Как сказать человеку, чтобы он понял: «Мох. История одного пса» в театре «Шалом» - «Рецензии»

В начале декабря на малой сцене театра «Шалом» состоялась премьера спектакля для подростков «Мох. История одного пса». Режиссёр Екатерина Корабельник поставила его по мотивам одноимённой книги каталонского писателя Давида Циричи. Это история о собаке, потерявшей во время войны хозяев-детей и прошедшей суровые испытания в надежде их найти. Заявленная как «спектакль для всей семьи», постановка, однако, требует от зрителя немалой эмоциональной зрелости, и маркировка «12 » здесь более чем оправдана. фото: Анастасия Борисова / театр "Шалом" «У бездомных собак нет имён», – начинает свою историю Мох (Вениамин-Фабиан Вайсенберг), убежавший от бомбежки и по возвращении не нашедший ни дома, ни запахов хозяев. Прибившись к стае бродячих собак, он зажил совсем другой жизнью. Всех безымянных собак называют просто Собака. Поэтому Мох придумал имена друзьям по запахам. Локомотив (Милана Владыкина ) пахла поездом и шпалами, Мята (Софья Незнамова ) – мятой и лесом, Острый (Евгений Овчинников ) – какой-то едой, а Одноглазый Вонючка (Николай Балобан ) – всем сразу, и он был «настоящий псих». Именно обоняние для собак – главный способ понимать мир: по запаху они различают страх и радость, читают эмоции и настроения. Раньше Мох жил у Янинки и Мирека, а теперь потерялся. С той поры он не любит коров: их мычание напоминает звук, от которого люди бежали прятаться. Кстати, петарды собаки тоже ненавидят и не понимают, почему людям они нравятся. Мир спектакля условен и имитирует оптику животного. Сценограф Ирина Уколова выбрала для этого сдержанную по краскам палитру, ведь собаки не очень хорошо различают цвета. Остальное – дело умной театральной условности и режиссуры. Живые актёры в фактурных, нечесанных «шерстяных» костюмах изображают собак. Враждебные же им существа – злой охранник в концлагере, дикий лесной кабан и цирковой лев – являются в виде страшных уродливых монстров или даже гротескных предметов: к примеру, лев – это огромная, щёлкающая челюсть-капкан. Есть еще выразительный слон (Ефим Шароха ) – грустный философ , цитирующий Шекспира «Зло в человеке подобно морю», показанный просто – надетой на руку гофрированной трубой. Такой минимализм позволяет фантазии достраивать картину не только произошедших событий, но и, в первую очередь, эмоционального состояния героев. Свет и абстрактные видео-проекции с анимацией помогают создать атмосферу каждой сцены. фото: Ксения Шабунина / театр "Шалом" Содержание пьесы довольно мрачно, как и книга-первоисточник: стая проходит через жестокие испытания, невыносимые ни для человека, ни для собаки. В них от рук людей и диких животных гибнет не одна, а друг за другом сразу несколько собак. Конечно, все закончится хорошо непосредственно для Моха, он не только отыщет хозяев, но и поможет разлученным войной детям (в их ролях настоящие очень милые юные актеры) снова обрести друг друга. Главная проблема спектакля, правда, не в мрачности: пронзительной истории с обаятельными героями как раз не достает эмоциональности. Кроме того, сценическое решение подразумевает, что значительная часть действия происходит на полу, а это слепая зона для зрителей как минимум двух последних рядов. Сентиментальная же концовка кажется почти сказочной, нарочито утешительной. В итоге «Мох» производит двойственное впечатление. С одной стороны, спектакль остается пока сыроватым, актеры не выглядят сыгранной стаей, с другой – это редкая и важная для подросткового театра попытка серьезного, не упрощенного разговора о человеческой жестокости, недопустимости войны и уязвимости самых беззащитных, идущего вразрез с милитаристской бравадой «о важном». Его главная значимость – в тихом, настойчивом напоминании. Кому, как не театру «Шалом», понимать и стоять на том, что жизнь – это самое главное, что необходимо беречь. фото: Анастасия Борисова / театр "Шалом" Екатерина Визгалова