начал сниматься в кино 10 лет назад, сейчас ему 19 лет, а в его фильмографии уже более 70 фильмов и сериалов, в числе которых — «Майор Гром: Чумной доктор», «Почка», «Здоровый человек», «Чёрная весна», «Наследие» и «Голова-жестянка». Сейчас актер поступил во ВГИК и планирует учиться, тщательно отбирая новые проекты. В сентябре на платформе Yappy состоится релиз «Зумеров» — вертикального веб-сериала о жизни современных школьников, которые сталкиваются с первыми чувствами, буллингом и пытаются найти себя. Присматривать за подростками предстоит молодой учительнице-практикантке, чью роль исполнила реальный педагог Алена Белева. Мы поговорили с Олегом Чугуновым о социальной составляющей «Зумеров», переезде в Москву и осознании себя в профессии и важности признания.
О чем для тебя проект «Зумеры»? Думаю, его можно рассматривать в качестве некого помощника в сложные моменты социальной жизни подростков, ведь в этот период у них увеличивается область соприкосновения с миром, сверстниками. Поскольку герои сериала действительно преодолевают трудности, а не просто сидят на месте, это может вдохновить ребят в похожих ситуациях, доказать, что все решаемо. Ведь важно понимать, что ты не один. Еще этот проект – работа на опережение, так как ребята, у которых не было подобных жизненных обстоятельств, могут знать, к чему быть готовыми и как лучше с ними разбираться. Вертикальный формат «Зумеров» скорее отсылает к рилсам в соцсетях. Как ты относишься к таким экспериментам? В наше время людей разных возрастов завлекает получение быстрого серотонина, ведь не все же, когда выдается свободная минутка, садятся за книгу: это сложный серотонин. А в телефоне ты в минуту можешь просмотреть примерно по пять видео, неужели там не попадется чего-то, что будет тебе интересно? Вертикальный формат «Зумеров» как раз помогает удержать внимание: емкое получается более ярким, концентрированным. Молодым людям – тем, на кого ориентирован сериал, – так удобнее. Помимо того, что формат развлекательный, можно говорить про образовательную ценность самого проекта. Зритель не успеет заскучать. Ну, я надеюсь! У тебя не так много интервью, хотя по количеству ролей ты уже можешь легко посоревноваться с артистами, которые вдвое старше. Вопрос довольно банальный, но – как началась твоя карьера в кино? Изначально это была совсем не моя периферия, семья и окружения никак не были связаны с киноиндустрией. Я был знаком с кино только в качестве зрителя, мне просто стало по-детски любопытно сыграть в каком-то проекте. Потом по инерции все как-то развивалось, и я даже нашел интересный взгляд, который впоследствии потерял, повзрослев. Тогда съемки были игрой, это те же казаки-разбойники, только в съемках меньше игровой составляющей, а больше социального, это ведь работа. В детстве мне очень нравились фэнтези-фильмы, где главными героями были дети. Помнишь «Детей шпионов»? Гаджеты, трюки, специальные амуниция… Я мечтал сыграть в подобном проекте, это возможность прожить жизнь так, как ты хочешь, хотя бы на месяц. Может, быть, благодаря этой профессии ты даже смог бы найти себя настоящего – таким, каким ты был заложен до момента встреч с различными жизненными обстоятельствами, которые отвели от тебя первоначального. Эти мысли мне пришли уже попозже в голову, а так я в детстве просто хорошо проводил время на площадке.
Где-то с 14 лет начал более серьезно готовиться к съемкам, читал для себя книги об актерском мастерстве, пробовал разные техники в поиске более подходящих. И уже тогда появились мысли о получении образования в профильном вузе, потому что учиться на площадке сложновато, ведь учеба подразумевает ошибки, а на площадке экспериментировать страшно. Эта практика не очень распространена, но для непрофессиональных актеров – хотя, учитывая твой опыт, такое определение не подойдет – нанимают коучей. Сталкивался ли ты с подобным? Да, однажды на подготовительном этапе съемок, но у нас было только одно занятие, я толком ничего не понял (смеется). В теории мне нравится такой подход. Есть мнение, что актеры выходят из профильных вузов на пике формы. Но ведь это же невероятно полезно, если на площадке появится отдельный человек, который за тобой наблюдает и может что-то подсказать, держать тебя в тонусе.
В прошлом году ты поступил во ВГИК в мастерскую к Сергею Безрукову
, но ушел в академ. В этом ты перепоступаешь заново? Да, на курсе у Безрукова я отучился первый семестр, у меня возникали съемки, потому что запускались вторые сезоны некоторых проектов, где я должен сниматься по договору. И мне многие преподаватели уже грозились кулаком – в плане того, что надо учиться, а не сниматься, ну а если я уже снимаюсь, то зачем учиться. Абсолютно заслуженные замечания. Но, когда в моей жизни появился проект «Последний богатырь», я понял, что учеба со съемками совершенно не совместима, и поэтому взял академический отпуск и в этом году снова зайду в первый курс. Я очень хочу учиться. Если будут появляться проекты, то все сначала согласую с мастером и педагогами. Буду соглашаться только на что-то максимально значимое и интересное. Хотел бы играть в театре? Да, но я еще не готов, надо учиться и, в первую очередь, ответить на вопрос «зачем мне это». Хотя, мне кажется, нужно поменьше задавать себе вопросов. Ты ведь мог бы и в Петербурге, откуда ты родом, учиться на актера. Почему выбрал Москву? Для меня был важен момент сепарации. В Москве я уже год, снимаю квартиру, до этого во время съемок останавливался в отелях или у кого-то в гостях. Год – слишком мало, чтобы делать какие-то выводы, со мной еще живут разные предрассудки насчет города. Первое впечатление было странным и пугающим: появилось ощущение, что я очень уж маленький на фоне Москвы, поэтому мне надо либо соответствовать и самому развиваться, либо уезжать. Начинаешь задумываться, кто живет в этих огромных домах – наверное, какие-то трудяги. Сколько же они работают, а если я так не смогу, где же я буду жить (смеется). В Питере нет чувства несоответствия. И тот факт, что я там родился, естественно дает этому городу 100 очков авансом. В одном интервью ты упоминал, что тебя вдохновляет Роман Михайлов
, у которого ты сыграл в фильме «Наследие». Он безусловно заметный самобытный автор. На что тебя вдохновило ваше знакомство? Бывают моменты, когда не понимаешь, что ты делаешь в профессии, нужно ли вообще что-то делать и можно ли, не сделано ли все было до тебя? Как будто сейчас уровень творческой ценности ниже. И странно, и страшно не дотянуть. У меня есть ощущение, что я никогда не буду артистом уровня Евстигнеева
, это что-то недосягаемое, соответственно, желание и амбиции пропадают, потому что ты не достигнешь какого-то абсолюта. Зачем идти куда-то, если ты знаешь, что не будешь лучшим? А такие по-настоящему творческие люди, как Роман Михайлов, тебя переворачивают, на их собственном примере ты видишь, что творческий мир – это не гонка за звание лучшего, там нет лучших, а есть просто люди, которые открыты и творят, у них есть импульс и наполнение. Это всегда вдохновляет, наталкивает на размышления.
А какой у тебя критерий профессионализма актера, когда он может шагнуть в сторону абсолюта? Я сужу по актерским скоростям. Любого человека для того, чтобы сыграть в кино, можно вывести на определенную эмоцию, либо он может сам себя настроить. Дорогого стоит, когда ты делаешь это быстро. В театральном учат себя раскачивать эмоционально. Скорость оценки фактов для меня является таким показателем крутости артиста. Можно сказать, что Роман Михайлов повлиял на твое отношение к профессии? Как именно? Он помог наконец-то себя осознать, честно ответить на вопрос, зачем все это нужно делать. Я перестал закрывать глаза на очевидное – что все артисты, музыканты, художники делают что-то ради признания. Когда тебя понимают, с тобой согласны и тебя в какой-то степени любят за то, что делаешь. Обратная связь значит намного больше материальной стороны профессии. Правда, если ты делаешь что-то ради зрителя, надо понимать, что всем не угодишь. Это, в свою очередь, запускает очень интересный ход мыслей и может привести к отречению от данного подхода и взгляда на себя в актерской профессии.
Сейчас мне кажется, главное – быть искренним. Это единственный вариант хорошо себя чувствовать, говорить правду в кадре, вести себя правдиво – жить. Я стремлюсь к тому, чтобы превратить работу в жизнь. Мне показалось, что в «Наследии» Михайлова и «Здоровом человеке» Тодоровского
– тоже с твоим участием – есть схожая мысль, объединяющая главных героев. О том, что их помощь никому не нужна, окружающие к порыву помогать относятся с подозрением или даже осуждением. Главные герои этих фильмов сталкиваются с общественным мнением. В «Здоровом человеке» это происходит вербально: персонажа Никиты Ефремова
начинают третировать, что он помогает не другим, а себе, чтобы чувствовать себя полезным. А в «Наследии» все происходит невербально. И там, и там человек начинает менять жизнь вокруг путем своих действий, предлагать собственные взгляды на реальность. Это хорошее противопоставление сеансам психотерапии, ведь зачастую сессии с психологом ведут к тому, что ты меняешь свое отношение к проблемам. А тут человек решать повлиять на окружение, сделать его лучше. Лучше – по его мнению. Такая сказочка про героя, который решил все изменить. Считаю, что это правильно и очень жизнеутверждающее. Такие фильмы дают надежду людям, что можно свой локальный мир изменить. Хотя, может, это эскапизм. Почему у тебя такое скептическое отношение к психологии? Мне не очень нравятся психологи, для меня это все равно какие-то прятки. Я еще очень маленький, чтобы утверждать окончательно, и еще могу поменять свое мнение. Вообще, у меня папа – психолог…
Если героям важно менять реальность, то тебе как актеру для получения опыта это тоже необходимо? Опыт жизни от родителей перенимать сложно, они ведь пытаются уберечь тебя от чего-то нежелательного и сложного. А я считаю, учиться можно только на своих ошибках. Для творческой реализации важно иметь много жизненного опыта, чтобы его превращать в искусство. У каждого человека опыт индивидуальный и неповторимый в некоторой степени, от этого рождается некая аутентичность тебя как актера. Хочется наполнить свою жизнь яркими событиями, поучиться в институте, чтобы уметь накопленным опытом делиться. Это же очень ценно, когда в твоей интерпретации героя всплывают нюансы, которые нельзя загуглить. Встречая новых людей, мы ведь запоминаем их благодаря чему-то яркому. Например, один мой друг запомнился мне благодаря факту, что он работал аниматором и вожатым, проводил свадьбы с 15 лет. Это крутой опыт, он хорошо умеет взаимодействовать с людьми, понимает их, а что актеру еще нужно? Ко всему прочему необходимо самообладание, но этому можно и вне вуза научиться, а он учится в вузе – вообще офигенно. Ты планируешь учиться и параллельно сниматься, у тебя какой-то запредельный таймменджмент. Бывает, я очень глупо организую свое время (смеется). С одного проекта прыгаю в другой, выпадает пять выходных в месяц, за которые я пытаюсь наверстать упущенное: встретиться с друзьями, при этом жить в расслабленном ритме. Так, чтобы я эти пять денечков максимально прожил. Насколько ты при этом успеваешь следить за новыми кинопроектами? Мне сложно смотреть все подряд, я исхожу из рекомендаций людей, которым доверяю, и, если честно, даже не помню, когда смотрел плохой фильм последний раз. Недавно оценил абсурдную комедию «Орел против Акулы» и фильм «Гуммо». Для меня кино должно удивлять жизнью и тем, как ее смогли запечатлеть. Проект становится творческим, когда там что-то начинает создаваться новое, что-то начинает жить, работать. Только тогда ты начинаешь цепляться за эти элементы жизни и сопереживать. Сериал «Зумеры» смотрите на платформе Yappy. Маша Бороденко
Актер Олег Чугунов начал сниматься в кино 10 лет назад, сейчас ему 19 лет, а в его фильмографии уже более 70 фильмов и сериалов, в числе которых — «Майор Гром: Чумной доктор», «Почка», «Здоровый человек», «Чёрная весна», «Наследие» и «Голова-жестянка». Сейчас актер поступил во ВГИК и планирует учиться, тщательно отбирая новые проекты. В сентябре на платформе Yappy состоится релиз «Зумеров» — вертикального веб-сериала о жизни современных школьников, которые сталкиваются с первыми чувствами, буллингом и пытаются найти себя. Присматривать за подростками предстоит молодой учительнице-практикантке, чью роль исполнила реальный педагог Алена Белева. Мы поговорили с Олегом Чугуновым о социальной составляющей «Зумеров», переезде в Москву и осознании себя в профессии и важности признания. фото: (с) Ольга Ибатуллина О чем для тебя проект «Зумеры»? Думаю, его можно рассматривать в качестве некого помощника в сложные моменты социальной жизни подростков, ведь в этот период у них увеличивается область соприкосновения с миром, сверстниками. Поскольку герои сериала действительно преодолевают трудности, а не просто сидят на месте, это может вдохновить ребят в похожих ситуациях, доказать, что все решаемо. Ведь важно понимать, что ты не один. Еще этот проект – работа на опережение, так как ребята, у которых не было подобных жизненных обстоятельств, могут знать, к чему быть готовыми и как лучше с ними разбираться. Вертикальный формат «Зумеров» скорее отсылает к рилсам в соцсетях. Как ты относишься к таким экспериментам? В наше время людей разных возрастов завлекает получение быстрого серотонина, ведь не все же, когда выдается свободная минутка, садятся за книгу: это сложный серотонин. А в телефоне ты в минуту можешь просмотреть примерно по пять видео, неужели там не попадется чего-то, что будет тебе интересно? Вертикальный формат «Зумеров» как раз помогает удержать внимание: емкое получается более ярким, концентрированным. Молодым людям – тем, на кого ориентирован сериал, – так удобнее. Помимо того, что формат развлекательный, можно говорить про образовательную ценность самого проекта. Зритель не успеет заскучать. Ну, я надеюсь! У тебя не так много интервью, хотя по количеству ролей ты уже можешь легко посоревноваться с артистами, которые вдвое старше. Вопрос довольно банальный, но – как началась твоя карьера в кино? Изначально это была совсем не моя периферия, семья и окружения никак не были связаны с киноиндустрией. Я был знаком с кино только в качестве зрителя, мне просто стало по-детски любопытно сыграть в каком-то проекте. Потом по инерции все как-то развивалось, и я даже нашел интересный взгляд, который впоследствии потерял, повзрослев. Тогда съемки были игрой, это те же казаки-разбойники, только в съемках меньше игровой составляющей, а больше социального, это ведь работа. В детстве мне очень нравились фэнтези-фильмы, где главными героями были дети. Помнишь «Детей шпионов»? Гаджеты, трюки, специальные амуниция… Я мечтал сыграть в подобном проекте, это возможность прожить жизнь так, как ты хочешь, хотя бы на месяц. Может, быть, благодаря этой профессии ты даже смог бы найти себя настоящего – таким, каким ты был заложен до момента встреч с различными жизненными обстоятельствами, которые отвели от тебя первоначального. Эти мысли мне пришли уже попозже в голову, а так я в детстве просто хорошо проводил время на площадке. Где-то с 14 лет начал более серьезно готовиться к съемкам, читал для себя книги об актерском мастерстве, пробовал разные техники в поиске более подходящих. И уже тогда появились мысли о получении образования в профильном вузе, потому что учиться на площадке сложновато, ведь учеба подразумевает ошибки, а на площадке экспериментировать страшно. Эта практика не очень распространена, но для непрофессиональных актеров – хотя, учитывая твой опыт, такое определение не подойдет – нанимают коучей. Сталкивался ли ты с подобным? Да, однажды на подготовительном этапе съемок, но у нас было только одно занятие, я толком ничего не понял (смеется). В теории мне нравится такой подход. Есть мнение, что актеры выходят из профильных вузов на пике формы. Но ведь это же невероятно полезно, если на площадке появится отдельный человек, который за тобой наблюдает и может что-то подсказать, держать тебя в тонусе. фото: (с) Ольга Ибатуллина В прошлом году ты поступил во ВГИК в мастерскую к Сергею Безрукову , но ушел в академ. В этом ты перепоступаешь заново? Да, на курсе у Безрукова я отучился первый семестр, у меня возникали съемки, потому что запускались вторые сезоны некоторых проектов, где я должен сниматься по договору. И мне многие преподаватели уже грозились кулаком – в плане того, что надо учиться, а не сниматься, ну а если я уже снимаюсь, то зачем учиться. Абсолютно заслуженные замечания. Но, когда в моей жизни появился проект «Последний богатырь», я понял, что учеба со съемками совершенно не совместима, и поэтому взял академический отпуск и в этом году снова зайду в первый курс. Я очень хочу учиться. Если будут появляться проекты, то все сначала согласую с мастером и педагогами. Буду соглашаться только на что-то максимально значимое и интересное. Хотел бы играть в театре? Да, но я еще не готов, надо учиться и, в первую очередь, ответить на вопрос «зачем мне это». Хотя, мне кажется, нужно поменьше задавать себе вопросов. Ты ведь мог бы и в Петербурге, откуда ты родом, учиться на актера. Почему выбрал Москву? Для меня был важен момент сепарации. В Москве я уже год, снимаю квартиру, до этого во время съемок останавливался в отелях или у кого-то в гостях. Год – слишком мало, чтобы делать какие-то выводы, со мной еще живут разные предрассудки насчет города. Первое впечатление было странным и пугающим: появилось ощущение, что я очень уж маленький на фоне Москвы, поэтому мне надо либо соответствовать и самому развиваться, либо уезжать. Начинаешь задумываться, кто живет в этих огромных домах – наверное, какие-то трудяги. Сколько же они работают, а если я так не смогу, где же я буду жить (смеется). В Питере нет чувства несоответствия. И тот факт, что я там родился, естественно дает этому городу 100 очков авансом. В одном интервью ты упоминал, что тебя вдохновляет Роман Михайлов , у которого ты сыграл в фильме «Наследие». Он безусловно заметный самобытный автор. На что тебя вдохновило ваше знакомство? Бывают моменты, когда не понимаешь, что ты делаешь в профессии, нужно ли вообще что-то делать и можно ли, не сделано ли все было до тебя? Как будто сейчас уровень творческой ценности ниже. И странно, и страшно не дотянуть. У меня есть ощущение, что я никогда не буду артистом уровня Евстигнеева , это что-то недосягаемое, соответственно, желание и амбиции пропадают, потому что ты не достигнешь какого-то абсолюта. Зачем идти куда-то, если ты знаешь, что не будешь лучшим? А такие по-настоящему творческие люди, как Роман Михайлов, тебя переворачивают, на их собственном примере ты видишь, что творческий мир – это не гонка за звание лучшего, там нет лучших, а есть просто люди, которые открыты и творят, у них есть импульс и наполнение. Это всегда вдохновляет, наталкивает на размышления. фото: (с) Ольга Ибатуллина А какой у тебя критерий профессионализма актера, когда он может шагнуть в сторону абсолюта? Я сужу по актерским скоростям. Любого человека для того, чтобы сыграть в кино, можно вывести на определенную эмоцию, либо он может сам себя настроить. Дорогого стоит, когда ты делаешь это быстро. В театральном учат себя раскачивать эмоционально. Скорость оценки фактов для меня является таким показателем крутости артиста. Можно сказать, что Роман Михайлов повлиял на твое отношение к профессии? Как именно? Он помог наконец-то себя осознать, честно ответить на вопрос, зачем все это нужно делать. Я перестал закрывать глаза на очевидное – что все артисты, музыканты, художники делают что-то ради признания. Когда тебя понимают, с тобой согласны и тебя в какой-то степени любят за то, что делаешь. Обратная связь значит намного больше материальной стороны профессии. Правда, если ты делаешь что-то ради зрителя, надо понимать, что всем не угодишь. Это, в свою очередь, запускает очень интересный ход мыслей и может привести к отречению от данного подхода и взгляда на себя в актерской профессии. Сейчас мне кажется, главное – быть искренним. Это единственный вариант хорошо себя чувствовать, говорить правду в кадре, вести себя правдиво – жить. Я стремлюсь к тому, чтобы превратить работу в жизнь. Мне показалось, что в «Наследии» Михайлова и «Здоровом человеке» Тодоровского – тоже с твоим участием – есть схожая мысль, объединяющая главных героев. О том, что их помощь никому не нужна, окружающие к порыву помогать относятся с подозрением или даже осуждением. Главные герои этих фильмов сталкиваются с общественным мнением. В «Здоровом человеке» это происходит вербально: персонажа Никиты Ефремова начинают третировать, что он помогает не другим, а себе, чтобы чувствовать себя полезным. А в «Наследии» все происходит невербально. И там, и там человек начинает менять жизнь вокруг путем своих действий, предлагать собственные взгляды на реальность. Это хорошее противопоставление сеансам психотерапии, ведь зачастую сессии с психологом ведут к тому, что ты меняешь свое отношение к проблемам. А тут человек решать повлиять на окружение, сделать его лучше. Лучше – по его мнению. Такая сказочка про героя, который решил все изменить. Считаю, что это правильно и очень жизнеутверждающее. Такие фильмы дают надежду людям, что можно свой локальный мир изменить. Хотя, может, это эскапизм. Почему у тебя такое скептическое отношение к психологии? Мне не очень нравятся психологи, для меня это все равно какие-то прятки. Я еще очень маленький, чтобы утверждать окончательно, и еще могу поменять свое мнение. Вообще, у меня папа – психолог… фото: (с) Ольга Ибатуллина Если героям важно менять реальность, то тебе как актеру для получения опыта это тоже необходимо? Опыт жизни от родителей перенимать сложно, они ведь пытаются уберечь тебя от чего-то нежелательного и сложного. А я считаю, учиться можно
