– один из кинокритических фаворитов Венеции и потенциально главных фильмов года. Алексей Филиппов рассказывает, как Баумбах наглядно и просто размышляет о сложных вещах.
Он – театральный режиссер, упорно ставящий в маленьком нью-йорском театрике, например, Ёдёна фон Хорвата и Софокла. Она – амбициозная и талантливая актриса, которая когда-то снялась в эротическом сай-фае и скабрезной подростковой комедии, потом стала его музой и примой, а теперь хочет вновь оказаться в фокусе внимания и соглашается на пилот сериала, который снимают в Лос-Анджелесе. Их отношения и брак выдержали десять лет, не каждый спектакль может похвастаться такой долгой историей. Но теперь – свет, камера, развод. Новый фильм Ноа Баумбаха – нью-йоркского интеллектуала, сына двух кинокритиков, – снова помечен словом «История» в заглавии; предыдущая картина называлась «История семьи Майровиц». Именно их, в общем, Баумбах всю карьеру и рассказывает – порой разрозненные, порой начинающиеся на полуслове и на выдохе обрывающиеся сюжеты о людях в большом городе, которым тошно здесь или сейчас, с собой или окружающими. Все – не без доли автобиографичности: родители режиссера развелись, когда он был еще юн; этому посвящен первый его большой прорыв – «Кальмар и кит» (2005), получивший приз за режиссуру и сценарий на фестивале Sundance, кузнице американского инди. Баумбах тоже успел развестись – позади брак с актрисой Дженнифер Джейсон Ли; последние почти восемь лет он в отношениях с актрисой и постановщицей Гретой Гервиг
, которая снялась у него в трех фильмах и к двум из них написала сценарий, а теперь сама вполне успешна на режиссерском поприще: «Леди Берд» гремела в прошлом году, экранизация «Маленьких женщин» – в этом. В «Кальмаре и ките» Баумбах наблюдал за землетрясением развода глазами подростка (Джесси Айзенберг
), в «Брачной истории» – пытается выписать бытовой катаклизм с обеих сторон. Его новейший фильм – хроника распада семьи, точнее – постепенного размежевания двух личностей, которые привыкли мыслить себя хотя бы отчасти тождеством – не единым целым, но двумя половинками экрана. Чарли (Адам Драйвер
) – высокий благожелательный сноб с непослушной копной волос, терпеливый и аккуратный. Николь (Скарлетт Йоханссон
) – сдержанная невысокая женщина с большим сердцем, умеющая слушать, разруливать семейные невзгоды и находящаяся в хороших отношениях с матерью (не самое частое свойство). О десяти годах совместной жизни им напоминает не только заваленная эксцентричными подарками и предметами интерьера квартира в NY, но и восьмилетний сын Генри (Эжи Робертсон), который любит Хэллоуин и играть в монополию (правда, часто проигрывает, потому что копит деньги), математику и баскетбол, фильмы ужасов и когда ему читают сказки. Впрочем, он еще растет и постоянно меняет приоритеты: талант к счету сменяется бессилием, увлечение баскетболом тоже, возможно, временно, костюм чудовища Франкенштейна оказывается отвергнут в пользу наряда ниндзя. Выбирая между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом, Генри тоже не может определиться: говорит папе, что любит NY, а маме – что LA, где она выросла и хочет провести какое-то время (во время съемок и, вероятно, после).
С каждой сценой «Брачная история» стремительно отдаляется от идиллической картины, которую выписывает первая сцена, где Николь и Чарли перечисляют лучшие и худшие черты друг друга. Забота и таланты уступают место неряшливости, нечуткости и прочим подробностями, на которые закрываешь глаза в хорошем настроении и о которых не можешь забыть, когда все идет наперекосяк. Дальше этот перечень взаимных болей, бед и обид будет только разрастаться: эмоционального пика картина достигает в сцене, где бывшие возлюбленные орут, краснея от ярости, вспоминая все худшее и даже желая друг другу смерти. Страсти накаляются постепенно: от желания вернуть индивидуальную карьеру в Лос-Анджелесе Николь приходит к решению начать, по сути, новую жизнь. Вернуться в солнечный город ангелов, куда Чарли отказывался ездить хотя бы изредка; попробовать себя не только в актерстве, но и в режиссуре; гложущие подозрения в измене тоже хотелось бы оставить в прошлом. Чарли, находящийся на пороге прорыва (впереди Бродвей и стипендия МакАртура, «грант для гениев»), не понимает, что пошло не так: сначала пытается восстановить статус кво, а потом бросает все силы на бракоразводный процесс в попытке не потерять если не жену, то сына. Настоящий ад и нервотрепка начинаются, когда в игру вступают адвокаты. Николь представляет стильная пиранья Нора (Лора Дерн
), Чарли – бешеный бык Джей (Рэй Лиотта
), которые мило перекидываются фразами между заседаниями и зовут на ужин с семьями, а перед судьей – рвут глотки друг другу и полощут нижнее белье оппонентов. Трагедия «Брачной истории» складывается из бытовых мелочей, допущенных в потоке жизни недоговоренностей, проявлений слишком человеческого и, конечно, эго: Чарли привык режиссировать свою жизнь и близких; Николь стало тесно в этой виртуозно написанной роли, техничность которой убила в том числе и страсть. Под микроскопом бракоразводного процесса эта усталость материала принимает очертания Сциллы и Харибды. Пора выводить пьесу из репертуара. Баумбах, вскормленный американской и европейской классикой, равняющийся на Вуди Аллена
, Эрика Ромера
(в его честь назван их с Гервиг сын) и Ингмара Бергмана, разыгрывает эту историю с невероятной искренностью, но и определенной дистанцией. Здесь еще сильнее, чем в «Милой Фрэнсис», чувствуется влияние «Персоны» (1966), а сам фильм перекликается со «Сценами из супружеской жизни» (1973), к которым отсылает заголовок одной из газетных публикаций о тандеме Николь и Чарли.
Разница между двумя режиссерами на букву Б тем не менее велика – и дело не в статусе/мастерстве. Если Бергман выписывает внутренние метания через архетипы, а в финале «Сцен» выводит экзистенциальный страх одиночества и пустоты, то Баумбах будто бы прячет большие идеи за кулисой, фокусируясь на более выпуклых, удаляющихся от универсального героях, а также на театре реальной жизни. Ссоры, разговоры по душам, бракоразводный балет и прочие неприятности носят в фильме характер церемонии, сценического эпизода. Адам Драйвер, парящий головой в высших сферах, комично не вписывается ни в одном из помещений, которые кажутся ему малы, хотя рефреном повторяется фраза о том, что квартиры в LA очень просторные. Невысокая Скарлетт Йоханссон, переигравшая полк возлюбленных и схематичных любовных интересов, напротив, будто придавливает кадр к земле, а ее костюмы сообщают этой (анти)романтической трагикомедии неумолимую строгость расставания. В этих героях и ситуациях будто сливается опыт исполнителей и авторская воля, что подчеркивается выверенностью каждой фразы и жеста, хотя кинематограф Ноа Баумбаха уже два десятка лет привит мамблкором – пространным разговорным жанром американского низкобюджетного кино. Там форсировать жизнь будто бы не принято, течет как течет, говорят как говорят. «Брачная история» же на самом деле – о том, как важно быть режиссером собственной жизни, и понимать, что возможности твои демиуржьи ограничены несколькими клетками – как в монополии. В этом смысле душераздирающий фильм Баумбаха (к слову, не лишенный по-настоящему уморительных эпизодов) неожиданно близок к творчеству Хон Сан Су
, гуру южнокорейского соджу-кора (то же, что мамблкор, но под национальную водку). В гениальном фильме «Ты сам и твое» (2016) он еще проще и нагляднее описал, что такое границы двух людей и как сложно их определить. «Брачная история» описывает следующий шаг – как вернуть «эту землю себе», деликатно сепарироваться, найти в завалах общей жизни себя. Получается неизменно сложно и некрасиво, но все же – не смертельно, даже с сохранением заботы и любови в уголках глаз. Впереди – нечто совершенно иное. Но это уже совсем другая история. Смотрите фильм «Брачная история» на Netflix. Алексей Филиппов
На Netflix вышла «Брачная история» Ноа Баумбаха – один из кинокритических фаворитов Венеции и потенциально главных фильмов года. Алексей Филиппов рассказывает, как Баумбах наглядно и просто размышляет о сложных вещах. фото: Кадр из фильма «Брачная история» Он – театральный режиссер, упорно ставящий в маленьком нью-йорском театрике, например, Ёдёна фон Хорвата и Софокла. Она – амбициозная и талантливая актриса, которая когда-то снялась в эротическом сай-фае и скабрезной подростковой комедии, потом стала его музой и примой, а теперь хочет вновь оказаться в фокусе внимания и соглашается на пилот сериала, который снимают в Лос-Анджелесе. Их отношения и брак выдержали десять лет, не каждый спектакль может похвастаться такой долгой историей. Но теперь – свет, камера, развод. Новый фильм Ноа Баумбаха – нью-йоркского интеллектуала, сына двух кинокритиков, – снова помечен словом «История» в заглавии; предыдущая картина называлась «История семьи Майровиц». Именно их, в общем, Баумбах всю карьеру и рассказывает – порой разрозненные, порой начинающиеся на полуслове и на выдохе обрывающиеся сюжеты о людях в большом городе, которым тошно здесь или сейчас, с собой или окружающими. Все – не без доли автобиографичности: родители режиссера развелись, когда он был еще юн; этому посвящен первый его большой прорыв – «Кальмар и кит» (2005), получивший приз за режиссуру и сценарий на фестивале Sundance, кузнице американского инди. Баумбах тоже успел развестись – позади брак с актрисой Дженнифер Джейсон Ли; последние почти восемь лет он в отношениях с актрисой и постановщицей Гретой Гервиг , которая снялась у него в трех фильмах и к двум из них написала сценарий, а теперь сама вполне успешна на режиссерском поприще: «Леди Берд» гремела в прошлом году, экранизация «Маленьких женщин» – в этом. В «Кальмаре и ките» Баумбах наблюдал за землетрясением развода глазами подростка (Джесси Айзенберг ), в «Брачной истории» – пытается выписать бытовой катаклизм с обеих сторон. Его новейший фильм – хроника распада семьи, точнее – постепенного размежевания двух личностей, которые привыкли мыслить себя хотя бы отчасти тождеством – не единым целым, но двумя половинками экрана. Чарли (Адам Драйвер ) – высокий благожелательный сноб с непослушной копной волос, терпеливый и аккуратный. Николь (Скарлетт Йоханссон ) – сдержанная невысокая женщина с большим сердцем, умеющая слушать, разруливать семейные невзгоды и находящаяся в хороших отношениях с матерью (не самое частое свойство). О десяти годах совместной жизни им напоминает не только заваленная эксцентричными подарками и предметами интерьера квартира в NY, но и восьмилетний сын Генри (Эжи Робертсон), который любит Хэллоуин и играть в монополию (правда, часто проигрывает, потому что копит деньги), математику и баскетбол, фильмы ужасов и когда ему читают сказки. Впрочем, он еще растет и постоянно меняет приоритеты: талант к счету сменяется бессилием, увлечение баскетболом тоже, возможно, временно, костюм чудовища Франкенштейна оказывается отвергнут в пользу наряда ниндзя. Выбирая между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом, Генри тоже не может определиться: говорит папе, что любит NY, а маме – что LA, где она выросла и хочет провести какое-то время (во время съемок и, вероятно, после). фото: Кадр из фильма «Брачная история» С каждой сценой «Брачная история» стремительно отдаляется от идиллической картины, которую выписывает первая сцена, где Николь и Чарли перечисляют лучшие и худшие черты друг друга. Забота и таланты уступают место неряшливости, нечуткости и прочим подробностями, на которые закрываешь глаза в хорошем настроении и о которых не можешь забыть, когда все идет наперекосяк. Дальше этот перечень взаимных болей, бед и обид будет только разрастаться: эмоционального пика картина достигает в сцене, где бывшие возлюбленные орут, краснея от ярости, вспоминая все худшее и даже желая друг другу смерти. Страсти накаляются постепенно: от желания вернуть индивидуальную карьеру в Лос-Анджелесе Николь приходит к решению начать, по сути, новую жизнь. Вернуться в солнечный город ангелов, куда Чарли отказывался ездить хотя бы изредка; попробовать себя не только в актерстве, но и в режиссуре; гложущие подозрения в измене тоже хотелось бы оставить в прошлом. Чарли, находящийся на пороге прорыва (впереди Бродвей и стипендия МакАртура, «грант для гениев»), не понимает, что пошло не так: сначала пытается восстановить статус кво, а потом бросает все силы на бракоразводный процесс в попытке не потерять если не жену, то сына. Настоящий ад и нервотрепка начинаются, когда в игру вступают адвокаты. Николь представляет стильная пиранья Нора (Лора Дерн ), Чарли – бешеный бык Джей (Рэй Лиотта ), которые мило перекидываются фразами между заседаниями и зовут на ужин с семьями, а перед судьей – рвут глотки друг другу и полощут нижнее белье оппонентов. Трагедия «Брачной истории» складывается из бытовых мелочей, допущенных в потоке жизни недоговоренностей, проявлений слишком человеческого и, конечно, эго: Чарли привык режиссировать свою жизнь и близких; Николь стало тесно в этой виртуозно написанной роли, техничность которой убила в том числе и страсть. Под микроскопом бракоразводного процесса эта усталость материала принимает очертания Сциллы и Харибды. Пора выводить пьесу из репертуара. Баумбах, вскормленный американской и европейской классикой, равняющийся на Вуди Аллена , Эрика Ромера (в его честь назван их с Гервиг сын) и Ингмара Бергмана, разыгрывает эту историю с невероятной искренностью, но и определенной дистанцией. Здесь еще сильнее, чем в «Милой Фрэнсис», чувствуется влияние «Персоны» (1966), а сам фильм перекликается со «Сценами из супружеской жизни» (1973), к которым отсылает заголовок одной из газетных публикаций о тандеме Николь и Чарли. фото: Кадр из фильма «Брачная история» Разница между двумя режиссерами на букву Б тем не менее велика – и дело не в статусе/мастерстве. Если Бергман выписывает внутренние метания через архетипы, а в финале «Сцен» выводит экзистенциальный страх одиночества и пустоты, то Баумбах будто бы прячет большие идеи за кулисой, фокусируясь на более выпуклых, удаляющихся от универсального героях, а также на театре реальной жизни. Ссоры, разговоры по душам, бракоразводный балет и прочие неприятности носят в фильме характер церемонии, сценического эпизода. Адам Драйвер, парящий головой в высших сферах, комично не вписывается ни в одном из помещений, которые кажутся ему малы, хотя рефреном повторяется фраза о том, что квартиры в LA очень просторные. Невысокая Скарлетт Йоханссон, переигравшая полк возлюбленных и схематичных любовных интересов, напротив, будто придавливает кадр к земле, а ее костюмы сообщают этой (анти)романтической трагикомедии неумолимую строгость расставания. В этих героях и ситуациях будто сливается опыт исполнителей и авторская воля, что подчеркивается выверенностью каждой фразы и жеста, хотя кинематограф Ноа Баумбаха уже два десятка лет привит мамблкором – пространным разговорным жанром американского низкобюджетного кино. Там форсировать жизнь будто бы не принято, течет как течет, говорят как говорят. «Брачная история» же на самом деле – о том, как важно быть режиссером собственной жизни, и понимать, что возможности твои демиуржьи ограничены несколькими клетками – как в монополии. В этом смысле душераздирающий фильм Баумбаха (к слову, не лишенный по-настоящему уморительных эпизодов) неожиданно близок к творчеству Хон Сан Су , гуру южнокорейского соджу-кора (то же, что мамблкор, но под национальную водку). В гениальном фильме «Ты сам и твое» (2016) он еще проще и нагляднее описал, что такое границы двух людей и как сложно их определить. «Брачная история» описывает следующий шаг – как вернуть «эту землю себе», деликатно сепарироваться, найти в завалах общей жизни себя. Получается неизменно сложно и некрасиво, но все же – не смертельно, даже с сохранением заботы и любови в уголках глаз. Впереди – нечто совершенно иное. Но это уже совсем другая история. Смотрите фильм «Брачная история» на Netflix. Алексей Филиппов
