На берегу Средиземного моря стартовал 77-й Каннский кинофестиваль, где состоялась одна из самых громких премьер года, а то и десятилетия: легендарный Фрэнсис Форд Коппола привез размашистый фильм-долгострой «Мегалополис». История его создания растянулась на десятилетия, съемочный процесс всё больше обрастает скандалами, слухами и мифами, а прием каннской публикой можно назвать в лучшем случае неоднозначным. Каков величественный замысел, распугавший всех продюсеров Голливуда, рассказывает Дарья Тарасова.Римская империя Фрэнсиса Форда Копполы — это буквально Римская империя (шутка хоть и заезжена, но больно правдива). В 1980-е, после «
Апокалипсиса сегодня» постановщик «
Крестного отца» задумал масштабный эпик на античный лад, где современный Нью-Йорк интерпретировался бы через Древний Рим. На пир духа тут же явились враги любого мегаломанского замысла — доработка сценария, поиски бюджета и фоновые геополитические события, — так что на запуск проекта понадобился не один десяток лет и миллионов долларов, вырученных, например, с продажи личных виноградников.
Читать
«Любая неосторожность может привести к прекращению съемок»: как создавался «Апокалипсис сегодня»
В эстетике то ли рекламы духов, то ли видеовставок Civilization Сида Мейера на экране разворачивается битва вселенского (на самом деле городского) масштаба между архитектором-утопистом Цезарем Катилиной (
Адам Драйвер) и мэром Нью-Рима Франклином Цицероном (
Джанкарло Эспозито). Цезарь — осанистый лауреат Нобелевки, байронический гений урбанистического дизайна и вроде как обыкновенный гуманист, желающий построить мегаполис будущего, который будет развиваться вместе с жителями. Цицерон — воплощение жадности и коррупции, закостенелый прагматик, предпочитающий вести политическую игру где-то в тени. На фоне маячат
Обри Плаза в образе охочей до сенсаций телерепортерки,
Шайа ЛаБаф в амплуа придурковатого завистливого мэрского кузена Клодио, а также
Дастин Хоффман,
Джейсон Шварцман,
Лоренс Фишбёрн… Камня преткновения целых два: придуманный Катилиной неубиваемый чудо-материал мегалон, мимикрирующий под что угодно, и мэрская дочь Джулия (
Натали Эммануэль), влюбляющаяся в архитектора-визионера.
Каннский кинофестиваль встретил Копполу неоднозначно: на финальных титрах можно было услышать симфонию реакций — от экспрессивных аплодисментов до неодобрительного и даже рассерженного улюлюканья (причем второе превалировало). Фильм и правда вызывает очень неоднозначные эмоции — впрочем, постановщик копил идеи 40 лет, так что неудивительно, что разобраться в них с первого раза просто невозможно.
Читать
Крах семьи, крах страны: почему «Крестный отец» — величайшая американская трагедия
Морализаторские речи о том, что человечество пошло не по той ветви эволюции, а Америка вот-вот развалится, уживаются с пережеванными не один раз даже в самом фильме цитатами из античных философов про природу власти и важность свободы. Калейдоскопу идей вторит визуальная феерия. Ар-деко соседствует с опошленными классицистическими образами. Оживающие посредством топорного CGI статуи тянут руки к зрителю. Изобретательский гений Катилины отражен в тысяче и одном образе поликадра — причем в лучших традициях PowerPoint-презентаций. Местами графика буквально создает ощущение бэдтрипа — его, к слову, разок переживает и Цезарь; да и режиссер на съемочной площадке, кажется, тоже
совершал полеты во сне и наяву. Наконец, вычурная театральщина проявляется не только в зачитанном монологе Гамлета или пугающих пестротой массовых сценах, но даже в непонятно откуда и зачем взявшейся иммерсивности: на сцену каннского кинозала вышел человек и задавал экрану вопросы в микрофон, а Драйвер-Катилина, как на пресс-конференции, в записи отвечал на них.
![]()
При всей оглушающей эклектичности «Мегалополис», однако, не получается назвать однозначной неудачей. Как водится у романтиков и мечтателей (а Коппола, как и Цезарь, именно таковы), зачастую важен не сам результат, а то, сколько души и сил в него добросовестно вложено. Как бы ни мельтешили на экране колонны, полусмокинги-полутуники и утонувший в сумерках цивилизации Нью-Рим, отделаться от ощущения, что это большой авторский проект-мечта, всё равно нельзя. К тому же, некоторые сцены действительно стоят внимания: например, кататоническая сцена с тем самым бэдтрипом Каталины, где Драйвер не только множится, но и отращивает дополнительные руки — то ли как витрувианский человек, то ли как Вишварупа.
Читать
Успокоить ртуть: 20 отличных американских фильмов из 1970-х
Еще один враг мегаломанского замысла — то, что он всегда про деспотию (в том числе «демиурга»), и в случае с Копполой, знающим себе цену мегалодоном индустрии, это было действительно неизбежно. В «Мегалополисе» под конец звучит латинский афоризм Sic semper tyrannis — «
Так всегда тиранам». По сюжету он направлен сильным мира сего, но с экрана рикошетит в самого Копполу, снимавшего проект мечты с развязанными, как у Катилины, руками. Из желания наконец реализовать амбициозную задумку получился не город будущего, а град обреченный, застроенный до такой степени, что черт ногу сломит. В таких случаях обычно говорят, что это был не просто фильм, а настоящий опыт. Остальное пусть рассудит время.
«Мегалополис». Тизер на английском языке
Дарья Тарасова
На берегу Средиземного моря стартовал 77-й Каннский кинофестиваль, где состоялась одна из самых громких премьер года, а то и десятилетия: легендарный Фрэнсис Форд Коппола привез размашистый фильм-долгострой «Мегалополис ». История его создания растянулась на десятилетия, съемочный процесс всё больше обрастает скандалами, слухами и мифами, а прием каннской публикой можно назвать в лучшем случае неоднозначным. Каков величественный замысел, распугавший всех продюсеров Голливуда, рассказывает Дарья Тарасова. Римская империя Фрэнсиса Форда Копполы — это буквально Римская империя (шутка хоть и заезжена, но больно правдива). В 1980-е, после «Апокалипсиса сегодня » постановщик «Крестного отца » задумал масштабный эпик на античный лад, где современный Нью-Йорк интерпретировался бы через Древний Рим. На пир духа тут же явились враги любого мегаломанского замысла — доработка сценария, поиски бюджета и фоновые геополитические события, — так что на запуск проекта понадобился не один десяток лет и миллионов долларов, вырученных, например, с продажи личных виноградников. Читать «Любая неосторожность может привести к прекращению съемок»: как создавался «Апокалипсис сегодня» В эстетике то ли рекламы духов, то ли видеовставок Civilization Сида Мейера на экране разворачивается битва вселенского (на самом деле городского) масштаба между архитектором-утопистом Цезарем Катилиной (Адам Драйвер ) и мэром Нью-Рима Франклином Цицероном (Джанкарло Эспозито ). Цезарь — осанистый лауреат Нобелевки, байронический гений урбанистического дизайна и вроде как обыкновенный гуманист, желающий построить мегаполис будущего, который будет развиваться вместе с жителями. Цицерон — воплощение жадности и коррупции, закостенелый прагматик, предпочитающий вести политическую игру где-то в тени. На фоне маячат Обри Плаза в образе охочей до сенсаций телерепортерки, Шайа ЛаБаф в амплуа придурковатого завистливого мэрского кузена Клодио, а также Дастин Хоффман , Джейсон Шварцман , Лоренс Фишбёрн … Камня преткновения целых два: придуманный Катилиной неубиваемый чудо-материал мегалон, мимикрирующий под что угодно, и мэрская дочь Джулия (Натали Эммануэль ), влюбляющаяся в архитектора-визионера. Каннский кинофестиваль встретил Копполу неоднозначно: на финальных титрах можно было услышать симфонию реакций — от экспрессивных аплодисментов до неодобрительного и даже рассерженного улюлюканья (причем второе превалировало). Фильм и правда вызывает очень неоднозначные эмоции — впрочем, постановщик копил идеи 40 лет, так что неудивительно, что разобраться в них с первого раза просто невозможно. Читать Крах семьи, крах страны: почему «Крестный отец» — величайшая американская трагедия Морализаторские речи о том, что человечество пошло не по той ветви эволюции, а Америка вот-вот развалится, уживаются с пережеванными не один раз даже в самом фильме цитатами из античных философов про природу власти и важность свободы. Калейдоскопу идей вторит визуальная феерия. Ар-деко соседствует с опошленными классицистическими образами. Оживающие посредством топорного CGI статуи тянут руки к зрителю. Изобретательский гений Катилины отражен в тысяче и одном образе поликадра — причем в лучших традициях PowerPoint-презентаций. Местами графика буквально создает ощущение бэдтрипа — его, к слову, разок переживает и Цезарь; да и режиссер на съемочной площадке, кажется, тоже совершал полеты во сне и наяву. Наконец, вычурная театральщина проявляется не только в зачитанном монологе Гамлета или пугающих пестротой массовых сценах, но даже в непонятно откуда и зачем взявшейся иммерсивности: на сцену каннского кинозала вышел человек и задавал экрану вопросы в микрофон, а Драйвер-Катилина, как на пресс-конференции, в записи отвечал на них. При всей оглушающей эклектичности «Мегалополис», однако, не получается назвать однозначной неудачей. Как водится у романтиков и мечтателей (а Коппола, как и Цезарь, именно таковы), зачастую важен не сам результат, а то, сколько души и сил в него добросовестно вложено. Как бы ни мельтешили на экране колонны, полусмокинги-полутуники и утонувший в сумерках цивилизации Нью-Рим, отделаться от ощущения, что это большой авторский проект-мечта, всё равно нельзя. К тому же, некоторые сцены действительно стоят внимания: например, кататоническая сцена с тем самым бэдтрипом Каталины, где Драйвер не только множится, но и отращивает дополнительные руки — то ли как витрувианский человек, то ли как Вишварупа. Читать Успокоить ртуть: 20 отличных американских фильмов из 1970-х Еще один враг мегаломанского замысла — то, что он всегда про деспотию (в том числе «демиурга»), и в случае с Копполой, знающим себе цену мегалодоном индустрии, это было действительно неизбежно. В «Мегалополисе» под конец звучит латинский афоризм Sic semper tyrannis — «Так всегда тиранам». По сюжету он направлен сильным мира сего, но с экрана рикошетит в самого Копполу, снимавшего проект мечты с развязанными, как у Катилины, руками. Из желания наконец реализовать амбициозную задумку получился не город будущего, а град обреченный, застроенный до такой степени, что черт ногу сломит. В таких случаях обычно говорят, что это был не просто фильм, а настоящий опыт. Остальное пусть рассудит время. «Мегалополис». Тизер на английском языке Дарья Тарасова
