «вчера» безумцам освещали//Путь к пыльной смерти. Истлевай, огарок!» (пер. Михаил Лозинский) — декламирует девочка в супермаркете, вспоминая давний урок. Этой поэтической печатью отмечен монолог Ферн о том, что она не бездомная, просто у нее нет дома (не homeless, а houseless – «не одно и то же, верно?»). И это четкое осознание не делает ее бракованной — хотя Дэвид, под аккомпанемент семейной атмосферы Дня благодарения, и предлагает ей остаться с ним и его новоообретенными родственниками, которые чествуют новорожденного внука. Напротив — эта осознанность в определении освобождает от всего, что фиксирует границы сегодня и завтра: вросший в землю дом, упорядоченный геолокацией быт, заданный семьей и будущим детей ритм. Ферн существует как бы вне времени. Никто уже не крадется мелким шагом. Время рассыпано по пустоши, как сказочная пыльца. До Земли, говорит астроном, долетает свет одной звезды с задержкой в четверть века. В воздухе — распылены частицы небесных тел, которые перестали существовать. В земле — лежат кости динозавров, которые вернулись в наш мир статуями и махиной фургонов, в чьих жилах течет нефтяная кровь, содержащая ДНК первобытных исполинов. фото: Дисней Студиос В фильмах Хлои Чжао легко ощутить «терренсмаликовское» торжество, но их оптика противоположна: живой классик смотрит как будто с небес, упаковывая истории и судьбы в архетипические позы (Мать, Отец, Человек); восходящая звезда глядит в упор — и видит целую вселенную, растворяющуюся в огромном сложном мире, который о тебе, быть может, никогда не узнает, но на молекулярном уровне — никогда не забудет. Читать: Вселенная бесконечна — гид по супергеройской киновселенной Marvel Словно иронизируя над этой распыленной мифологичностью, постановщица отправляет Ферн в кинотеатр, где идут первые «Мстители» (2012). Следующий проект Чжао — «Вечные» для киновселенной Marvel. Возможно, нет кандидатуры лучше, чтобы совместить космическое и человеческое в рамках кинокадра. Во всяком случае Чжао удалось снять фильм, максимально улавливающий вибрации зарождающихся 2020-х: тоска по свободе передвижения и момент концентрации на внутреннем, нутряном. Хочется исключить себя из инерции и вписать в поток песков времени. И эта дорога будет виться вечно. «Земля кочевников» в прокате с 11 марта. Алексей Филиппов