Во имя сосков, и дыма, и машинного масла: «Титан» заставит плакать половину маршрутки - «Рецензии»

В прокате — фильм «Титан», победитель минувшего Каннского кинофестиваля. Жюлия Дюкорно стала лишь второй женщиной, удостоенной главного приза смотра (первой 28 лет назад была Джейн Кэмпион с лентой «Пианино»; в этом году ей дали награду за режиссуру с фильмом «Власть пса»). «Титан» примечателен и вне наград: это боди-хоррор о девушке с титановой пластиной в голове, которая забеременела от «Кадиллака» (что? да!). Алексей Филиппов разбирается, что же за чертовщина происходит в фильме (и почему сравнения с «Автокатастрофой» Дэвида Кроненберга вас только собьют с толку). «Тут не трогают, месье, только смотрят», — предупреждают мужчину, пришедшего на автошоу, где полуобнаженные девушки страстно танцуют на капотах винтажных «Кадиллаков», разрисованных фальшивым пламенем. У одной из танцовщиц — неоновые чулки в здоровенную сетку и шрам над правым ухом, похожий то ли на улитку, то ли на лабиринт мозга. «Никто тебя не тронет, даже я», — сообщает внезапно вернувшемуся из небытия сыну пожилой пожарный Винсент (Венсан Линдон ). Юноша со сломанным носом и перекошенным лицом, в худи «Никогда не сдавайся» (Never give up) под черной кофтой с капюшоном молча пойдет в свою комнату. Оба героя — один человек: девушка Алексия, юноша Адриан (дебют модели Агаты Руссель). Шрам за ухом — напоминание о том, что в детстве она попала с (настоящим) отцом в автокатастрофу, и врачи вживили ей в голову титановую пластину. Сломанный нос и свежие синяки — попытка к бегству из собственного тела после группового убийства: у Алексии много поклонников, а все, что ей нужно — это убивать (по телевизору вскоре начнут искать серийного убийцу). Или немного объятий — в мире, где культура изнасилования уживается с нулевой тактильностью, практически полным отказом от прикосновений вне долга службы, семьи или секса. Смотреть онлайн «Сырое» — нашумевший фильм о жестоком взрослении Визуально «Титан» тоже как будто «хромированный»: гладкий, в начале даже глянцевый, напоминающий пачку клипов с задумчивым неоном и довольно убедительными убийствами. Новый фильм Жюлии Дюкорно — полная противоположность предыдущего, «Сырого» (2016) — хоррора о каннибализме пубертата, который заставил многих вспомнить о французском новом экстриме. От него тут лишь эпизодическое появление актрисы Гаранс Марилье с пирсингом сосков; сразу после кровавого балета у нее дома «Титан» перейдет к сути, то есть — «новой плоти». После показов в Каннах, где Дюкорно выиграла главный приз, к фильму намертво прилипло сравнение с «Автокатастрофой» (1996) Дэвида Кроненберга , с которым «Титан» похож как лесной пожар и аэрографическое изображение пламени на капоте «Кадиллака». Празднующая в этом году 25-летие лента канадца, отмеченная, кстати, в Каннах призом жюри, фокусировалась на том, как медиа заворожены смертью: подогреваемый культ покойников и подробности их гибели (например, Джеймса Дина ) перемежаются подробными репортажами с мест трагедий и аварий. Пока в домах рос уровень комфорта и безопасности, через телевизор — окошко в (потустороннюю) реальность — расширялась человеческая потребность в экстремальном удовольствии, уходе от ложного чувства защищенности, поиске новых форматов сексуального наслаждения. Так отстраненный видеоряд фильма находил эротизм в тенях и щелях обывательского комфорта. Мир нового секса: «Автокатастрофа» на шоссе 90-х Конкурс красоты человеческих внутренностей: о чем снимает великий Дэвид Кроненберг Я — главный экспонат: глянцевое язычество Рефна в «Неоновом демоне» «Титан», напротив, с самого начала объективирует на равных машины и людей, танцовщиц и коробку хлопьев. Для героев Кроненберга автомобили служили расширителями дверей сознания, для персонажей Дюкорно — напоминанием о человеческой конечности и ограниченности. Титановая пластина в башке четко фиксирует телесный фронтир, отстраненный отец в исполнении культового режиссера Бертрана Бонелло — завершает картину (дис)функциональных отношений. Сюжетная логика Дюкорно — выставка жестокости, если вспоминать Джеймса Балларда, написавшего «Автокатастрофу», пространство фильма — неоновая геенна огненная, пересекающаяся с маскулинным царством Николаса Виндинга Рефна , другого любителя опрокинуть ретро-эстетику еще дальше — в античность и язычество, христианство и локальную Вальгаллу. У богов не бывает счастливых семей: титан Кронос пожирал своих детей, а чудом выживший его сын Зевс опередил ветхозаветного собрата в выдумывании челленджей для отрока Геракла. Он же — ас античного пикапа, превращавшийся в быка и птиц, чтобы соблазнять богинь и смертных женщин, что, впрочем, не так виртуозно, как непорочное зачатие. Нечто подобное происходит с Алексией в «Кадиллаке», от которого она мистическим образом беременеет. Живот стремительно выдается, грудь начинает источать машинное масло — сначала чуть, потом — вместо крови и молока. Читать Салем, иди за мной: 15 отличных феминистских хорроров Кем будет такой ребенок? Возможно, киборгом по Донне Харауэй: гражданином постгендерного общества, которому плевать, мужчина ты, женщина — или небинар, а может, даже бог (из машины). Киборгом, которому не понять, почему трансформация — это болезненно: корежишь ли ты себе лицо, чтобы синхронизировать внутренний мачизм с внешним, или обкалываешь ягодицы тестостероном, мечтая подтягиваться как в юности. Киборгом, для которого лобовое стекло, зеркало и стена не будут препятствием, пунктами переписи границ между людьми. Потому что материал и стихия — титан, кожа, дерево, хром, пламя, душевая вода — тоже будут уравнены и признаны трогательными, тактильными, извергающими и сохраняющими чувство. Так и Дюкорно неважно, витает ли в кадре дух Кроненберга, Рефна, Клер Дени или Йоргоса Лантимоса . Они тут не как референсы, но материал: еще одно отличие от «Сырого», стремившегося вывернуться мясом наружу, в том, что «Титан» — кино, сконструированное наподобие автомобиля, в который перед покупкой будущая владелица может выбрать обивку или древесные вставки. И вот, кроненбергоподобный абсцесс боди-хоррора запросто соседствует с лантимосовским принципом «создаем абсурд, внеся одно существенное изменение в реальность». Прощай, речь: портрет и метод Йоргоса Лантимоса Десять пуль в лицо французской демократии: «Хорошая работа» и другие этапные фильмы из Франции 90-х Родители в «Клыке» (2009), о котором напоминает сцена автотравматизма перед зеркалом, искажали представление детей о мире, обещая за порогом конец света и называя вещи не своими именами (например, «одуванчик» становился «зомби»), а в «Альпах» (2011) фигурировала контора, чьи сотрудники исполняли роли покойных для горюющих — как Алексия становится для Винсента Адрианом (хотя он знает, что сын мертв), а он для нее — отцом, с которым не страшен комплекс Электры. Чувственный танец Адриана перед растерянными пожарными, только что гомоэротично слэмившимися, мог бы без швов дополнить «Хорошую работу» (1999) Клер Дени, исследовавшую все оттенки маскулинности в кризисе выражения чувств. Из армейски строгих и столь же критичных к общественным институтам фильмов Дени как будто сюда и угодил Венсан Линдон. Когда он раскрасневшись изучает себя в триптихе трюмо, то похож на титана, когда-то подпиравшего Землю, а его морщинистое лицо не дает сомневаться: раз он говорит бригаде, что он для них Бог, а Адриан — Иисус, значит, так и есть. Фильм-ЛСД: подкаст о сай-фае «Побудь в моей шкуре» Отвал башки: «Грязный Рай» — причудливая жемчужина 2021 года Единственный вопрос, который мучает Алексию-Адриана — что есть он(а). Искажено ли ее восприятие отцовским отчуждением, посттравматическим расстройством, врожденным психозом, авторской прихотью или повышенным процентом металла в организме, — но каждый раз глядя на себя в зеркало, он(а) удивленно замирает. Как героиня Скарлетт Йоханссон в «Побудь в моей шкуре» (2013) — инопланетянка, облачившаяся в человеческую кожу с преступным умыслом. К слову, идеальную пару к «Титану» составляет «Грязный Рай» другого француза — экспериментатора Бертрана Мандико, снявшего тоже постгендерную (анти)утопию на другой планете, где стали мутировать женские кинематографические образы, ставя под сомнение вообще оболочку «женского». Жюлия Дюкорно продолжает эту внеземную линию: так ли уж много наше тело говорит о нас? Если кто-то знает ответ, пусть скажет сейчас — или замолчит навечно. «Титан» в прокате с 30 сентября. Алексей Филиппов