«Пастух и пастушка» в Театре Наций: суровый цвет войны - «Рецензии»

На малой сцене Театра Наций состоялась московская премьера спектакля «Пастух и пастушка». Первыми его увидели жители Тобольска в июне этого года в рамках фестиваля «Театр Наций FEST». Рассказываем, как режиссер Сергей Сотников перерабатывает пронзительную повесть Виктора Астафьева в тяжелое и столь необходимое сегодня зрелище. фото: Пресс-служба Театра Наций / Иван Пономаренко Пять лет назад в журнале «Юность» вышла статья «Самая сиреневая книга о войне», где писатель Максим Жегалин размышлял о том, каким цветом можно представить себе войну. В цветописи повести Виктора Астафьева «Пастух и пастушка» он обнаружил сиреневый, предсумеречный цвет «тихого часа, послеполуденного сна, самого тяжелого сна, в который приходят незваные гости, в котором плавают лица и мечтания, после которого долго не можешь прийти в себя». Это цвет хрупких мечтаний двух беззащитно трогательных героев — молодого лейтенанта Бориса и жительницы прифронтовой деревушки Люси — которые мимолетно находят друг в друге свет и тепло, чтобы вскоре потерять. Именно автор той статьи Максим Жегалин написал инсценировку для спектакля в Театре Наций. В год публикации отмечалось 75-летие со дня Победы; сейчас, в 2025, — 80-летие, и постановка напрямую приурочена к празднованию. Найти интонацию для разговора о войне, сочетающую человечность и честность без признаков бравурности и эстетизации трагедии — задача невероятно сложная. Режиссер Сергей Сотников такую интонацию находит. фото: Пресс-служба Театра Наций / Иван Пономаренко Доминирующий цвет войны в его постановке, правда, не сиреневый. Скорее — сурово серый, с вкраплениями черного, коричневого, золотого. Серым перемазаны и лица матерых мужчин и молодых парней взвода, хотя, что касается человеческих качеств, то здесь их целая палитра. Это и мудрый резонер Ланцов (Дмитрий Журавлев ), рассуждающий о катастрофичности и противоестественности войны, которая рушит жизни и никогда не должна повториться. Это и подлый старшина Мохнаков (Анатолий Бурносов ), в нетрезвом состоянии теряющий лицо. И это протагонист Боря (проникновенная работа недавнего выпускника мастерской Виктора Рыжакова , Константина Фридовского ): девятнадцатилетний, едва вступающий в жизнь, обнаруживающий при встрече с Люсей (Тина Стойилкович ) как уязвимость, так и внутреннюю силу. Кажущаяся условность спектакля — сучковатые ветки заменяют бойцам оружие, солдаты падают замертво после вербальной констатации причины смерти — на деле оборачивается своего рода гиперреализмом. Сергей Сотников вместе с хореографом Владимиром Варнавой заставляют актеров физически преодолевать расстояния внутри давящей, узкой конструкции. Сценография Анастасии Бугаевой многозадачна и внешне минималистична: конструкция изображает в разных ситуациях хоть деревню, где останавливается взвод, хоть окопы. Это заставляет вспомнить другой спектакль, идущий на этой же малой сцене, — тоже весьма сумрачный «Макбет» Елизаветы Бондарь, где из текста Шекспира была вытащена та же тема травмы и ужаса войны. фото: Пресс-служба Театра Наций / Иван Пономаренко Внутри кажущейся минималистичности «Пастуха и пастушки» — тотальное внутреннее напряжение. Совсем не приукрашенные — ни повестью кристально честного Виктора Астафьева, ни инсценировкой — военные реалии идут здесь бок о бок с найденными режиссером аллюзиями на Гомера. Боря превращатеся в современного Одиссея, который старается преодолеть ад и вернуться домой — если не к Елене, то хотя бы к родной матери, пишущей ему письма. Сослуживцы умирают один за другим — одной нелепой, случайной смертью за другой. Может, когда-то пастораль пары коротких встреч обернется счастливой совместной утопией, а ад закончится. А пока ему не видно конца и края, Сергей Сотников предлагает зрителю совсем не радужный опыт со-проживания этого ада — и сегодня нам это очень нужно. Юрий Кунгуров