В московском театре «Маска» прошла премьера спектакля Антона Федорова «Мадам Бовари» по классическому роману Гюстава Флобера — безусловному шедевру мировой литературы, оказавшему огромное влияние на европейскую культуру. Режиссер спектаклей «Петровы в гриппе», «Где ты был так долго, чувак?», а также второго и третьего (лучшего) сезонов «Мира! Дружбы! Жвачки!», в своей версии известного сюжета показал человека без прикрас, полностью следуя задумке Флобера. Книгу много раз экранизировали и ставили на сцене, но такой «Бовари», 90% времени притворяющейся эксцентричной комедией, вы точно еще не видели.Напомним фабулу романа: скучающая от обыденности супруга скромного провинциального доктора развлекает себя внебрачными связями и живет в долг, покупая роскошные наряды и подарки любовникам, что, в конце концов, приводит к трагедии. На сцене театра действие начинается в момент знакомства Эммы и Шарля, чьи образы сразу задают настроение всей постановке. Трусоватый Шарль (
Семен Штейнберг), усами и манерой речи напоминающий инженера научного института из «
Внутри Лапенко», неуклюже демонстрирует влюбленность. Экзальтированная Эммочка-жётемочка (
Наталья Рычкова), не расстающаяся с вязанкой книг, отвечает трепетным блеянием на французском. После свадьбы доктор приводит жену в дом, где их поджидает просиженный диван да скупая на эмоции свекровь (
Ольга Лапшина, в другом составе —
Роза Хайруллина), настоящий тиран и грубиянка, с первого взгляда невзлюбившая невестку. Ночами Шарль спит носом к стенке, а Эмма с упоением читает. Утром следует кофе и круассан от маман, затем доктор уходит на работу, хотя пациентов у него нет, — и так каждый день.
Читать
Обзор третьего сезона «Мира! Дружбы! Жвачки!»
Утомившись от рутины, Эмма требует переезда, и семейство оседает в Ионвиле — городе побольше. Там всё повторяется: маман – круассан – диван. Зато много интересных мужчин, внимание которых сулит жене доктора романтические приключения. Далее у четы Бовари рождается дочь Берта (запоминающаяся и тоже комичная сцена), но это мало что меняет. А где же блаженство, страсть, упоение? Мадам Бовари находит счастье лишь в романах, читая книги с таким рвением и жадностью, что однажды начинает буквально их пожирать. Книжная романтика разжигает скрывающийся внутри огонь, отвлекая от всего мирского. Время идет, и вот уже дочка начинает ходить и звать маму. Её, кстати, играет лилипутка
Анна Никишина — и эта пикантность подчеркивает неприязнь Эммы к собственной дочери: «
Этот ребенок так отвратителен», — говорит она.
Подача в спектакле «Мадам Бовари» восходит к комедии дель арте и французскому кукольному театру Гиньоль, который унаследовал традиции ярмарочных балаганов: в нем много преувеличений, клоунады и соответствующего «площадного» юмора, хотя шутки на самом деле очень разнообразны. Часть построена на игре слов: «У меня просто отит», «Берта, лучше Бертолуччи» и тому подобных. Вызывает смех также русско-французских суржик, на котором говорят между собой персонажи. Радость узнавания дарят множественные вкрапления современной ерунды в жизнь французской семьи XIX века. Например, когда Эмма получает на день рождения сертификат в Ашан. Или абсолютно все музыкальные вставки, включая Джо Дассена и слегка переделанный бессмертный хит 90-х «Ничего не Бовари».
Смотреть онлайн
«Госпожа Бовари» с Мией Васиковской
Игра со зрителями продолжается не только на вербальном, но и визуальном уровне. Костюмы – береты, чепцы, укороченные штаны с цветными носками — добавляют персонажам штрихи комизма. Да и сами герои внешностью или повадками вызывает всяческие ассоциации: Лео (
Сергей Шайдаков) похож на манерного французского мима, Рудольфо (
Артур Бесчастный) имеет портретные сходства с Ван Гогом (это обыгрывается ближе к концу постановки). Всё пространство спектакля эклектично и изобретательно. Авторам удается гармонично сочетать несочетаемое и создавать очень насыщенное мультиформатное произведение. На белоснежной боковой стене «оживают» рисунки в духе Пушкина или Резо Габриадзе, романтично изображающие горящий камин, библиотеку, а в последствии даже бурный секс Эммы с любовником. Задник сцены становится местом для реалистичных интерактивных декораций и видеопроекций с камеры, а однажды – киноэкраном, на котором чета Бовари из зрительного зала смотрит фильм 1949 года: «
Мадам Бовари».
Флобер не давал оценок человеческим поступкам, но в описании их был холоден и правдив, за что снискал славу безжалостного автора. Антон Федоров, исследуя человека, живущего в разладе с собой, сперва ненавязчиво, через комедию и ассоциации, а под конец весьма недвусмысленно предлагает подумать о действительно важных вещах. При заметном отступлении от диалогов классического текста и фееричной клоунаде, постановка строго следует сюжету романа и стремительно движется к неминуемой трагедии, хотя её ноты сперва совсем не ощутимы. Одним из маркеров изменений становится стоящий посреди сцены на штативе фотоаппарат. Сперва герои перед ним позируют, желая получить семейные снимки, а затем он начинает фотографировать сам, как только перед ним случайно оказываются люди. Чем дальше, тем сильнее вспышка застигает героев врасплох. И до приличий ли и красивых поз, когда жизнь прямо сейчас превращается в агонию?
Зритель не успеет опомниться и не заметит, в какой именно момент русский драматический театр разорвет маску французского Гиньоля, когда смешное вдруг станет зловещим, романтическое – вульгарным, а марионеточные герои обретут вполне человеческие черты: никчемных, отчаявшихся людей, без особого смысла разрушающих жизни себе и другим. Хуже того — в этих несчастных горемыках наблюдатели с ужасом увидят себя, свои бесплотные желания, глупые ошибки. И досаду от неумения жить и быть счастливыми, преследующую, наверное, каждого из нас.
Екатерина Визгалова
В московском театре «Маска» прошла премьера спектакля Антона Федорова «Мадам Бовари» по классическому роману Гюстава Флобера — безусловному шедевру мировой литературы, оказавшему огромное влияние на европейскую культуру. Режиссер спектаклей «Петровы в гриппе», «Где ты был так долго, чувак?», а также второго и третьего (лучшего) сезонов «Мира! Дружбы! Жвачки! », в своей версии известного сюжета показал человека без прикрас, полностью следуя задумке Флобера. Книгу много раз экранизировали и ставили на сцене, но такой «Бовари», 90% времени притворяющейся эксцентричной комедией, вы точно еще не видели. Напомним фабулу романа: скучающая от обыденности супруга скромного провинциального доктора развлекает себя внебрачными связями и живет в долг, покупая роскошные наряды и подарки любовникам, что, в конце концов, приводит к трагедии. На сцене театра действие начинается в момент знакомства Эммы и Шарля, чьи образы сразу задают настроение всей постановке. Трусоватый Шарль (Семен Штейнберг ), усами и манерой речи напоминающий инженера научного института из «Внутри Лапенко », неуклюже демонстрирует влюбленность. Экзальтированная Эммочка-жётемочка (Наталья Рычкова ), не расстающаяся с вязанкой книг, отвечает трепетным блеянием на французском. После свадьбы доктор приводит жену в дом, где их поджидает просиженный диван да скупая на эмоции свекровь (Ольга Лапшина , в другом составе — Роза Хайруллина ), настоящий тиран и грубиянка, с первого взгляда невзлюбившая невестку. Ночами Шарль спит носом к стенке, а Эмма с упоением читает. Утром следует кофе и круассан от маман, затем доктор уходит на работу, хотя пациентов у него нет, — и так каждый день. Читать Обзор третьего сезона «Мира! Дружбы! Жвачки!» Утомившись от рутины, Эмма требует переезда, и семейство оседает в Ионвиле — городе побольше. Там всё повторяется: маман – круассан – диван. Зато много интересных мужчин, внимание которых сулит жене доктора романтические приключения. Далее у четы Бовари рождается дочь Берта (запоминающаяся и тоже комичная сцена), но это мало что меняет. А где же блаженство, страсть, упоение? Мадам Бовари находит счастье лишь в романах, читая книги с таким рвением и жадностью, что однажды начинает буквально их пожирать. Книжная романтика разжигает скрывающийся внутри огонь, отвлекая от всего мирского. Время идет, и вот уже дочка начинает ходить и звать маму. Её, кстати, играет лилипутка Анна Никишина — и эта пикантность подчеркивает неприязнь Эммы к собственной дочери: «Этот ребенок так отвратителен», — говорит она. Подача в спектакле «Мадам Бовари» восходит к комедии дель арте и французскому кукольному театру Гиньоль, который унаследовал традиции ярмарочных балаганов: в нем много преувеличений, клоунады и соответствующего «площадного» юмора, хотя шутки на самом деле очень разнообразны. Часть построена на игре слов: «У меня просто отит», «Берта, лучше Бертолуччи» и тому подобных. Вызывает смех также русско-французских суржик, на котором говорят между собой персонажи. Радость узнавания дарят множественные вкрапления современной ерунды в жизнь французской семьи XIX века. Например, когда Эмма получает на день рождения сертификат в Ашан. Или абсолютно все музыкальные вставки, включая Джо Дассена и слегка переделанный бессмертный хит 90-х «Ничего не Бовари». Смотреть онлайн «Госпожа Бовари» с Мией Васиковской Игра со зрителями продолжается не только на вербальном, но и визуальном уровне. Костюмы – береты, чепцы, укороченные штаны с цветными носками — добавляют персонажам штрихи комизма. Да и сами герои внешностью или повадками вызывает всяческие ассоциации: Лео (Сергей Шайдаков ) похож на манерного французского мима, Рудольфо (Артур Бесчастный ) имеет портретные сходства с Ван Гогом (это обыгрывается ближе к концу постановки). Всё пространство спектакля эклектично и изобретательно. Авторам удается гармонично сочетать несочетаемое и создавать очень насыщенное мультиформатное произведение. На белоснежной боковой стене «оживают» рисунки в духе Пушкина или Резо Габриадзе, романтично изображающие горящий камин, библиотеку, а в последствии даже бурный секс Эммы с любовником. Задник сцены становится местом для реалистичных интерактивных декораций и видеопроекций с камеры, а однажды – киноэкраном, на котором чета Бовари из зрительного зала смотрит фильм 1949 года: «Мадам Бовари ». Флобер не давал оценок человеческим поступкам, но в описании их был холоден и правдив, за что снискал славу безжалостного автора. Антон Федоров, исследуя человека, живущего в разладе с собой, сперва ненавязчиво, через комедию и ассоциации, а под конец весьма недвусмысленно предлагает подумать о действительно важных вещах. При заметном отступлении от диалогов классического текста и фееричной клоунаде, постановка строго следует сюжету романа и стремительно движется к неминуемой трагедии, хотя её ноты сперва совсем не ощутимы. Одним из маркеров изменений становится стоящий посреди сцены на штативе фотоаппарат. Сперва герои перед ним позируют, желая получить семейные снимки, а затем он начинает фотографировать сам, как только перед ним случайно оказываются люди. Чем дальше, тем сильнее вспышка застигает героев врасплох. И до приличий ли и красивых поз, когда жизнь прямо сейчас превращается в агонию? Зритель не успеет опомниться и не заметит, в какой именно момент русский драматический театр разорвет маску французского Гиньоля, когда смешное вдруг станет зловещим, романтическое – вульгарным, а марионеточные герои обретут вполне человеческие черты: никчемных, отчаявшихся людей, без особого смысла разрушающих жизни себе и другим. Хуже того — в этих несчастных горемыках наблюдатели с ужасом увидят себя, свои бесплотные желания, глупые ошибки. И досаду от неумения жить и быть счастливыми, преследующую, наверное, каждого из нас. Екатерина Визгалова
