Никита Худяков: «Уязвимость всегда очень тяжело играть» - интервью

В онлайн-кинотеатре Wink начался показ второго сезона сериала «Фишер » — продолжения основанной на реальных событиях истории про следователей, которые ловят опасных маньяков. В новых сериях герою Ивана Янковского , задержавшему в первой части опаснейшего убийцу по кличке Фишер, предстоит расследовать новое загадочное преступление, связанное с похищением детей. Его напарников сыграли Ирина Старшенбаум и дебютант Никита Худяков , с которым Кино-Театр.Ру поговорил про то, как играть ранимых и уязвимых персонажей, про разницу между актерским существованием в театре и в кино, о готовности проснуться знаменитым и о непростом выборе между сценой и экраном. «Фишер. Затмение» — ваша дебютная роль в кино. И сразу такой резонансный, громкий и популярный проект. Как вы попали в этот сериал? Я работаю в Театре на Малой Бронной, и к нам пришли Сергей Анатольевич Кальварский и Наталья Ивановна Капустина , авторы и шоураннеры сериала, и первого, и второго сезонов. Пришли ставить спектакль, который называется «Пигмалион». И так получилось, что меня распределили на главную роль в этой постановке. Мы сыграли премьеру, она прошла достаточно успешно. И в какой-то момент я получаю звонок от агента – приглашают в сериал «Фишер». В театре посмотрели практически всех артистов труппы, а утвердили меня. Я, конечно, сначала не верил, думал — этого не может быть. Получается, увидели вас на сцене и сразу утвердили? Да, мы ведь работали с Сергеем Анатольевичем и Натальей Ивановной над спектаклем. Наталья Ивановна была в большей степени сценаристом, а Сергей Анатольевич выступал в роли режиссера. И мы очень хорошо сработались. И у нас был с Сергеем Анатольевичем разговор после того, как уже меня утвердили. Я спросил его, как же так вышло. На что он ответил, что решение принимала вся НМГ. Очень долго обсуждали, кого утвердить, был шорт-лист. Принципиальная позиция шоураннеров была в том, что играть роль Ивана Злобина должен неизвестный актер. Желательно, не снимающийся в кино, которого никто не знает. А с вашей стороны раздумий не было? Это то предложение, от которого не отказываются? Или все-таки сомнения были? Мне очень понравилась роль, когда я прочитал сценарий. Естественно, я очень ее хотел, то есть не было раздумий, идти или не идти. И не потому, что это знаменитый проект и что я получу популярность. В первую очередь, я понимал, что у меня будет 50 смен, чтобы обучиться мастерству киноартиста. Это же совсем другая профессия, это не театр. Поэтому скорее были размышления о том, как бы не облажаться. Это опыт — и практика довольно мощная. Для вашего персонажа, молодого оперативника, дело, в расследовании которого он участвует – тоже своего рода дебют. Есть ли еще какие-то совпадения – может, в ваших характерах, похожи ли вы с ним? Объединяет меня с этим персонажем то, что он не боится принимать решения. И это, конечно, подкупает. И, наверное, в этом я вижу схожесть с ним. И, конечно, как говорят все артисты, этот герой – часть меня. Я постарался передать этого человека максимально живым. Как у Пастернака – «Живым и только до конца». При этом, по крайней мере в первых сериях, он выглядит очень ранимым, чувствительным, особенно на фоне других персонажей, более суровых и брутальных – такие роли и герои не вызывают у вас сопротивления? Уязвимость всегда очень тяжело играть, в театре тоже. Потому что ты, как бы это ни звучало, немного оголяешься. И находишься в позиции, которая заведомо ниже. Остается просто честно эту позицию транслировать, как есть. Что касается Злобина, то он — ученик Бокова. Наблюдает за тем, как ведет себя Боков. И постепенно учится у него — например, искусству допроса. Злобин – романтичный персонаж, и это для него процесс обучения определенной жесткости в предлагаемых обстоятельствах. Наверное, именно это и спасало: я начинал думать, что, да, пускай я сейчас в низкой позиции, но я ученик Бокова. В какой-то момент я буду таким же, как Боков. Вы смотрели «Фишера» до того, как сами получили роль? Какие вообще отношения были с этим сериалом? Первое, что я помню, как студентом Щукинского училища я выходил на Новый Арбат, и там на кинотеатре «Октябрь» была огромная такая надпись — «Фишер». Но первый раз посмотрел сериал позднее, уже в момент репетиции спектакля «Пигмалион». А еще два раза — готовясь к съемкам, зная, что я утвержден. Наблюдал, как работает Ваня Янковский, как работают Саша Яценко , Саша Бортич . И с точки зрения сюжетных каких-то линий я пытался найти ассоциации для себя, чтобы понимать примерно, в какой стилистике мне существовать как персонажу. А тема сериала? Тяжело ли было работать над таким мрачным сюжетом? Сами вы любите криминальные истории, популярный сейчас тру-крайм? Нет, я такое не люблю. Больше мне нравятся комедии. Или даже романтические комедии — этот жанр как-то ближе. Последнее, что мне понравилось из триллеров, с элементами ужасов — это «мама! » Даррена Аронофски с Хавьером Бардемом и Дженнифер Лоуренс . То есть такой опыт для меня был в новинку. Как вам кажется, начинать свой путь в кино вот с такого проекта — это выгодный шаг или какая-то опасность есть в этом и риск? Первый сезон очень любим зрителями. И я не могу прогнозировать, получится или не получится второй. Мы старались очень сильно держать планку и даже в чем-то попробовать ее закинуть повыше. И с точки зрения операторской работы, и актерской. Пытались соответствовать и даже в чем-то перегонять. Мне трудно, как исполнителю, рассуждать на тему, хорошее ли это начало для того, чтобы реализовать себя в профессии киноартиста. Для меня это — часть профессии. Но в любом случае, популярность проекта – это однозначный плюс. Это большая история, которая не останется незамеченной. Про коллег — вы сказали, что наблюдали за их работой в первом сезоне. Как сложились отношения на площадке в итоге? Не было ли какой-то «дедовщины»? Или же, напротив, все помогали, может быть, делились опытом? С Ваней Янковским мы очень сдружились за время съемок. В Абхазии мы жили с ним в соседних номерах отеля. Ну и каждый вечер, естественно, мы проводили друг у друга. Общались, разговаривали, учили текст. И очень многому, конечно, я у Вани научился. Но не было такого момента, что он меня учил. Как говорится в этой профессии: научить нельзя, можно только научиться. И научиться можно, только наблюдая за человеком. И с Ирой то же самое. Они очень чутко ко мне отнеслись, были очень внимательны к тому, что я делаю на площадке. Советовали - и мне очень помогали их советы. Так что никакой дедовщины не было. Несмотря на то, что я играю подчиненного, все равно у нас все было на равных. Мы общались, смеялись очень много. И очень много работали. И, конечно, поработать с оператором Максимом Осадчим было счастьем. Я смотрел плейбэк и ощущал, что работаю с легендой. Даже без цветокоррекции, без монтажа — настолько сочные кадры выстраивались. У нас же преимущественно была однокадровая съемка, что дает артисту возможность развиваться. Выдерживать такие длинные кадры — это такая проверочка на профпригодность. Театральный опыт мешает при работе в кино? Все-таки это очень разные подходы к работе, разный ритм, формат. Или же все, чему вы учились, все, над чем вы уже работали пригождается и на съемочной площадке, во время съемок? Я для себя понял, что это вообще две разные профессии. Хотя у нас в театре используются камеры во время спектаклей, идет прямая трансляция экранов, все равно существование другое. Есть, конечно, база, школа актерская, то есть понимание, что я должен сыграть, как я должен сыграть и почему. А касательно существования, тут все гораздо мельче. Если идет крупный план, то я могу двигать только глазами — если я дерну бровью, то это уже перебор. И в процессе приходилось учиться чувствовать камеру. В театре ты должен чувствовать зал, но он всегда на одном и том же месте, не ошибешься. А тут надо следить, где камера и куда она движется. Сейчас вы много играете в театре, но не исключено, что придется выбирать между сценой и кино – это будет легко? Или пока вы еще не понимаете, какой путь вам подойдет больше? Я могу сказать нескромно, что работаю в одном из лучших театров страны. И, на мой взгляд, с самым лучшим режиссером современности, Константином Юрьевичем Богомоловым . И нам очень повезло, что Константин Юрьевич нас отпускает сниматься. Не хотелось бы, конечно, терять театр ни при каких условиях. Особенно Театр на Бронной. Потому что на сцене ты все-таки нарабатываешь профессию, ищешь новые подходы и изучаешь себя, а в кино ты эксплуатируешь то, что ты наработал. Я надеюсь, что получится совмещать, хотя думать об этом рано. Готовы ли к тому, что после выхода сериала посыпятся предложения о съемках? Может быть, уже что-то появилось? У меня будут съемки в июле. Проект называется «Чужой город». Будем снимать в Калининграде и в Санкт-Петербурге. Детективная история про послевоенный период. Меня утвердили еще во время съемок в «Фишере». Пока что вот так, но вообще я стараюсь об этом не думать – о популярности, о предложениях. Это пока какая-то параллельная жизнь. А что было бы интереснее? Кино, сериалы? Может быть, какие-то авторские проекты? Или, наоборот, что-то массовое? Я общался с Ваней Янковским, спрашивал у него, в чем разница между сериалами и кино. И он мне говорил, что в кино, именно полнометражном, меньше в день выработки. То есть элементарно за день надо снять 2 минуты. А когда снимается сериал — 9 минут, это несколько сцен. И в кино все-таки больше простора, можно экспериментировать, ставить кадр, по-разному решать ту или иную сцену, а потом выбирать. Так что, конечно, интересно было бы попробовать себя в полнометражной картине. Но и сериалы. В общем я не закончил свое изучение этой профессии. Сейчас очень много молодых актеров, новых лиц – в кино и сериалах. Соответственно, конкуренция. Не пугает ли она вас – или проектов хватит всем? И что, как вам кажется, нужно сегодня делать актеру, чтобы быть востребованным? Здоровая конкуренция важна и нужна, без нее никуда. Конкуренция — это же двигатель прогресса, так что она должна оставаться и даже нарастать. И