«Олдбой» снова в прокате – впору шутить про «борозды не испортит». Фильм это столь же дорогой многим по ранним воспоминаниям века, с кассетным еще кино на «видаках», как «Убить Билла» – его сородич и своего рода антагонист. Обе картины сочетают единовременно укорененность в эпохе и эпическую вневременность, натурализм и сказочное пренебрежение реализмом.
Великий шелковый кинопуть Шедевром «Олдбоя» признали сразу, кажется, во всех частях света. Несмотря на предыдущие кассовые провалы режиссера, Южная Корея гордилась своим сверхпопулярным и притом глубоко национальным кино. На Западе и у нас говорили о глотке свежего воздуха после удушающего вала боевиков с элементами триллера а-ля «Матрица». Председательствовавший в Каннах Квентин Тарантино тогда делал все, чтоб Пак Чхан Ук увез домой «Золотую ветвь», но не получилось. По легенде, не хватило одного голоса. «Олдбою» достался гран-при жюри, а «Ветвь» вручили Майклу Муру
с разоблачительной документалкой «9/11 по Фаренгейту». Сейчас смешно вспомнить, но время было другое: о «Паразитах» среди главных претендентов на «Оскар» никто, конечно, не помышлял. Читайте также: Как выглядит «Матрица» 20 лет спустя Без натяжки можно сказать, что «Олдбой» подготовил среди прочего успех «Паразитов». Он был снят по японской манге и показал нам Азию шокирующей, но понятной. Кстати, если в начале века Южная Корея ассоциировалась в массовом сознании с кровавым, «жестоким» кино, сегодня страна предстает более глянцевой: высокие технологии и кукольные бойз-бэнды. Однако как «Паразиты», так и «Олдбой», напоминают, что милая Корея – лишь оборотная сторона Кореи страшной. У Пон Чжун Хо
есть тайный бункер-подвал в элитном доме, а у Пак Чхан Ука
целая тайная тюрьма… между этажами высотки. Жуткие дела свершаются рядом, но невидимы для нас. Так в ранее появившемся «Бойцовском клубе» банды анархистов маскировались под обычных неприметных людей: охранников, поваров, прислугу.
Начало нулевых глазами 2020-х Беспечный и не слишком высокоморальный бизнесмен О Дэ Су (Чхве Мин Сик
) оказался в таинственном плену в 1988 году. Это первый год так называемой Шестой Республики в Южной Корее, когда демократия вроде бы окончательно сменила череду военных переворотов и вялых диктатур. Жить стало лучше, веселее, а там, где в последний день героя на свободе стояла старая телефонная будка, вырос жилой небоскреб. С него чуть ли не в первой сцене хочет спрыгнуть некий доведенный до отчаяния бедолага, но О Дэ Су не до того. Его ждут новые открытия: мобильный телефон-раскладушка, компьютеры, камеры слежения. Впрочем, в дивный новый мир он попал не голый, в прямом и переносном смысле. 15 лет О Дэ Су протянул на жареных пельменях и телепередачах. О, это последнее десятилетие, когда людей растил телевизор! Десятилетие с его стремительно стареющим ретрофутуризмом, вплоть до передачи записей телефонных разговоров на кассетах, сегодня оно умиляет. А детективные поиски в интернет-кафе и убийство компакт-диском! Почти детская страсть азиатских режиссеров к техническим деталям нашла очевидное воплощение еще в «Звонке» (1998). Но, по сути, с течением времени изменилась лишь форма сюжетообразующих деталей. Образ технологии как носителя воли рока закрепился и эксплуатируется по сей день. Вот и в «Паразитах» красная кнопка камеры смартфона прямо уподобляется красной кнопке на пульте с ядерными ракетами. Когда-нибудь и эта метафора станет формально устаревшей.
Сентиментальная брутальность «Олдбой» выстроен не только на эстетике, но и на атмосфере — сентиментальной иди, наоборот, брутальной. Это подчеркивается во всем: от крупных планов до музыки Чо Ён Ука, в которой европейский вальс будто положили на дальневосточную мелодию (здесь отдаленная ассоциация с «Любовным настроением» Вонга Кар Вая). Сегодня режиссеру вряд ли спустили снятое с четырех дублей поедание живого осьминога. После выхода «Олдбоя» Пак пожимал плечами: участь животного в ресторане все равно предопределена. Однако перед каждым дублем исполнитель главной роли Чхве Мин Сик читал молитву, и сама сцена наполнена вниманием к малейшему вздоху страдающей твари. Легендарная драка Как мы знаем, прежде всего телевизор научил Олдбоя драться. Но, в отличие от американизированных комиксов, где способности супергероев подчиняют вселенную мультипликационной логике, вновь обретенный настоящий мир сопротивляется Олдбою.
Каждое столкновение с врагами оставляет на нем отметины. В голливудском кинокомиксе всякая кровь стремится предстать нарисованной (как у Тарантино), наконец, вовсе скрыться угоду возрастным рейтингам и условности сюжета. Кровь в «Олдбое» маркирует безусловный ужас насилия при всей фантастичности обстоятельств. Ведь сам фильм — центральная часть трилогии Пак Чхан Ука о мести, которая говорит о ее катастрофичности. Нестареющая сцена драки «один с молотком против всех», снятая одним общим планом, буквально выматывает физически зрителя вместе с героем. И если О Дэ Су продолжает идти, хотя бы и с ножом в спине, так потому что им движут силы еще более ужасные, нежели судьба супергероя. В конце концов, он исполняет пророчество, что выше воли смертного — и вот уж вырван язык празднословный и лукавый. Наказание за нарушение табу — древний античный сюжет. Сложно представить, чтобы «наследники по прямой», европейские режиссеры, так вольно, непринужденно и серьезно отнеслись к мифу об Эдипе. Злодей в виде нестареющего полубога в офисном пентхаусе возможен к западу от Китая только в кино для подростков.
Античные мифы «Олдбоя» Детская ясность взгляда режиссера пробудила западного зрителя, разглядевшего в «Олдбое» европейское кино. Возможно, это «знание, которое не знает», тождество логоса и пафоса – и есть режим эстетического бессознательного, о котором писал Жак Рансьер в связи с «Эдипом» Софокла. Азия вдохнула жизнь в формализованные античные мифы. Пафос эпической трагедии в греческом духе превращает Олдбоя в героя человечного, поскольку обреченного. Это хорошо понятно в России, где восточный один-в-поле-воин давно стал частью поп-культурного пейзажа, прямо с появлением первых боевиков Брюса Ли
на VHS. В конце концов, Олдбой просто похож на постаревшего Виктора Цоя
из «Иглы»: тоже весь в черном и укладывает целую банду отморозков голыми руками. И тяга европейского зрителя к азиатской драме обусловлена не столько «экзотикой» увиденного, но узнаванием тайного о себе самих. Неслучайно ремейк фильма 2013 года, выполненный таким мастером, как Спайк Ли
, вызвал всеобщее негодование. Без магии всесильного гипноза и проклятия инцестуальной связи драматургия не спасла ничего. Благо, теперь у нас снова есть возможность ритуально припасть к истокам и посмотреть на себя в Другом. «Олдбой» в прокате с 23 января. Андрей Горелико
«Олдбой» снова в прокате – впору шутить про «борозды не испортит». Фильм это столь же дорогой многим по ранним воспоминаниям века, с кассетным еще кино на «видаках», как «Убить Билла» – его сородич и своего рода антагонист. Обе картины сочетают единовременно укорененность в эпохе и эпическую вневременность, натурализм и сказочное пренебрежение реализмом. Великий шелковый кинопуть Шедевром «Олдбоя» признали сразу, кажется, во всех частях света. Несмотря на предыдущие кассовые провалы режиссера, Южная Корея гордилась своим сверхпопулярным и притом глубоко национальным кино. На Западе и у нас говорили о глотке свежего воздуха после удушающего вала боевиков с элементами триллера а-ля «Матрица». Председательствовавший в Каннах Квентин Тарантино тогда делал все, чтоб Пак Чхан Ук увез домой «Золотую ветвь», но не получилось. По легенде, не хватило одного голоса. «Олдбою» достался гран-при жюри, а «Ветвь» вручили Майклу Муру с разоблачительной документалкой «9/11 по Фаренгейту». Сейчас смешно вспомнить, но время было другое: о «Паразитах» среди главных претендентов на «Оскар» никто, конечно, не помышлял. Читайте также: Как выглядит «Матрица» 20 лет спустя Без натяжки можно сказать, что «Олдбой» подготовил среди прочего успех «Паразитов». Он был снят по японской манге и показал нам Азию шокирующей, но понятной. Кстати, если в начале века Южная Корея ассоциировалась в массовом сознании с кровавым, «жестоким» кино, сегодня страна предстает более глянцевой: высокие технологии и кукольные бойз-бэнды. Однако как «Паразиты», так и «Олдбой», напоминают, что милая Корея – лишь оборотная сторона Кореи страшной. У Пон Чжун Хо есть тайный бункер-подвал в элитном доме, а у Пак Чхан Ука целая тайная тюрьма… между этажами высотки. Жуткие дела свершаются рядом, но невидимы для нас. Так в ранее появившемся «Бойцовском клубе» банды анархистов маскировались под обычных неприметных людей: охранников, поваров, прислугу. Начало нулевых глазами 2020-х Беспечный и не слишком высокоморальный бизнесмен О Дэ Су (Чхве Мин Сик ) оказался в таинственном плену в 1988 году. Это первый год так называемой Шестой Республики в Южной Корее, когда демократия вроде бы окончательно сменила череду военных переворотов и вялых диктатур. Жить стало лучше, веселее, а там, где в последний день героя на свободе стояла старая телефонная будка, вырос жилой небоскреб. С него чуть ли не в первой сцене хочет спрыгнуть некий доведенный до отчаяния бедолага, но О Дэ Су не до того. Его ждут новые открытия: мобильный телефон-раскладушка, компьютеры, камеры слежения. Впрочем, в дивный новый мир он попал не голый, в прямом и переносном смысле. 15 лет О Дэ Су протянул на жареных пельменях и телепередачах. О, это последнее десятилетие, когда людей растил телевизор! Десятилетие с его стремительно стареющим ретрофутуризмом, вплоть до передачи записей телефонных разговоров на кассетах, сегодня оно умиляет. А детективные поиски в интернет-кафе и убийство компакт-диском! Почти детская страсть азиатских режиссеров к техническим деталям нашла очевидное воплощение еще в «Звонке» (1998). Но, по сути, с течением времени изменилась лишь форма сюжетообразующих деталей. Образ технологии как носителя воли рока закрепился и эксплуатируется по сей день. Вот и в «Паразитах» красная кнопка камеры смартфона прямо уподобляется красной кнопке на пульте с ядерными ракетами. Когда-нибудь и эта метафора станет формально устаревшей. Сентиментальная брутальность «Олдбой» выстроен не только на эстетике, но и на атмосфере — сентиментальной иди, наоборот, брутальной. Это подчеркивается во всем: от крупных планов до музыки Чо Ён Ука, в которой европейский вальс будто положили на дальневосточную мелодию (здесь отдаленная ассоциация с «Любовным настроением» Вонга Кар Вая). Сегодня режиссеру вряд ли спустили снятое с четырех дублей поедание живого осьминога. После выхода «Олдбоя» Пак пожимал плечами: участь животного в ресторане все равно предопределена. Однако перед каждым дублем исполнитель главной роли Чхве Мин Сик читал молитву, и сама сцена наполнена вниманием к малейшему вздоху страдающей твари. Легендарная драка Как мы знаем, прежде всего телевизор научил Олдбоя драться. Но, в отличие от американизированных комиксов, где способности супергероев подчиняют вселенную мультипликационной логике, вновь обретенный настоящий мир сопротивляется Олдбою. Каждое столкновение с врагами оставляет на нем отметины. В голливудском кинокомиксе всякая кровь стремится предстать нарисованной (как у Тарантино), наконец, вовсе скрыться угоду возрастным рейтингам и условности сюжета. Кровь в «Олдбое» маркирует безусловный ужас насилия при всей фантастичности обстоятельств. Ведь сам фильм — центральная часть трилогии Пак Чхан Ука о мести, которая говорит о ее катастрофичности. Нестареющая сцена драки «один с молотком против всех», снятая одним общим планом, буквально выматывает физически зрителя вместе с героем. И если О Дэ Су продолжает идти, хотя бы и с ножом в спине, так потому что им движут силы еще более ужасные, нежели судьба супергероя. В конце концов, он исполняет пророчество, что выше воли смертного — и вот уж вырван язык празднословный и лукавый. Наказание за нарушение табу — древний античный сюжет. Сложно представить, чтобы «наследники по прямой», европейские режиссеры, так вольно, непринужденно и серьезно отнеслись к мифу об Эдипе. Злодей в виде нестареющего полубога в офисном пентхаусе возможен к западу от Китая только в кино для подростков. Античные мифы «Олдбоя» Детская ясность взгляда режиссера пробудила западного зрителя, разглядевшего в «Олдбое» европейское кино. Возможно, это «знание, которое не знает», тождество логоса и пафоса – и есть режим эстетического бессознательного, о котором писал Жак Рансьер в связи с «Эдипом» Софокла. Азия вдохнула жизнь в формализованные античные мифы. Пафос эпической трагедии в греческом духе превращает Олдбоя в героя человечного, поскольку обреченного. Это хорошо понятно в России, где восточный один-в-поле-воин давно стал частью поп-культурного пейзажа, прямо с появлением первых боевиков Брюса Ли на VHS. В конце концов, Олдбой просто похож на постаревшего Виктора Цоя из «Иглы»: тоже весь в черном и укладывает целую банду отморозков голыми руками. И тяга европейского зрителя к азиатской драме обусловлена не столько «экзотикой» увиденного, но узнаванием тайного о себе самих. Неслучайно ремейк фильма 2013 года, выполненный таким мастером, как Спайк Ли , вызвал всеобщее негодование. Без магии всесильного гипноза и проклятия инцестуальной связи драматургия не спасла ничего. Благо, теперь у нас снова есть возможность ритуально припасть к истокам и посмотреть на себя в Другом. «Олдбой» в прокате с 23 января. Андрей Горелико
Ларс Айдингер: биография Ларс Айдингер — успешный немецкий актёр, режиссёр, композитор и диджей. Всеобщую известность в России он получил ...
→ Подробнее:)
