В режиссерском дебюте Пола Дано страдают Джейк Джилленхол и Кэри Маллиган
1960 год, Грейт-Фолс, Монтана. Супруги Джерри и Джанетт Бринсон (Джейк Джилленхол
и Кэри Маллиган
) живут с четырнадцатилетним сыном Джо (Эд Оксенбульд из «Визита») классически: он чистит ботинки и развлекает беседой толстосумов в гольф-клубе (будучи неплохим игроком); она сидит дома в ярких платьях и поддерживает символический уют; сын ходит в школу, старается, молчит, что в секции по футболу ему не нравится, к тому же дальше скамейки запасных его таланты не забегают. Основанная на неразглашении внутренних конфликтов гармония, впрочем, уже дала трещину: Джерри уже какое-то время спит на диване, а потом еще и потеряет работу (за неоднократное нарушение правил гольфийского клуба). Чтобы не умереть с голоду, пока он пребывает в унынии и алкогольной грезе, заработки найдут Джанетт и даже Джо: она станет инструктором в местном бассейне, он - помощником фотографа (это важно). Глядя на всё это, сконфуженный Джерри решит, что лучшим решением будет поехать куда-то за горизонт тушить бушующие лесные пожары. С расчетом, что он вернется к первому снегу, и всё наладится. Однако вернется он, разумеется, на пепелище: не менее измотанная давно рассинхронизированным браком Джанетт попытается найти понимания в компании состоятельного покровителя - ветерана войны и богатея Уоррена Миллера (Билл Кэмп
). Джо же будет наблюдать за этим как будто бы через объектив фотокамеры, недоумевая по-михалковски, как это всё произошло. Читайте также. Более странно, чем рай: история кинофестиваля Sundance Режиссерский дебют артиста Пола Дано
, который большую часть карьеры играл славных парней с пунктиками, подкупил прилежностью публику фестиваля Sundance и оказалась в списке главных инди-хитов этого года. На бумаге действительно всё гладко: в основе - «Дикая жизнь» Ричарда Форда, четвертый роман Пулитцеровского лауреата, из которого Дано с постоянной соратницей-тоже-актрисой Зои Казан
вымарал все шарнирчики эпохи, в кадре - два гуттаперчевых артиста со вселенской печалью на лицах, которые старательно разыгрывают лесной пожар аннигилирующегося брака. Третий - молодой Эд Оксенбульд - идеальный наблюдатель, который с фотографической отстраненностью (хоть и внутренним трепетом) фиксирует две распространенные конвульсии духа, спутники накопившегося неудовлетворения: поменять обстановку или поменять подход. Обе попытки к бегству, естественно, не приносят желаемого результата.
Не приносит желаемого результата и стремление Дано разыграть семейный раскол как большой американский роман с пудовыми метафорами за пазухой. Оба ключевых образа ловко зашифрованы в названии и рефреном звучат в картине: дикая жизнь (wildlife) складывается из противостояния лесного пожара (wildfire) и натюрморта (still life), который напоминают те портреты, что штампует пачками на работе Джо. Тут дебют Дано - как в российской критике не заметил только ленивый - в своей многозначительности начинает напоминать «Нелюбовь» Андрея Звягинцева
, с той лишь разницей, что американский режиссер, хоть и педалирует зачем-то, что события развиваются именно в 1960-м, но от всех политических и социальных аспектов максимально дистанцируется. Можно было бы сказать, что в «Дикой жизни» семья принимает характер микрокосма, как в «Древе жизни» Малика
, но и это не до конца верно. Какой бы нездешней пронзительности ни достигали избранные драматические сцены, отраженные на растерянном лице Джо под музыку Дэвида Лэнга (который местами дает любимого Звягинцевым Филипа Гласса), Дано мало что интересует за порогом бринсоновского дома. Он по-настоящему фиксируется на трех фигурах и выписывает их широкими мазками, иллюстрируя характеры подходящими стихиями. Ищущий возможность для героического выхода Джерри, мечтавший стать футболистом, находит путь квази-очищения в лесном пламени. Красавица Джанетт, некогда назло отцу ходившая на родео в бойких нарядах, не случайно устраивается на работу в бассейн: вода будто бы смывает с неё одну неудавшуюся социальную роль за другой. Джо же отведена роль если не предоставленного себе ветра, то пресловутого фотоаппарата: он заботливо зафиксирует на пленку оставшиеся от Бринсонов угольки. Так и режиссерская работа Пола Дано напоминает педантичный доклад отличника, в котором порой проскакивают искры, но чаще звучат утомительные аналогии и их не менее изматывающая расшифровка. «Дикая жизнь» в прокате с 18 октября. Алексей Филиппов
В режиссерском дебюте Пола Дано страдают Джейк Джилленхол и Кэри Маллиган 1960 год, Грейт-Фолс, Монтана. Супруги Джерри и Джанетт Бринсон (Джейк Джилленхол и Кэри Маллиган ) живут с четырнадцатилетним сыном Джо (Эд Оксенбульд из «Визита») классически: он чистит ботинки и развлекает беседой толстосумов в гольф-клубе (будучи неплохим игроком); она сидит дома в ярких платьях и поддерживает символический уют; сын ходит в школу, старается, молчит, что в секции по футболу ему не нравится, к тому же дальше скамейки запасных его таланты не забегают. Основанная на неразглашении внутренних конфликтов гармония, впрочем, уже дала трещину: Джерри уже какое-то время спит на диване, а потом еще и потеряет работу (за неоднократное нарушение правил гольфийского клуба). Чтобы не умереть с голоду, пока он пребывает в унынии и алкогольной грезе, заработки найдут Джанетт и даже Джо: она станет инструктором в местном бассейне, он - помощником фотографа (это важно). Глядя на всё это, сконфуженный Джерри решит, что лучшим решением будет поехать куда-то за горизонт тушить бушующие лесные пожары. С расчетом, что он вернется к первому снегу, и всё наладится. Однако вернется он, разумеется, на пепелище: не менее измотанная давно рассинхронизированным браком Джанетт попытается найти понимания в компании состоятельного покровителя - ветерана войны и богатея Уоррена Миллера (Билл Кэмп ). Джо же будет наблюдать за этим как будто бы через объектив фотокамеры, недоумевая по-михалковски, как это всё произошло. Читайте также. Более странно, чем рай: история кинофестиваля Sundance Режиссерский дебют артиста Пола Дано , который большую часть карьеры играл славных парней с пунктиками, подкупил прилежностью публику фестиваля Sundance и оказалась в списке главных инди-хитов этого года. На бумаге действительно всё гладко: в основе - «Дикая жизнь» Ричарда Форда, четвертый роман Пулитцеровского лауреата, из которого Дано с постоянной соратницей-тоже-актрисой Зои Казан вымарал все шарнирчики эпохи, в кадре - два гуттаперчевых артиста со вселенской печалью на лицах, которые старательно разыгрывают лесной пожар аннигилирующегося брака. Третий - молодой Эд Оксенбульд - идеальный наблюдатель, который с фотографической отстраненностью (хоть и внутренним трепетом) фиксирует две распространенные конвульсии духа, спутники накопившегося неудовлетворения: поменять обстановку или поменять подход. Обе попытки к бегству, естественно, не приносят желаемого результата. Не приносит желаемого результата и стремление Дано разыграть семейный раскол как большой американский роман с пудовыми метафорами за пазухой. Оба ключевых образа ловко зашифрованы в названии и рефреном звучат в картине: дикая жизнь (wildlife) складывается из противостояния лесного пожара (wildfire) и натюрморта (still life), который напоминают те портреты, что штампует пачками на работе Джо. Тут дебют Дано - как в российской критике не заметил только ленивый - в своей многозначительности начинает напоминать «Нелюбовь» Андрея Звягинцева , с той лишь разницей, что американский режиссер, хоть и педалирует зачем-то, что события развиваются именно в 1960-м, но от всех политических и социальных аспектов максимально дистанцируется. Можно было бы сказать, что в «Дикой жизни» семья принимает характер микрокосма, как в «Древе жизни» Малика , но и это не до конца верно. Какой бы нездешней пронзительности ни достигали избранные драматические сцены, отраженные на растерянном лице Джо под музыку Дэвида Лэнга (который местами дает любимого Звягинцевым Филипа Гласса), Дано мало что интересует за порогом бринсоновского дома. Он по-настоящему фиксируется на трех фигурах и выписывает их широкими мазками, иллюстрируя характеры подходящими стихиями. Ищущий возможность для героического выхода Джерри, мечтавший стать футболистом, находит путь квази-очищения в лесном пламени. Красавица Джанетт, некогда назло отцу ходившая на родео в бойких нарядах, не случайно устраивается на работу в бассейн: вода будто бы смывает с неё одну неудавшуюся социальную роль за другой. Джо же отведена роль если не предоставленного себе ветра, то пресловутого фотоаппарата: он заботливо зафиксирует на пленку оставшиеся от Бринсонов угольки. Так и режиссерская работа Пола Дано напоминает педантичный доклад отличника, в котором порой проскакивают искры, но чаще звучат утомительные аналогии и их не менее изматывающая расшифровка. «Дикая жизнь» в прокате с 18 октября. Алексей Филиппов
