«Братья Систерс»: Револьвер будет качаться - «Рецензии»

Вестерн с Хоакином Фениксом и Джейком Джилленхолом от французского режиссера Жака Одиара 1851 год, в США бушует золотая лихорадка, а закон «быстрый или мертвый» пока не сдает позиций. Братья-головострелы Систерс, Чарли и Элай (Хоакин Феникс и Джон С. Райли ), славятся на всю округу неубивчивостью и безжалостностью, потому загадочный Коммодор (Рутгер Хауэр в усах и с одной беззвучной репликой) отправляет их на розыски некоего Германна Уорма (Риз Ахмед ). Тот разработал химическую формулу, чтобы обнаруживать золотые жилы в реке, и это изобретение вызывает недвусмысленный интерес у всех, кто про него узнает. Братьям Систерс предстоит найти аккуратного смуглого мужчину и вытрясти из него рецепт богатства, а наводки им поставляет велеречивый и интеллигентный Джон Моррис (Джейк Джилленхол ), который втирается в доверие к Уорму, а потом и сам проникается к нему симпатией. Простая, на первый взгляд, задачка оборачивается диким путешествием то ли в самое сердце тьмы, то ли к истокам света человеческой души. Ни один из трех призов Каннского кинофестиваля в фильмографии француза Жака Одиара (за сценарий «Никому не известного героя», Гран-при «Пророка» и триумф «Дипана») не предвещал захода на территорию вестерна - самого американского (во всех смыслах) жанра. Хотя сюжет про европейца, приехавшего за мечтами и за запахом прерий в Новую Англию, для историй про ковбоев и фронтир вполне архетипичен. Так даже лучше, в конце концов, чем посетить США, чтобы снять стерильный авторемейк, как сделал другой любимец Лазурного берега - Михаэль Ханеке с «Забавными играми»; можно даже получить приз за режиссуру в Венеции (что вышло уже у Одиара). Впрочем, сюжет про покорение крепости - а Голливуд с его мощностями, которые в определенном масштабе открылись французу, безусловно, крепость - и вовсе архетипичнее не придумаешь. И «Братья Систерс» Одиара, основанные на одноименном романе Патрика Девитта, хоть и прикидываются мрачным или даже на полпальца ревизионистским вестерном, скорее оказываются притчей в уважительных лохмотьях жанра. В интервью Одиар журит предшественников за прямолинейность, хотя и «Братья Систерс» назидательны до смешного, в лоб: в воздухе витает прах важных проблем, в кадре пробегает горящая лошадь (привет, как говорится, Андрей ), трогательный детина Элай во впечатляющем исполнении Райли недвусмысленно мучается от посконной маскулинности, которую ему приходится нести через десятилетия из чувства вины. Остальные артисты тоже блестяще разыгрывают мучительные маски Дикого Запада, в которых им преимущественно некомфортно: лучше всего инородность ежедневной брутальности передает Джилленхол, который, очевидно, слишком начитан для этого дерьма. Казалось бы, улюлюкающую жестокость вестерна с разных углов осудили уже все, кому не лень, - от Иствуда до Тарантино, - но тут европейская наблюдательность Одиара все-таки проедает дыру еще глубже. К базисным понятиям не только мира дикого запада, но и западного общества вообще. В меру чувствительный Илай мечтает о семейном уюте и рае в шалаше, помешанные на концепции дружбы Уорм и Моррис - о рае в техасском фаланстере, в утопической коммуне, где все трудятся ради общего дела. Даже психопат Чарли, закладывающий за воротник до озверения и обожающий насилие, чувствует выгоду в этом нереалистичном проекте - и самоусмиряется. Отходят на второй план мучительные братские обязательства, путевые невзгоды, всполохи людской алчности и даже самодурство на местах. Беззвучной фигурой патриархальной и почти первобытной жестокости над этим миров возвышается Коммодор, функции которого дублирует хозяйка городка при борделе Мэйфилд (Ребекка Рут ), столь же циничная и рациональная. Жак Одиар вообще выписывает Дикий Запад как пространство, где человеческое запрещено, а разрешены лишь функции: грабить, добывать, сношать, убивать и выпивать. Тем не менее пресловутая формула Уорма сказочным образом проявляет посреди этого мрака лучшие стороны каждого, как в стоялой речной воде - позволяет рассмотреть золото. Его социалистическому проекту, впрочем, здесь не место: высокая концентрация вещества оказывается смертельна - как и ядреная атмосфера любого парадиза, куда изголодавшийся по хорошей жизни человек полезет через угольное ушко, даже если можно будет войти не спеша и пешком. И тут «Братья Систерс», умеренно остроумно и умеренно брутально размышлявшие о насилии и его психологических шрамах в душе убийц, вдруг выходит на территорию подлинной трагедии, где искупление невероятным образом возможно. Как и в «Балладе Бастера Скраггса» - новом вестерне-альманахе братьев Коэн , пересказывающем классику жанра и американской литературы, - здесь в финале тоже фигурирует дом. И если у постановщиков «Железной хватки» на титрах дыхание мертвецов несомненно, то у Одиара оно, кажется, подразумевается. Этот оксюморон, сочетание несочетаемого, зашифрован в самом названии: оптимизм против безнадеги, человечности против мерзости, жизни против смерти, маскулинности против чувствительности, наконец. И выживает в смысловых парах, как правило, только одна сторона. Чаще всего - та, что держит ружье. «Братья Систерс» в прокате с 29 ноября. Алексей Филиппов