Чему нас научил Жан-Люк Годар — великий революционер кино - «Рецензии»

В российском прокате орудует «Банда аутсайдеров » — один из самых лирических и зрительских фильмов Жан-Люка Годара , который так поразил Квентина Тарантино , что он назвал в честь ленту собственную киностудию. Главные роли в нем сыграли Анна Карина и Клод Брассёр . Вспоминаем эссе о творчестве выдающегося французского режиссера, который ушел из жизни 13 сентября 2022 года — вслед за сверстниками: Горбачевым и Елизаветой II. Ему был 91 год, а его фильмография, если крутить её подряд, надолго обеспечила бы репертуаром какой-нибудь кинотеатр. Что и говорить об исследованиях, статьях и просто восклицаниях, восторженных или гневных, посвященных его творчеству. Попробуем добавить еще одно. ЖЛГ совершил в Швейцарии ассистированное самоубийство, то есть получил от врача рецепт на соответствующий препарат, сходил за ним в аптеку и принял в тех обстоятельствах, какие посчитал нужными. Годар не стал дожидаться естественных причин, которые настигли через десятилетие после инсульта Жан-Поля Бельмондо . Не анонсировал, что выбрал эвтаназию, как Ален Делон . Режиссером своей жизни он оставался до конца — просто попросил родственников, чтобы «все узнали». Следуя логике поздних фильмов ЖЛГ, тут интересно пофантазировать, кто эти «все», и что такое — «узнать». В 1993-м, посетив годом ранее ретроспективу имени себя в московском «Иллюзионе», Годар снял «Дети играют в Россию », где задался аналогичным вопросом в адрес родины Толстого и Эйзенштейна (тут надо отметить, что и СССР, и царскую, и новую Россию он не различает). Хотя получилось скорее про реальность и фантазию, изображение и образ, студийную мясорубку и свободное творчество. В общем, ЖЛГ предпочел image, образ. Под «всеми» мы вольны понимать буквально каждого зрителя: дух Годара в той или иной степени несет в себе любое видео на планете. Французскую новую волну и ЖЛГ в частности продолжают цитировать и восславлять режиссеры в диапазоне от Уэса Андерсона до Квентина Тарантино , от Синъитиро Ватанабэ до Александра Ханта . Список «наследников» такой большой, что как минимум половину тех, кого он вдохновил, Годар пережил. Хотя бы Райнера Вернера Фассбиндера . Иные — изжили его в себе: как фон Триер , Каракс , Долан . Даже любителей объяснительной журналистики мысль ЖЛГ давно чипировала. С многочисленными видео «Что как устроено» поздние фильмы Годара роднит формат эссе. Хотя у него они даже куда более запутанные и пространные, чем у другого мастера жанра Криса Маркера . Между первым Годаром (революционером кино) и вторым (разрушителем нарратива) умещается как минимум третий, снимавший «кино политически». Впрочем, этих стадий на почти полторы сотни фильмов у ЖЛГ наверняка было больше — как и его позиций, подходов, тем, кадров. Неслучайно практически прощальным видеоэссе Годара стала «Книга образов » (2018), закреплявшая и систематизировавшая то, что он проговаривал как минимум в 1993-м. Изображение — реальность, образ — вымысел. И как бы ни было притягательно второе, не стоит ли сохранить первое? «Слово, образ, любая форма реальности второго порядка убивает первичную реальность. Поэтому все, что происходит на экране в «Книге образа», — это война, война между человеком и реальностью», — емко сформулировала философию позднего Годара yкрaинскaя коллега Наталья Серебрякова. И это же ответ, почему в 91 году ЖЛГ решил расстаться с жизнью, ощущая «истощение». Не только в силу «естественных причин», но и в результате этого сизифова противостояния. Битвы при реальности. Годар стремился разрушить одни образы и практики, но порождал другие. Застрелив в «На последнем дыхании » французское «папочкино кино» он с единомышленниками способствовал рождению новой визуальной манеры и сопутствующей мифологии. Дал немного свежей крови Голливуду, ожившему с приставкой «Новый». Практически исключив из фильмов кого-то, кроме себя, и перейдя врукопашную (речь о монтажном кино), столкнулся с неистребимостью как реальности, так и образов. В сущности, ЖЛГ полвека двигался к тому, чтобы и самому превратиться в образ. Не столько абстрактного «великого режиссера» (что бы это ни значило), сколько буквально. Последняя его каннская пресс-конференция прошла по FaceTime, то есть гости дорогого праздника кино оказались не в присутствии художника, а лишь подле его электронного лика. Как в меметичном диалоге из «Пиратов Карибского моря »: — У тебя есть ключ? — Лучше! У меня есть рисунок ключа. И вот теперь образ ушедшего Годара, полностью отдавшегося во власть фантазии потомков. Что сказать о его жизни — что оказалась длинной? Посоветовать новейшим синефилам пять фильмов ЖЛГ? Образцовый старт «Последнего дыхания»? Обреченно-мечтательную «Банду аутсайдеров »? Стильную антиутопию-нуар «Альфавилль »? Цветовую и цитатную какофонию под рубахой криминальной драмы «Безумного Пьеро »? Студенческий маоистский бунт «Китаянки »? Насмехающуюся над киноиндустрией «Страсть »? Почти пятичасовую «Историю(и) кино»? Утопический «Фильм-социализм »? Прощальный манифест с экспериментальным 3D «Прощай, речь! »? Или внять киноведческой рекомендации Инны Кушнаревой «забыть Годара и помолчать. Чтобы было, что сказать потом»? При жизни ЖЛГ уж точно не забывали, даже считая безумным, непонятным, неприятным, неактуальным. Годар был пленочной лентой, соединяющей любую эпоху с той, когда, казалось, все можно было изменить. Как написала когда-то _