Кровавая потеха демократии: чем удивляет второй сезон «Игры в кальмара» - «Рецензии»

Спустя три долгих года Netflix выпустил второй сезон «Игры в кальмара

» — сериала, который в 2021-м побил все рекорды платформы, заняв первое место по просмотрам в 90 странах. Тогда южнокорейское выживалити попало в нерв ковидного времени, когда люди оказались заперты в четырех стенах и пострадали от новой волны безработицы. Удается ли сериалу говорить со зрителями на одном языке и сегодня, размышляет Валерия Куприна.

Экранное время совпадает с реальным: после игр, показанных в первом сезоне, прошло три года. Сон Ки Хун (Ли Джон Джэ) всё-таки не сел в самолет до Лос-Анджелеса — победа не принесла счастья (хотя, казалось бы, капитализм только и твердит, что оно в деньгах). Счастливчик вернулся в Сеул, чтобы отомстить. Выплатив бывшему кредитору все долги, Ки Хун нанимает его для сбора команды по поиску Вербовщика (Кон Ю), который может промышлять игрой в ддакджи на любой платформе столичного метро. Призовые 45,6 миллиардов вон, изначально необходимые для оплаты лечения больной диабетом матери и налаживания отношений с дочерью, идут на содержание ганпхэ (мафии) и выкуп лав-отеля. Там Ки Хун живет на манер другого популярного корейского затворника О Дэ Су, скрываясь от потенциальных преследователей и организуя стрельбище для скупленного на черном рынке оружия.


Читать
Вспоминаем, что было в первом сезоне «Игры в кальмара»



Тем временем полицейский Хван Чжун Хо (Ви Ха Джун), проникший на игры в поисках брата (Ли Бён Хон) и нашедший его под маской Ведущего, выходит из продолжительной комы. Начальство не верит в историю о подпольных турнире без сопутствующих доказательств (мобильный с уликами мирно покоится на дне Желтого моря), поэтому Чжун Хо переводится на должность дорожного патрульного и начинает поиски острова самостоятельно. По воле случая пути героев снова пересекутся, но теперь они будут преследовать одну цель: положить конец бесчеловечным состязаниям и наказать организаторов. План «А» с поимкой виновников в пределах Сеула ожидаемо проваливается, и Ки Хун, установив во рту имплант-маячок, переходит к плану «Б»: опять становится участником игр, намереваясь разрушить их изнутри.

Начатый еще в 1988-м, турнир продолжался в течение всего того времени, что мститель в компании гангстеров разыскивал Вербовщика. Показатели кредитования и, соответственно, долгов по ним в Южной Корее не снизились с 2021 года, а проблема с лудоманией на фоне бума криптовалют стала еще острей. Суть за три года не изменилась: в соревнованиях участвует 456 игроков, испытывающих финансовые трудности, а призовой фонд зависит от количества выбывших — по 100 миллионов вон (~7,5 миллионов рублей) за жизнь каждого.


Читать
Почему все без ума от корейских сериалов?



Второй сезон очевидно строится по лекалам первого, что вызывает эффект узнавания и напоминает спустя тысячу дней ожидания, почему в 2021 году многих так зацепил сериал. Во-первых, знакомые тропы доказали свою эффективность, подняв рейтинги Netflix до небес, во-вторых — по всем законам нарративной логики они служат для создания обманчивого эффекта «непрерывности». События шоу разворачиваются с нами в одно время — и на протяжении всего того периода, что мы за ними не наблюдали. Тут было бы интересно проследить параллель между нами (зрителями), по задумке оплачивающими подписку на стриминг ради просмотра корейского аналога «королевской битвы», и VIP’ами из первого сезона, которые спонсируют игры и следят за ними с безопасного расстояния (фактически их тоже отделяет от бойни «экран»). Однако ни тема вуайеризма, ни сопоставление кровавых состязаний со скачками не получает развития.

Вместо этого происходит столкновение новой бинарной оппозиции. Ки Хун, опять получивший номер 456, сближается с кандидатом 001. Если в первом сезоне эти цифры на зеленой куртке носил дедушка О Иль Нам (О Ён Су), оказавшийся создателем турнира, то теперь под личиной неопытного участника скрывается Ведущий. Цели первых номеров отличаются — в том числе из-за разницы в положении: умирающий от раковой опухоли богатей Иль Нам утверждал, что роль простого соглядатая не приносит удовольствия, поэтому он принял решение стать непосредственным участником; Ведущий же выходит из модуса безопасного наблюдения, только чтобы продолжить его же в поле: сами игры не представляют для него никакого интереса, фокус его внимания смещен на Ки Хуна. При этом оба сохраняют приверженность максиме первого сезона: они готовы умереть, лишь бы не нарушать установленные правила или не признать поражение.


Читать
Мой гол — тюрьма: «Блю Лок» — футбольная королевская битва



Другое дело, что ситуация с 2021 года изменилась: теперь среди участников — бывший победитель, а это требует от организаторов новых решений. Выборка соискателей тоже изменилась: есть рэпер (Чхве Сын Хён), лудоман (Ян Дон Гын) в компании матери (Кан Э Сим), ютубер-криптовалютчик (Им Щи Ван) и его беременная подруга (Чо Ю Ри), морпех (Кан Ха Ныль), спецназовец-трансгендер (Пак Сон Хун), шаманка (Чхэ Гук Хи), каждой фразой выдающая подражание Пифии из «Матрицы», и друг протагониста (Ли Со Хван) по беззаботным годам алкогольной зависимости, во многом зеркалящий его реакции времен первых игр. В общем, команда соответствует духу времени.

Сам Ки Хун, изначально привлекавший своей неоднозначностью и прошедший трансформацию из легкомысленного пьяницы в морально уничтоженного победителя, теперь ведет себя совсем иначе. Вместо эксцентрики и подвижной мимики — повстанческий архетип борца с системой и каменное лицо, с которым он учит новобранцев правильно справляться с испытаниями. Именно по ним, судя по реакциям в социальных сетях, соскучились больше всего. Отсюда напрашивается закономерный вопрос: на ком уловка с гигантской куклой, явно прибегнувшей к разрекламированному корейскому skincar’у, сработала эффектнее. На 456-м, уверенном в точном воспроизведении всех этапов, или на зрителе, ждущем повторения полюбившихся корейских игр (в какой-то момент их стали воспроизводить школьники по всему миру, а учителя — требовали запретить детям просмотр шоу).


Читать
Хорошо иметь домик в Корее: обзор фильма «Паразиты»



Трансформации подверглись и правила. Теперь голосование о прекращении игр проводится после каждого испытания, а в случае остановки приз делится между всеми участниками — раньше деньги поровну распределялись (бы) между семьями выбывших. Режиссер и сценарист Кван Дон Хёк нарочно смещает фокус с линии социального неравенства, которую корейские кинематографисты эпохи Халлю гнут с конца 90-х (с особым рвением — только после успеха «Паразитов» в 2019-м), на иллюзорность выбора и призрачность демократии. Заявленные в первом сезоне «равные возможности, которые исключают любую дискриминацию и несправедливость», безусловно, остались, но к ним добавилось «честное и демократическое голосование», благодаря которому важную роль начинает играть противостояние тех, кто хочет покинуть остров, и сторонников того, что нужно остаться. Возможность сделать повторный выбор позволяет участникам менять решение, а порядок голосования меняется — от большего номера к меньшему или наоборот: так, в первый раз решающий голос достается Ведущему, который нажатием синей кнопки (выбором синей таблетки) определяет судьбу всего сообщества.

Если в первой «Игре в кальмара» участники разбивались на мелкие группировки, то теперь разделение упрощается до «отказников» и «согласных». Ки Хун, в отличие от себя из прошлого, не стремится организовать команду. Поначалу его задача состоит в том, чтобы стать лидером и привести остальных к отказу от состязаниях, а не к победе в них. На первом этапе план работает: «Тише едешь — дальше будешь» переживают 365 человек (три года назад был 201). Однако возросший КПД достигает противоположного результата: вместо того, чтобы последовать за опытным вожаком и проголосовать «против», выжившие решают, что с ним будет легче победить, а потому раз за разом продолжают игру.


Читать
Новое корейское кино, которое не оставит вас равнодушными



Как следствие — ключевых персонажей становится ощутимо больше. Значительное внимание уделяется истории одной из работниц, прячущей лицо за маской с треугольником. Через нее создатели шоу погружают зрителей в мироустройство и иерархию по ту сторону кровожадного шоу. Впервые четко проговариваются обязанности сотрудников: «кружки» просто наблюдают и собирают с площадок трупы, «треугольники» чаще выполняют функции снайперов, «квадраты» раздают младшим по званию приказы. Показаны вербовка и транспортировка персонала на остров: в отличие от участников, усыпляемых на задних сидениях минивэнов, их привозят в личных контейнерах. Демонстрируют и «масочный» быт — причем условия жизни «треугольников», например, в разы комфортабельнее, чем у «кружков».

Проблема в том, что на формирование привязанности к новым фигурам банально не хватает времени. Первый сезон часто винили в схематичности второстепенных героев, во многом необходимых только для трансляции идей. В 2024 году они и вовсе обрастают мифологией функций: бывший спецназовец стреляет, рэпер поглощает запрещенные вещества, беременная хватается за живот, шаманка вбрасывает пространные фразы про судьбу — и так далее. Без одиночных или парных испытаний, которые позволяли хотя бы широкими мазками обрисовать личность участников, во втором сезоне характеры раскрываются постольку-поскольку. Не слишком плохо, чтобы обвинить шоураннеров в халтуре, но и не так хорошо, чтобы сработал драматический эффект, как, например, в испытании, когда центральные персонажи разбивались на пары, согласно наибольшей симпатии (в том числе зрительской), а затем узнавали, что выживет кто-то один. Так из игр выбыл уроженец Пакистана Али (Анупам Трипати), обвиненная в убийстве отца Чи Ён (Ли Ю Ми) и пока не раскрывший истинную личность Иль Нам.


Читать
Какие дорамы сейчас популярны? Рассказываем о 5 свежих корейских сериалах



На фоне остальных энигмой выступает 001 — Ведущий с чертами и повадками Ганнибала Лектера, комплексной предысторией и четко оговоренными мотивами. Ключом к последним служит настольная книга, показанная в его комнате наряду с альбомами Магритта и Ван Гога, самым знаменитым романом Сэлинджера и библией нигилизма «Так говорил Заратустра»: «Теория желания» Лакана. В ней философское утверждение cogito ergo sum трансформируется в desidero ergo sum: если субъект Декарта является мыслящим, сомневающимся и потому существующим, то у Лакана он — желающий, пульсирующий и обретающий Я посредством Другого. На этом принципе строятся турнир, и то, что Ки Хун ему не соответствует, толкает Ведущего присоединиться к игре.

Не менее хрестоматийна схема, когда людей загоняют в замкнутое пространство, поощряющая насилие всех против всех: культовая «Королевская битва» (2000), классический «Повелитель мух» (1990), массовые «Голодные игры» (2012) и позабытый «Кайдзи» (2007-2011). «Игра в кальмара» в первую очередь привлекала серой моралью, сдвигом в этическом поле и обесцениванием гуманистических максим: убийство в состязании признавалось нормой, а против осуждения в пространстве барака с многоярусными кроватями оставалась плохо запрятанная организаторами лазейка, уловка-22 от мира корейских игр — «Я не убивал его, он просто проиграл». Моральные дилеммы и кризис универсальных принципов остаются важными темами первых шести эпизодов, но фокус смещается на конкретный выбор. Теперь Хван Дон Хёка больше интересует феномен перекладывания ответственности, зеркальное двойничество демократии и диктатуры большинства. Обезличивание посредством нумерации, когда-то честно растиражированное после замятинского «Мы», дополняется сегрегацией по принципу выбора на голосовании.


Смотреть онлайн
«Королевская битва» (2000)



Заключительный седьмой эпизод вносит свои коррективы, ставя второй сезон в один ряд со всеми антиутопиями, где сопротивление начинается изнутри системы. Одновременно строгий нарратив триллера уступает эпическому действу рапидных боевиков: «Игра в кальмара» и раньше изобиловала ускоренной съемкой, но в продолжении прием выкручивается на максимум. Стилистически еще оставаясь в заданных 2021 годом рамках, создатели утрируют как использование фишая и крупных планов (здесь стоит отдать должное оператору Ким Джи Ёну, вдоволь попрактиковавшемуся на «Решении уйти»), так и саунд-дизайн с повсеместным зацикливанием детских песенных напевов, завирусившихся в трендах социальных сетей.

Подобную нарочитость нельзя ставить шоу в претензию — дополнительное воздействие необходимо в условиях знакомого антуража. Если оно и не удивляет, то помогает выдерживать темпоритм: сначала плавный, а на протяжении оставшихся пяти серий — стремительный. Жанровое смещение в сторону боевика, хоть и может показаться большим упрощением, всё же работает на раскрытие сюжетных веток и персонажей: так, например, Ки Хун, яро выступавший против насилия, всё же преступит человечность (хотя ему, очевидно, так не покажется), меняя риторику и обретая готовность жертвовать другими ради туманного всеобщего блага.


Читать
Новые лихие триллеры из Южной Кореи



Если первый сезон выступал самостоятельным произведением (выпуск продолжения анонсировали спустя два месяца после премьеры, а Хван Дон Хёк в интервью признавался, что согласился на новые съемки ради гонораров), то второй очевидно уступает ему в автономности. Впрочем, назвать его вторичным всё же нельзя. В 2021 году «Игру в кальмара» полюбили не только за кровавый и изощренный энтертеймент, мастерское освещение остросоциальных тем и обилие насилия (его в корейском кино мы видели давно и много). Шоу попало в нерв времени, репрезентируя всеобщую усталость от пандемии, локдауна и постоянно сменяющих друг друга волн безработицы.

Именно в способности улавливать изменения реального мира и фиксировать их во внутрикадровом, напрочь искусственном пространстве заключается не столь громкий, но всё же успех второго сезона. За последние три года вопросы социального характера, разросшиеся до масштаба межнациональных и общечеловеческих кризисов, померкли на фоне глобальных катастроф. Мир куда сильнее погряз в насилии и жестокости, а «Игра в кальмара» очень точно отобразила это на экране. Отсутствие руководств к действию и подвешенная в неизвестности развязка как будто предоставляют Ки Хуну — и миру — шанс заново обрести право твердо стоять на обеих ногах.
«Игра в кальмара». 2 сезон. Трейлер №2 с английскими субтитрами
Валерия Куприна