9 мая в эфире Первого канала уже традиционно — «Диверсант». В этом году экранизации одноименного романа Анатолия Азольского о советских разведчиках в глубоком тылу врага, снятой Андреем Малюковым, исполняется 20 лет. Для кино срок совсем небольшой, а вот для сериала, к тому же выпущенного в непростое для российского ТВ время перестройки форматов, — просто феноменальный. «Диверсант», в отличие от многих постсоветских фильмов и сериалов, смог занять место в современном каноне празднования Дня Победы — благодаря тому, что не испугался задать зрителю несколько важных вопросов о войне. И, что самое неожиданное для традиционно нравственного военного кино, позволил им остаться без ответа. К сожалению, только до поры.В фильмах Андрея Малюкова война всегда случается внезапно, разрезая завязку на простоватое бытовое «До» и суровое «После». Она обрывает мысли об ужине («
В зоне особого внимания»), не дает времени почистить гимнастерку («
Я — русский солдат»), приходит в мирный город под видом Деда Мороза («
Грозовые ворота») и отрезвляет взрывами после распития паленой водки («
Мы из будущего»). Столкнувшись с войной, герои Малюкова замирают, надеясь, что артиллерийская канонада им послышалась, пуля — привиделась, и скоро этот морок обязательно спадет. Но он не спадает, раз к разу напоминая, что война — это хаос, выжить в котором уготовано не профессионалам, а везунчикам. «Диверсант» не становится исключением. Когда выпускники разведшколы Бобриков (
Алексей Солончев) и Филатов (
Алексей Бардуков) прибывают в прифронтовую зону, войны в ее привычном понимании еще не видно. Так, обычная буря в полустанке: раненые и целые, медсестры и комиссары. Наивно верится, что скоро этот ужас закончится, и юные младшие сержанты стремятся от души повоевать — чтобы встретить Победу в звании как минимум полковников.
Смотреть онлайн
Фильмы и сериалы Андрея Малюкова
Зрителю-то понятно, что конца-края еще не видно. На календаре 1942 год: всё самое страшное впереди. Немецкие танки рвутся к Волге, с грохотом закрывается Харьковский котел, вовсю работает мясорубка Ржева — та, которую в следующие несколько десятилетий будет предпочтительно не вспоминать. Настоящая, не плакатная война приходит внезапно, обрушиваясь на юных разведчиков градом снарядов. Бобриков погибает, так и не совершив запланированных подвигов. Всё, что от него остается, — красноармейская книжка без фотографии, которую прибирает случайно оказавшийся рядом солдат (
Кирилл Плетнёв). Он уговаривает Филатова взять его к разведчикам, принимая личину погибшего: так Бобриков всего за пять минут хронометража умудрился и погибнуть, и воскреснуть. Опять же, в беспорядке военного времени этот акт выглядит чем-то естественным. Ключевой роли фатума в «Диверсанте» удивляться не приходиться: сериал заранее настраивает на такой лад, благодаря заставке под монгольское горловое пение. Здесь явно затевается что-то иррациональное — очень в духе режиссера, регулярно примешивавшего к боевым действиям изрядную долю мистики.
Кроме «воскресшего» Бобрикова, зараженного маниакальной идеей ступить на берлинскую улицу Лейпцигерштрассе, хватало и других фокусов. Поступив в распоряжение капитана Калтыгина (
Владислав Галкин) — разведчика вздорного, своенравного, но всё же безумно обаятельного, — молодые диверсанты тут же узнавали, что он проклят: регулярно возвращается с задания в гордом одиночестве, потеряв по пути всю группу. Появляется, как чертик из табакерки, всесильный генерал Калязин (
Владимир Меньшов) — двойной-тройной-четверной агент уже и не скажешь точно чьей разведки. Молчаливый сэнсэй с позывным Летнаб (
Александр Лыков) учит убивать врага силой уверенного «взгляда на тысячу ярдов». Война «Диверсанта» привлекала слишком много сверхъестественных явлений: казалось, еще немного — и в сюжет на полном серьезе нагрянут шаманы, придворные волшебники или хотя бы культисты нацистской «Аненербе». Впрочем, без них обошлось.
Читать
Стали мы его судьбою: Памяти Владимира Меньшова
Быть может, магическая интонация в сериале появилась еще и оттого, что в 2004 году российская индустрия находилась в поисках новой формулы военного кино. Дорога назад, к масштабным эпопеям
Юрия Озерова, была перекрыта реалиями рыночной экономики. Созданный по советскому канону «
В августе 44-го...» выпил много крови как из режиссера
Михаила Пташука, так и из продюсеров, пытавшихся спасти трудную картину, перемонтировав ее в «забойный боевик». «
Звезда» говорила со «
Звездою» на одном языке, ограничившись лишь снижением градуса парадного пафоса, а проекты, свободные от идеологии («
Штрафбат», «
Последний бой майора Пугачева», «
Сволочи»), отличались особенно высоким градусом оскорбительной для зрителя маргинальности. «Диверсант» оказался единственной громкой работой, которая не бросалась в крайности, удерживая равновесие между «советским» и «несоветским». Ему повезло не только с режиссером, но и с дуэтом сценаристов: свежий взгляд
Андрея Житкова органично сочетался с конвенциональностью
Владимира Валуцкого, писавшего еще «
Начальника Чукотки».
Отличий от старого кино про разведчиков на поверку оказывалось не так и много — но они были значительны. В отличие от героев минувшего исторического периода, диверсанты получили простые, но убедительные морально-нравственные характеристики, включающие и достоинства, и легко считываемые недостатки. Возвращаясь с задания, Калтыгин отправлялся прямо на дно бутылки с самогоном, теряя человеческий облик. Бобриков оказался склонен к паническим атакам в самый неподходящий момент, а Филатов — всегда готов к нашествию нового экзистенциального кризиса: любое проявление армейского цинизма вредит его детской наивности. Эти черты не позволили бы сделать из героев «Диверсанта» воинов по старому ГОСТу, но обеспечивали им природную органичность. Реакция персонажей на несовершенство мира была обусловлена фронтовой реальностью: разведка
«смело входила в чужие столицы, но возвращалась в страхе в свою». После опасной миссии за линией фронта героев гарантированно ждали неуютные кабинеты с хмурыми контрразведчиками, обзывающими уставших, грязных, заросших фронтовиков «Рудольфами Шнапсами». Такой встречи не удостаивались ни капитан Скорин («
Вариант "Омега"»), ни майор Федотов («
Подвиг разведчика»). Хотя, по идее, должны были: уж слишком много времени провели наедине с умным врагом.
Читать
«Семнадцать мгновений весны»: Штирлиц – разведчик, пришедший с холода
Невидимые герои нового кинофронта запоминались еще и тем, что редко могли безусловно выполнить порученное им задание: в тылу неприятеля их главными противниками оказывались не безликие немецкие орды, а обстоятельства непреодолимой силы. Военная случайность норовила зарядить в повествование эффектный поворот, ставящий крест на операции. Обрывочные сведения из Центра больше мешали, чем помогали: уходя за «языком» — рискованное, но в целом рядовое задание, — троица могла оказаться по голову в болоте, в окружении роты автоматчиков, таща за собой испуганного интенданта. Хотя посылали ее вроде как за майором. Это тоже была своеобразная драматургическая проверка на прочность. «Диверсант» порою очень жесток к своим персонажам, ставя их перед неразрешимыми нравственными дилеммами. Как вернуться к командиру без результата — самый простой из них.
![]()
Можно ли выстрелить в сторону своих, советских партизан, принявших тебя за нацистского лазутчика? Довериться ли немецкому перебежчику, ведущему на верную смерть? Разрешить ли себе влюбиться на войне? И как, в конце концов, жить дальше, когда
«велика Россия, и Филатовых в ней ни счесть» — а значит, ценность оных стремится к нулю? Ответов на эти вопросы сериал не давал: великая тайна военной этики в том, что любой из них с самого начала является неверным. И хотя старшие товарищи учили «не опережать действием мысль», ключевые решения группы Калтыгина в «Диверсанте» всё же диктовал не разум, а русский авось, на котором издревле всё и держится. Провалив важное задание в сотнях километров от фронта, разведчики решали во что бы то ни стало воссоединиться с родным подразделением — и долгие месяцы ползли навстречу родной армии: читай, всё в те же объятия неласкового СМЕРШа. В проектах Андрея Малюкова верность подразделению почти религиозная: кто не свернет с намеченной цели, тот всё переживет. Главным свойством народного супергероя всё же объявляются не суперспособности, а упрямство и терпение. В этих чертах солдатского характера старое и новое военное кино, кажется, пришли к консенсусу.
Читать
Краткая история российского кино на фоне истории страны
Премьерный показ «Диверсанта» состоялся 6 сентября 2004 года — в дни национального траура по погибшим в Беслане. Потом, уже в следующем году, сериал пополнит телепрограмму Первого канала на 9 мая, освежив традиционную линейку советских лент («
В бой идут одни "старики"», «
Они сражались за Родину»). Сериал впишется в обойму вполне органично, не вызывая отторжения: у него стабильно регулярные эфиры, постоянно высокая аудитория. Плодородная почва для появления новой франшизы, которая уже в 2007 году продолжилась прямым сиквелом — «
Концом войны». Над ним работали те же сценаристы и новый режиссер —
Игорь Зайцев. Монгольские мотивы сменились победоносной музыкой
Руслана Муратова, а новые сюжетные арки отдрейфовали от сермяжной фронтовой правды в сторону добротного исторического боевика. Впервые создателям «Диверсанта» пришлось оправдываться: мол, никто и не гнался за исторической достоверностью. Вольность сценария позволяла трио разведчиков оказываться на заданиях в стиле поздних повестей
Юлиана Семенова: спасать от немцев чертежи сверхсекретных самолетов, вскрывать вражескую агентуру в солнечной Абхазии и обезвреживать снайперов фольксштурма, засевших на пути следования генеральского кортежа. Диверсанты становились вездесущими и, похоже, несокрушимыми.
Стремление задавать каверзные идеологические вопросы из сериала, однако, никуда не ушло. «Конец войны» предлагает полюбоваться на условия жизни в коллаборационистском «колхозе» под управлением добродушного пана-председателя (
Олег Табаков). В сюжет вводились раскаявшиеся предатели, тайные операции разведок и — главное — масштабная панорама Берлина, замершего в ожидании священного права на «три дня разграбления». Там, где заканчивается война, «Диверсант» тоже находил нравственную вилку: многомиллионная армия, отшагавшая тысячи верст, салютовала Победе, но с трудом представляла, как будет возвращаться к нормальной мирной жизни. Герои разделялись и устремлялись каждый в свою судьбоносную сторону: лечить расшатанные донельзя нервы, учиться новым ремеслам и, конечно же, отбывать наказание за совершенные преступления. Война, как оказалось, долгов не списывает. Сценаристы «Диверсанта» дали подопечным время адаптироваться к мирному существованию, но лишь для того, чтобы еще раз напомнить: «бывших офицеров не бывает». Вновь собранная группа с плохо скрываемым облегчением оставляла попытки вписаться в мирный быт и соглашалась на новое самоубийственное задание — искать нацистских преступников в далекой Аргентине.
Читать
Сплав кошмара: невыносимый взгляд «Иди и смотри»
Неловкая попытка создать «Диверсанту» открытый финал, конечно, продиктована желанием хронологически продолжать франшизу — правда, смерть Владислава Галкина и сценариста Владимира Валуцкого зарубили эту идею на корню. С годами из многоточия синтезировался еще один трагический мета-вопрос: а может ли человек вообще вернуться с войны? Или же она, вроде бы давно законченная, продолжается где-то внутри, раз к разу призывая снова взяться за оружие и отправиться на выполнение новой миссии. Андрей Малюков, некогда начавший историю «Диверсанта», пожалуй, вселил бы надежду на то, что ветеранский ПТСР можно вылечить — дайте только срок. Однако появившиеся впоследствии мидквелы — «
Крым» и «
Идеальный штурм» — не оставляют причин думать, что излечение от войны возможно в принципе. Единожды попав в ее лапы, будешь обречен на вечное возвращение. И даже смерть, как оказалось, не повод отставить службу: выбывшего бойца с радостью
заменят нейросети.
«Диверсант»
Максим Гревцев
9 мая в эфире Первого канала уже традиционно — «Диверсант ». В этом году экранизации одноименного романа Анатолия Азольского о советских разведчиках в глубоком тылу врага, снятой Андреем Малюковым , исполняется 20 лет. Для кино срок совсем небольшой, а вот для сериала, к тому же выпущенного в непростое для российского ТВ время перестройки форматов, — просто феноменальный. «Диверсант», в отличие от многих постсоветских фильмов и сериалов, смог занять место в современном каноне празднования Дня Победы — благодаря тому, что не испугался задать зрителю несколько важных вопросов о войне. И, что самое неожиданное для традиционно нравственного военного кино, позволил им остаться без ответа. К сожалению, только до поры. В фильмах Андрея Малюкова война всегда случается внезапно, разрезая завязку на простоватое бытовое «До» и суровое «После». Она обрывает мысли об ужине («В зоне особого внимания »), не дает времени почистить гимнастерку («Я — русский солдат »), приходит в мирный город под видом Деда Мороза («Грозовые ворота ») и отрезвляет взрывами после распития паленой водки («Мы из будущего »). Столкнувшись с войной, герои Малюкова замирают, надеясь, что артиллерийская канонада им послышалась, пуля — привиделась, и скоро этот морок обязательно спадет. Но он не спадает, раз к разу напоминая, что война — это хаос, выжить в котором уготовано не профессионалам, а везунчикам. «Диверсант» не становится исключением. Когда выпускники разведшколы Бобриков (Алексей Солончев ) и Филатов (Алексей Бардуков ) прибывают в прифронтовую зону, войны в ее привычном понимании еще не видно. Так, обычная буря в полустанке: раненые и целые, медсестры и комиссары. Наивно верится, что скоро этот ужас закончится, и юные младшие сержанты стремятся от души повоевать — чтобы встретить Победу в звании как минимум полковников. Смотреть онлайн Фильмы и сериалы Андрея Малюкова Зрителю-то понятно, что конца-края еще не видно. На календаре 1942 год: всё самое страшное впереди. Немецкие танки рвутся к Волге, с грохотом закрывается Харьковский котел, вовсю работает мясорубка Ржева — та, которую в следующие несколько десятилетий будет предпочтительно не вспоминать. Настоящая, не плакатная война приходит внезапно, обрушиваясь на юных разведчиков градом снарядов. Бобриков погибает, так и не совершив запланированных подвигов. Всё, что от него остается, — красноармейская книжка без фотографии, которую прибирает случайно оказавшийся рядом солдат (Кирилл Плетнёв ). Он уговаривает Филатова взять его к разведчикам, принимая личину погибшего: так Бобриков всего за пять минут хронометража умудрился и погибнуть, и воскреснуть. Опять же, в беспорядке военного времени этот акт выглядит чем-то естественным. Ключевой роли фатума в «Диверсанте» удивляться не приходиться: сериал заранее настраивает на такой лад, благодаря заставке под монгольское горловое пение. Здесь явно затевается что-то иррациональное — очень в духе режиссера, регулярно примешивавшего к боевым действиям изрядную долю мистики. Кроме «воскресшего» Бобрикова, зараженного маниакальной идеей ступить на берлинскую улицу Лейпцигерштрассе, хватало и других фокусов. Поступив в распоряжение капитана Калтыгина (Владислав Галкин ) — разведчика вздорного, своенравного, но всё же безумно обаятельного, — молодые диверсанты тут же узнавали, что он проклят: регулярно возвращается с задания в гордом одиночестве, потеряв по пути всю группу. Появляется, как чертик из табакерки, всесильный генерал Калязин (Владимир Меньшов ) — двойной-тройной-четверной агент уже и не скажешь точно чьей разведки. Молчаливый сэнсэй с позывным Летнаб (Александр Лыков ) учит убивать врага силой уверенного «взгляда на тысячу ярдов». Война «Диверсанта» привлекала слишком много сверхъестественных явлений: казалось, еще немного — и в сюжет на полном серьезе нагрянут шаманы, придворные волшебники или хотя бы культисты нацистской «Аненербе». Впрочем, без них обошлось. Читать Стали мы его судьбою: Памяти Владимира Меньшова Быть может, магическая интонация в сериале появилась еще и оттого, что в 2004 году российская индустрия находилась в поисках новой формулы военного кино. Дорога назад, к масштабным эпопеям Юрия Озерова , была перекрыта реалиями рыночной экономики. Созданный по советскому канону «В августе 44-го. » выпил много крови как из режиссера Михаила Пташука , так и из продюсеров, пытавшихся спасти трудную картину, перемонтировав ее в «забойный боевик». «Звезда » говорила со «Звездою » на одном языке, ограничившись лишь снижением градуса парадного пафоса, а проекты, свободные от идеологии («Штрафбат », «Последний бой майора Пугачева », «Сволочи »), отличались особенно высоким градусом оскорбительной для зрителя маргинальности. «Диверсант» оказался единственной громкой работой, которая не бросалась в крайности, удерживая равновесие между «советским» и «несоветским». Ему повезло не только с режиссером, но и с дуэтом сценаристов: свежий взгляд Андрея Житкова органично сочетался с конвенциональностью Владимира Валуцкого , писавшего еще «Начальника Чукотки ». Отличий от старого кино про разведчиков на поверку оказывалось не так и много — но они были значительны. В отличие от героев минувшего исторического периода, диверсанты получили простые, но убедительные морально-нравственные характеристики, включающие и достоинства, и легко считываемые недостатки. Возвращаясь с задания, Калтыгин отправлялся прямо на дно бутылки с самогоном, теряя человеческий облик. Бобриков оказался склонен к паническим атакам в самый неподходящий момент, а Филатов — всегда готов к нашествию нового экзистенциального кризиса: любое проявление армейского цинизма вредит его детской наивности. Эти черты не позволили бы сделать из героев «Диверсанта» воинов по старому ГОСТу, но обеспечивали им природную органичность. Реакция персонажей на несовершенство мира была обусловлена фронтовой реальностью: разведка «смело входила в чужие столицы, но возвращалась в страхе в свою». После опасной миссии за линией фронта героев гарантированно ждали неуютные кабинеты с хмурыми контрразведчиками, обзывающими уставших, грязных, заросших фронтовиков «Рудольфами Шнапсами». Такой встречи не удостаивались ни капитан Скорин («Вариант "Омега" »), ни майор Федотов («Подвиг разведчика »). Хотя, по идее, должны были: уж слишком много времени провели наедине с умным врагом. Читать «Семнадцать мгновений весны»: Штирлиц – разведчик, пришедший с холода Невидимые герои нового кинофронта запоминались еще и тем, что редко могли безусловно выполнить порученное им задание: в тылу неприятеля их главными противниками оказывались не безликие немецкие орды, а обстоятельства непреодолимой силы. Военная случайность норовила зарядить в повествование эффектный поворот, ставящий крест на операции. Обрывочные сведения из Центра больше мешали, чем помогали: уходя за «языком» — рискованное, но в целом рядовое задание, — троица могла оказаться по голову в болоте, в окружении роты автоматчиков, таща за собой испуганного интенданта. Хотя посылали ее вроде как за майором. Это тоже была своеобразная драматургическая проверка на прочность. «Диверсант» порою очень жесток к своим персонажам, ставя их перед неразрешимыми нравственными дилеммами. Как вернуться к командиру без результата — самый простой из них. Можно ли выстрелить в сторону своих, советских партизан, принявших тебя за нацистского лазутчика? Довериться ли немецкому перебежчику, ведущему на верную смерть? Разрешить ли себе влюбиться на войне? И как, в конце концов, жить дальше, когда «велика Россия, и Филатовых в ней ни счесть» — а значит, ценность оных стремится к нулю? Ответов на эти вопросы сериал не давал: великая тайна военной этики в том, что любой из них с самого начала является неверным. И хотя старшие товарищи учили «не опережать действием мысль», ключевые решения группы Калтыгина в «Диверсанте» всё же диктовал не разум, а русский авось, на котором издревле всё и держится. Провалив важное задание в сотнях километров от фронта, разведчики решали во что бы то ни стало воссоединиться с родным подразделением — и долгие месяцы ползли навстречу родной армии: читай, всё в те же объятия неласкового СМЕРШа. В проектах Андрея Малюкова верность подразделению почти религиозная: кто не свернет с намеченной цели, тот всё переживет. Главным свойством народного супергероя всё же объявляются не суперспособности, а упрямство и терпение. В этих чертах солдатского характера старое и новое военное кино, кажется, пришли к консенсусу. Читать Краткая история российского кино на фоне истории страны Премьерный показ «Диверсанта» состоялся 6 сентября 2004 года — в дни национального траура по погибшим в Беслане. Потом, уже в следующем году, сериал пополнит телепрограмму Первого канала на 9 мая, освежив традиционную линейку советских лент («В бой идут одни "старики" », «Они сражались за Родину »). Сериал впишется в обойму вполне органично, не вызывая отторжения: у него стабильно регулярные эфиры, постоянно высокая аудитория. Плодородная почва для появления новой франшизы, которая уже в 2007 году продолжилась прямым сиквелом — «Концом войны ». Над ним работали те же сценаристы и новый режиссер — Игорь Зайцев . Монгольские мотивы сменились победоносной музыкой Руслана Муратова , а новые сюжетные арки отдрейфовали от сермяжной фронтовой правды в сторону добротного исторического боевика. Впервые создателям «Диверсанта» пришлось оправдываться: мол, никто и не гнался за исторической достоверностью. Вольность сценария позволяла трио разведчиков оказываться на заданиях в стиле поздних повестей Юлиана Семенова : спасать от немцев чертежи сверхсекретных самолетов, вскрывать вражескую агентуру в солнечной Абхазии и обезвреживать снайперов фольксштурма, засевших на пути следования генеральского кортежа. Диверсанты становились вездесущими и, похоже, несокрушимыми. Стремление задавать каверзные идеологические вопросы из сериала, однако, никуда не ушло. «Конец войны» предлагает полюбоваться на условия жизни в коллаборационистском «колхозе» под управлением добродушного пана-председателя (Олег Табаков
