На сцене Театра имени Пушкина режиссер Роман Самгин
поставил пьесу Кена Людвига «Луна над Буффало» - комедию положений в декорациях 1953 года. Закатившиеся голливудские звезды Джордж и Шарлотта Хэй (Игорь Бочкин
и приглашенная Елена Яковлева
), вытесненные по причине возраста из большого кино и с Бродвея, катаются по американским городам с постановками «Сирано де Бержерака» и «Корабля любви». Театральное искусство, по мнению четы Хэй, умирает у них на руках: публику завоевать всё сложнее, а династия может оборваться - дочь Розалинда (Анастасия Мытражик
), наблюдая за мытарствами родителей, хочет устроиться на «настоящую работу». Этель (Ольга Волкова
), мать Шарлотты Хэй и специалист широкого театрального профиля, смотрит на «детей» с презрением: раньше ставили Шекспира, а теперь кривляются по пригородам. Ох уж этот Буффало. Надежда, разумеется, не угасает: ни бедность, ни новая эпоха, ни неприятности мелодраматического свойства не помеха горящим глазам. «Эта прекрасная жизнь» Самгина оказывается ностальгией в квадрате: пьеса Людвига, написанная в 1995 году, дурашливо тосковала по прекрасной безоблачной эпохе Фреда Астера
и Фрэнка Капры
. В честь знаменитого фильма последнего («Эта замечательная жизнь») и назван спектакль, который уже позволяет зрителям высвободить тоску по другому жанру: экспрессивным сценам из американской жизни в характерном исполнении советских артистов (взять хотя бы «Человека с бульвара Капуцинов»). Показательно время рождения «Луны над Буффало»: 90-е, очередной расцвет семейных ситкомов и прочих «мыльных опер», вроде «Женаты и с детьми», «Альфа», «Скорой помощи». Выходившие с середины 80-х до 2000-х, именно в 90-е они хлынули на отечественные телеэкраны, а следом за ними родились и российские кальки («Женаты» превратилось в «Счастливы вместе»). «Мыльные оперы» и особенно ситкомы - прямые наследники сценической комедии положений, подстроившиеся под дух времени, которому так отчаянно и благородно сопротивляется чета Хэй. Это уже не наивный оптимизм предвоенного Голливуда, но по-прежнему жизнь смешнее обычной, уводящая зрителя от тоски повседневности. Зал принимает спектакль нарастающими волнами смеха, послушно реагируя на каждую реплику.
Между тем «Эта прекрасная жизнь» выстроена из известных или очевидных острот, гэгов, мизансцен - ни текст Людвига, ни решение Самгина ни на секунду не покидают территорию знакомого. Как новый эпизод полюбившегося ситкома она работает на старых приёмах, бородатых анекдотах и любви к артистам. Те же разыгрывают жанр как по нотам: Елена Яковлева меняет гнев на милость и почти садится на шпагат, Игорю Бочкину достались неизменно выигрышные шутки про алкоголь (и накладной нос), Ирина Петрова
в роли глуповато порядочной актрисы Эйлин комично носит маску вселенской скорби, любимица зала Ольга Волкова воспроизводит язвительную интонацию, которая олицетворяет глянцевые российские ситкомы 2000-х. Эта же интонация - синоним понятности. В «Этой прекрасной жизни», разумеется, нет ничего от Капры или Астера. Первый фигурирует как внесценический персонаж, второй вспоминается в связи с несколькими узнаваемыми па. Добавить звучащую из музыкального автомата песню Tom, Dick or Harry из мюзикла «Поцелуй меня, Кейт» (Kiss me, Kate), и этого, по всей видимости, достаточно, чтобы создать ощущение экзотичности, выгодно отличающей спектакль от стилистически близких сериалов. Что ж, театр даже под одной крышей бывает разным - и в нём не без ситкомов.
Алексей Филиппов
23 мая 2017Ситком будет длиться вечно На сцене Театра имени Пушкина режиссер Роман Самгин поставил пьесу Кена Людвига «Луна над Буффало» - комедию положений в декорациях 1953 года. Закатившиеся голливудские звезды Джордж и Шарлотта Хэй (Игорь Бочкин и приглашенная Елена Яковлева ), вытесненные по причине возраста из большого кино и с Бродвея, катаются по американским городам с постановками «Сирано де Бержерака» и «Корабля любви». Театральное искусство, по мнению четы Хэй, умирает у них на руках: публику завоевать всё сложнее, а династия может оборваться - дочь Розалинда (Анастасия Мытражик ), наблюдая за мытарствами родителей, хочет устроиться на «настоящую работу». Этель (Ольга Волкова ), мать Шарлотты Хэй и специалист широкого театрального профиля, смотрит на «детей» с презрением: раньше ставили Шекспира, а теперь кривляются по пригородам. Ох уж этот Буффало. Надежда, разумеется, не угасает: ни бедность, ни новая эпоха, ни неприятности мелодраматического свойства не помеха горящим глазам. «Эта прекрасная жизнь» Самгина оказывается ностальгией в квадрате: пьеса Людвига, написанная в 1995 году, дурашливо тосковала по прекрасной безоблачной эпохе Фреда Астера и Фрэнка Капры . В честь знаменитого фильма последнего («Эта замечательная жизнь») и назван спектакль, который уже позволяет зрителям высвободить тоску по другому жанру: экспрессивным сценам из американской жизни в характерном исполнении советских артистов (взять хотя бы «Человека с бульвара Капуцинов»). Показательно время рождения «Луны над Буффало»: 90-е, очередной расцвет семейных ситкомов и прочих «мыльных опер», вроде «Женаты и с детьми», «Альфа», «Скорой помощи». Выходившие с середины 80-х до 2000-х, именно в 90-е они хлынули на отечественные телеэкраны, а следом за ними родились и российские кальки («Женаты» превратилось в «Счастливы вместе»). «Мыльные оперы» и особенно ситкомы - прямые наследники сценической комедии положений, подстроившиеся под дух времени, которому так отчаянно и благородно сопротивляется чета Хэй. Это уже не наивный оптимизм предвоенного Голливуда, но по-прежнему жизнь смешнее обычной, уводящая зрителя от тоски повседневности. Зал принимает спектакль нарастающими волнами смеха, послушно реагируя на каждую реплику. Между тем «Эта прекрасная жизнь» выстроена из известных или очевидных острот, гэгов, мизансцен - ни текст Людвига, ни решение Самгина ни на секунду не покидают территорию знакомого. Как новый эпизод полюбившегося ситкома она работает на старых приёмах, бородатых анекдотах и любви к артистам. Те же разыгрывают жанр как по нотам: Елена Яковлева меняет гнев на милость и почти садится на шпагат, Игорю Бочкину достались неизменно выигрышные шутки про алкоголь (и накладной нос), Ирина Петрова в роли глуповато порядочной актрисы Эйлин комично носит маску вселенской скорби, любимица зала Ольга Волкова воспроизводит язвительную интонацию, которая олицетворяет глянцевые российские ситкомы 2000-х. Эта же интонация - синоним понятности. В «Этой прекрасной жизни», разумеется, нет ничего от Капры или Астера. Первый фигурирует как внесценический персонаж, второй вспоминается в связи с несколькими узнаваемыми па. Добавить звучащую из музыкального автомата песню Tom, Dick or Harry из мюзикла «Поцелуй меня, Кейт» (Kiss me, Kate), и этого, по всей видимости, достаточно, чтобы создать ощущение экзотичности, выгодно отличающей спектакль от стилистически близких сериалов. Что ж, театр даже под одной крышей бывает разным - и в нём не без ситкомов. Алексей Филиппов
