Ирина Громозда: «Творчество строится на доверии» - интервью

Телеканал «Dомашний», недавно с успехом выпустивший сериал «На твоей стороне», останавливаться на достигнутом не собирается и продолжает ударно работать над новинками – этого и последующего сезонов. Впереди и основной хит «Женский доктор», и совсем свежие проекты, съемки над частью из которых только начались. В их числе – мелодрама «Любовь матери», стать режиссером этого проекта телеканал пригласил Ирину Громозду

, ответственную за неожиданный украинский нуар «Прятки», получивший международное признание и доступный зрителям со всего мира на стриминг-сервисе Amazon. Помимо «Любви матери», Громозда сняла для «Dомашнего» и камерную драму «Верная подруга». Мы поговорили с Ириной о предстоящих проектах, вызовах, которые дают адреналин в профессии, естественно, «Прятках» и сотрудничестве с Петром Рыковым

, а также возвращении к «Женскому доктору» в совершенно новом амплуа.

фото: Ирина Громозда/пресс-служба телеканала "Dомашний"
Сериал «Прятки» совершенно не похож на другие украинские телепроекты. Как так получилось, что его запустили? Продюсеры же зачастую боятся нового, но здесь согласились на ваше режиссерское видение этой истории.
С проектом «Прятки» мы получили возможность сделать кино для себя и для тех зрителей, кто, как и мы, является фанатами «Моста», «Убийства», «Настоящего детектива», «Фарго». Это настоящий подарок судьбы. Когда Симор Гласенко, автор «Пряток», пришел на студию Film.UA на питчинг, и на его идею обратили внимание продюсеры, то, безусловно, в их головах воплощение этой идеи выглядело не в такой форме. Это был классический детектив с более яркими цветовыми решениями, более динамичный, приближенный к нашим реалиям. Но продюсер Виктор Владимирович Мирский предложил нам снять такой настроенческий ролик, который покажет именно наше видение этой истории.
Обычная практика современных продакшнов такова, что приглашается творческая группа, которая автоматически заходит в съемочный период и как там по первым дням складывается, так и складывается. Но правильнее как раз делать предпрезентацию, когда выделяется минимальное количество средств, приглашаются уже утвержденные актеры, а режиссер с оператором показывают за одну смену это «нащупывание» будущего сериала. Так с нами и было. Мы выбрали несколько коротких эпизодов и сняли буквально на полторы минуты презентацию нашего видения этой истории. Когда мы показали ее генеральному продюсеру, то он задал мне только один вопрос – уверена ли я по поводу Юли Абдель-Фаттах, потому что она была дебютанткой, к тому же со специфической внешностью андрогина, такая наша Тильда Суинтон. Но я сказала, что уверена, и нам дали полный карт-бланш, несмотря на то, что продюсер понимал, что это разворот если не на 360, то на 180 градусов для наших сериалов и что главным будет захлест на Европу.
Так и случилось. Уже на стадии производства появился немецкий партнер ZDF Enterprises, рабочие материалы презентовали почти на всех европейских рынках контента, а уже готовый сериал показали на многих международных фестивалях и не так давно выложили на Amazon. И я хочу сказать, что у зарубежной аудитории он имеет лучшие отклики. Европейские зрители пишут просто невероятные отзывы, там такой профессиональный разбор по полочкам, не просто на уровне «нравится-не нравится». Успех у европейского зрителя нас сильно вдохновил, и мы думаем о 2 сезоне. А на своей территории мы не имеем большого отклика, комментарии зачастую сводятся к «ой темно, затянуто, где любовные страсти». Но я это понимаю. Наш зритель хочет ярких историй, немного оторванных от реалий, в которых они живут. Но в этом смысле мне очень понравилась фраза Саши Цекало, который сказал, что, если мы вообще не будем пытаться делать что-то кардинально новое, то ничего и не будет меняться. Так что 5-10% проектов, которые выходят на телевидении или сейчас платформах, должны давать альтернативу взгляда. Хотя, думаю, вы прекрасно понимаете, что далеко не каждый сценарий можно так решить. Здесь именно идея продиктовала определенную стилистику.

фото: Ирина Громозда/пресс-служба телеканала "Dомашний"
Но почему, как вы думаете, и русский, и украинский зритель был не готов к этой стилистике? Мы же все смотрим много зарубежных сериалов.
В «Прятках» нет привязки к конкретному государству, мы немного добавили условности. Если, допустим, недавние «Чики» или, например, фильмы Хлебникова привязаны к реалиям узнаваемой глубинки, то мы – нет. Мы не назвали город Энергодаром, ушли от всех уголовных кодексов, символики, хотя наши герои работают в полицейском участке, но мы дали альтернативную реальность, которую, как мне кажется, наш зритель не очень может к чему-то привязать. Он видит наши кастрюльки, обои, фактуру, но до конца сцепиться с этими героями не может. Но мы сделали эту альтернативу сознательно – для Европы глубокое погружение в нюансы не нужно, оно бы только утяжелило историю, а для наших зрителей – могло спровоцировать разобщенность. Мы не хотели делить историю на украинский или российский кодексы. Они все равно плюс-минус про одно – с процедуральными затяжками. Поэтому момент условности для нашего зрителя считывается мгновенно, а для европейского наоборот хорошо принимается, потому что он не знает этих нюансов. Так же, как и мы, когда смотрим американское кино, то до конца не понимаем, где они врут.
Эта условность тем не менее вполне вписывается в детективный жанр.
Так и есть, однако я считаю, что несмотря на популярность детективов, этот жанр довольно специфический и тоже зависит от менталитета. Например, когда мы ездили с «Прятками» по разным фестивалям, то слушали выступления представителей скандинавских стран, лидера детективов, где есть совершенно разный по степени провокативности и жесткости контент такого рода. Так вот один скандинавский продюсер рассказывал, что у их зрителя есть запрос на подобный контент только лишь потому, что там слишком хорошо живут. Им нужна встряска, чтобы понять, что в мире не все так гладко, как у них в стране. А нашему зрителю, напротив, хочется уйти в иную киношную реальность. И я его понимаю, потому что сама, приходя вечером, хочу посмотреть что-то более легкое, что развеет во мне смуту и тревогу за окном.
Насколько вам вообще, как режиссеру, интересно экспериментировать с жанрами – у вас же все фильмы очень разные.
Это абсолютный поиск! Пока я не являюсь автором или соавтором сценариев, как тот же Хлебников и другие режиссеры своего, авторского, кино. В тех же «Прятках» мы много работали со сценаристом, но это не мой авторский проект. Как только я найду свой голос, то, да, наверное, остановлюсь на каком-то определенном формате или жанре.

фото: Ирина Громозда/пресс-служба телеканала "Dомашний"
Вы уже что-то пишете или пока ждете, что придет само?
Скорее, жду четкую идею, от которой сейчас и движется любой проект. Развитие интернет-пространства и онлайн-платформ диктуют определенную настроенность с тем, что происходит за окном. Я, например, согласна, что зритель все меньше и меньше хочет смотреть, как самовыражаются другие люди, так как у него появляется все больше возможность выражаться самому. Посмотрите на прекрасный блогерский контент, где человек просто берет камеру и перед ней живет. То есть жизнь становится равна той реальности, которую должен конструировать режиссер. Поэтому такой оглушительный успех у «Чик». И мне ближе путь к этой жизни, потому что искусственно сконструированная реальность будет уходить в нишу. По моему ощущению, и актерам становится тяжелее играть придуманных персонажей. Уже и молодые режиссеры приглашают актеров, максимально в том психотипе и физике, как прописан персонаж. Актер, который приходит и якобы перевоплощается, отходит на второй план. Органика персонажа становится максимально слитой с личностью самого актера. Самый яркий пример этого – «Внутри Лапенко». А, пожалуй, единственный за пару лет удачный эксперимент перевоплощения в мировом кино – это «Сиротский Бруклин», где Эдвард Нортон играет детектива с синдромом Туретта.
Недавно к нам приезжала Ивана Чаббак, чья система нанизывается на длительный подготовительный период и строится именно на том, что актер невероятно доверяет своему коучу, режиссеру или партнеру внутренние комплексы и страхи. А это только в долгих разговорах за жизнь, между съемками, в неформальной обстановке, потому что как бы ты ни любил актера, он может оказаться тебе чужим именно психологически. А сейчас, на мой взгляд, основная задача любого драматурга работать не с сюжетом – тут уже ничего нового не придумаешь, – а именно на уровне психотипов, поиска себя через триггеры и комплексы.
С Петром Рыковым, который снимается почти во всех ваших проектах, вы нашли такой общий язык на уровне психологии?
Петр – очень талантливый актер с невероятной органикой. И с ним нас во всех смыслах свела судьба. Когда он снимался в «Прятках», его позвали на главную роль в «Женском докторе», где я сама работала на одном из сезонов. И тогда я ему сразу сказала: «Ну все, будем дружить домами». И не так давно телеканал «Dомашний» предложил мне сделать промо для нового сезона этого сериала. Причем невероятно крутое. Обычно промо – это какая-то нарезка кадров, а здесь стояла абсолютно киношная задача. Нужно было снять практически короткий метр на минуту одним кадром. Я такие вызовы люблю и поэтому, конечно же, согласилась, хотя в этом был определенный риск – всегда же на монтаже есть запасные варианты. Тут их не было, мы снимали шесть часов, но я испытала невероятный кайф от этой истории.
Но вы еще работаете сразу над несколькими сериалами «Dомашнего».
Да, первую историю, которая когда-то носила название «Много ненастных дней», мы недавно досняли. Хотя планировалось, что съемки пройдут еще в начале весны, но в силу коронавируса все перенеслось на лето и соответственно название уже тоже стало неактуальным, теперь проект называется «Верная подруга». Это история про двух подруг, одна из которых замужем, а другая – нет. Но после смерти мужа выясняется, что у нее были отношения с ним, о чем лучшая подруга не знала. И вот они вдвоем остаются с этой вскрывшейся тайной и все три серии пытаются найти выход из сложившейся ситуации. Эта – на самом деле очень камерная – история меня как раз и подкупила своим психологизмом и генеральным месседжем: в любом конфликте всегда самое простое решение развернуться и уйти, впасть в агрессию и во всем обвинять других. Но не стоит забывать, что в любом конфликте виноваты все стороны. Это очень простой, но очень верный посыл. А второй проект – «Любовь матери» – сконструирован сложнее, в нем больше мелодраматических канонов. Есть несколько семей, в основе сюжета отношения свекрови и невестки, которые делят мужчину (сына и мужа), а потом внука. Это такая кавер-версия притчи о царе Соломоне, к которому пришли две женщины, которые не могли поделить ребенка, и он предложил разрубить его пополам. Но этот сериал будет ярким, сочным, густонаселенным, а не таким камерным.
Это как раз то, о чем мы с вами говорили – все ваши проекты разные.
Да, мне нужно серьезно об этом подумать. Но я всегда иду на людей – пока так складывается. Жизнь проходит, хочется что-то создавать в коллективе единомышленников. Так что плыву по течению – где друзья и любимые люди.
Но вам удается совмещать дружбу и профессию – на площадке в том числе?
Там же основной кусок жизни проходит. Мы давно об этом рассуждаем и часто спорим, насколько нужно эти вещи разделять, и насколько сложная психологическая обстановка на площадке потом влияет на результат. И нет этому ответа. Действительно, иногда и через конфликты и очень сложные отношения приходят неожиданные решения, а иногда в полном добре и понимании что-то рождается. Но для меня, как ни крути, творчество строится на доверии. И творчество – это всегда благоприятная, доверительная обстановка.

фото: Ирина Громозда/пресс-служба телеканала "Dомашний"
Вы не авторитарный режиссер на площадке?
Наоборот, когда я прихожу, мы долго со всеми обнимаемся – у нас должна быть планета доверия, тишины и покоя. Только тогда мы внимательно сидим и смотрим, что у нас прорастет. А в тревоге и стрессе, на мой взгляд, мало что может родиться.
Что касается женщин-режиссеров – есть ли на площадке какое-то гендерное неравенство?
Это вторая тема, которую мы всегда поднимаем на перекурах. Я никогда в своей голове не разделяла режиссеров на женщин и мужчин, мне всегда казалось, что это просто профессия. Но я обратила внимание, что сейчас женщины расцветают во всех отраслях. Они более открыты, плодородны что ли. Мне так интересно с девчонками! Просто мужчины отходят на второй план по инициативе. Они, конечно, остаются в творческих профессиях – актеры, операторы, художники, – но по факту все-таки мужчин мы как-то вытесняем. Мы стали более раскованы, активны. Если раньше мы с каким-то пиететом относились к тому, что мужчина, особенно продюсер, говорит, интуитивно замолкали, то сейчас – нет. Не то, что мы перебираем, но будто бы уравнялись. Даже визуально женщины стараются выглядеть натуральнее, реже добавляют макияж или каблуки. Добавляют, конечно, но, если это по кайфу. Если нет, то рваные джинсы, кроссовки, футболки – и пошла. Мне кажется, это очень круто! И лично мне сейчас с женщинами намного комфортнее – я чувствую какое-то более многогранное восприятие реальности, интуитивное, вкусовое, организационное. Вот ко мне вторым режиссером пришел не так давно парень, до этого я долго сотрудничала с девушкой, просто сейчас проекты не совпали у нас по графикам, и с ним очень сухо, логично, информативно. А где круги на воде, шутки, предощущения, объемы, которые дают женщины?
А есть ли у вас какие-то женщины-режиссеры, которые вам нравятся?
Я очень люблю Лизу Холоденко, мне очень нравится Ира Горбачева, которая, на мой взгляд, именно режиссер, а не актриса, и я уверена, что она в этом будет развиваться, и «Чики» – это ее сорежиссерская, сопродюсерская работа, она автор, создатель. Я очень люблю Анну Меликян – «Звезда», помню, меня невероятно поразила. Конечно же, Кира Муратова! Бергман и Кира – это та платформа, на которой я стою, люди, снимающие про людей и про землю, по которой они ходят.
Маша Токмашева