Разрушая стены: 5 фильмов, превращенных музыкой в манифесты - «Рецензии»

В российский прокат возвращаются «Стиляги

» — знаковый для нулевых фильм Валерия Тодоровского

, посвященный одноименной субкультуре 1950-х. Советская молодежь в нем, правда, слушает не заморские хиты, а отечественный рок в джазовой и рок-н-ролльной обработке, что подчеркивает неизменное стремление музыкантов и юных умов к свободе. В связи с этим вспоминаем материал о кинолентах, которым удалось не просто описать это стремление, но и стать важной частью новой культуры. Импульсом к размышлению послужило 40-летие экспериментального фильма Алана Паркера

«Пинк Флойд – Стена

», где смешались кино и анимация, воображение и явь. Режиссеру удалось снять не просто высказывание, но визуализацию идеологии рока — протестного искусства, для которого нет запретных тем и препон. Вот еще несколько примеров, когда музыка, её смыслы и рифмы, становилась главным героем, аудиовизуальным манифестом..
«Желтая подводная лодка» (1968): The Beatles за все хорошее и против всего плохого

фото: «Желтая подводная лодка» (1968) / United Artists
Вселенский успех The Beatles не мог пройти мимо киноиндустрии, поэтому «Ливерпульская четверка» неоднократно становилась героями кино. Четыре игровых фильма, две документалки, легендарный нереализованный проект «Властелина колец» Стэнли Кубрика, в котором Полу Маккартни была уготована роль Фродо. В конце 1960-х пандемия битломании захватила весь мир, и, очевидно, ей было необходимо собственное Священное писание. Таковым и стала «Желтая подводная лодка» – сюрреалистичный мультфильм в жанре поп-арт, очертивший идеологию музыкального коллектива.
Прошло полвека, в истории Yellow Submarine вообще не осталось белых пятен. Мы знаем, что изначально мультфильм Джорджа Даннинга должен был быть комментарием к Холодной вoйне – враги битлов, напавшие на прекрасную страну Пепперленд, задумывались «Красными злюками». Уже в процессе работы над проектом их перекрасили в синий, сделав похожими на английских полицейских. Преображение злодеев, как ни странно, сделало мультфильм более ясным: теперь The Beatles спасали мир не от коммунизма и тоталитарной диктатуры, а от обычной человеческой скуки и идеологии пыльных «пиджаков». Оседлав желтую подводную лодку, коллектив отправляется в большое сатирическое путешествие по кислотной реальности: из серого Ливерпуля в мир грез, походя открывая пространства человеческих идей. В мире The Beatles все состоит из отсылок к поп-культуре – они и сами к моменту премьеры мультфильма стали её неотъемлемой частью.
Наивный мир «Желтой подводной лодки», несмотря на вызывающую алогичность, все-таки живет понятным человеку «золотым правилом» этики: возлюби ближнего, как самого себя. Добрым словом и задорной песней четверо музыкантов-супергероев делают больше, чем ядерные боеголовки, призывая зал спеть вместе с ними All Together Now. Это комментарий уже не только к геополитическому переделу, Кубе, Чехословакии и Вьетнаму, но к чему-то большему. Увы, The Beatles не обошло стороной давнее проклятие категоричных манифестов: идея, будучи сформулированной, запускает процесс самоуничтожения. Так и битлы к моменту премьеры мультфильма уже находились в состоянии распада.
«Квадрофения» (1979): The Who против ностальгии

фото: «Квадрофения» (1979) / Brent Walker Film Distributors
Джимми (Фил Дэниелс) – парень из Лондона. Он живет с родителями, которых втайне презирает, и работает курьером. В выходные тихий мальчик преображается, становясь модом – одним из участников банды бонвивана Эйса Фейса (Стинг). Моды – плоть от плоти европейской Новой волны. Молодые пижоны едут по жизни на мотороллерах, тратят деньги на дорогие костюмы и с насмешкой смотрят на скучных предков. Несмотря на невинный вид, модов трудно назвать «маменькиными сынками» – они не прочь почесать кулаки в стычке с рокерами, да и синтетические наркотики им вовсе не чужды. Моторизированная орда катается по ночному Лондону и бросается на своих врагов. Безо всякой причины. Просто из-за того, что «Мы – моды». Это звучит гордо.
Моды жили в 1960-х и исчезли вместе со своим десятилетием – развалились на новые течения, среди которых были и скинхеды. Но истлевшая субкультура не осталась забытой. Уже в следующую декаду появились первые признаки возрождения стиля. В 1973 году к теме реставрации модизма обратилась британская группа The Who. Под названием The High Numbers она была одним из рупоров мод-движения, и теперь пришло ее время отрефлексировать свой опыт жизни в стане лондонских модников. Получившаяся рок-опера Quadrophenia впоследствии была экранизирована Фрэнком Роддэмом и обрушилась с критикой на институт ностальгии по старым-добрым временам.
Время пощадило модов, оставив о них только визуальный флер: мопеды марки Lambretta, полосатые костюмы и мешковатые плащи. Но за визуальной привлекательностью образа The Who выявляет порочный эскапизм. Джимми и его друзья по выходным занимаются косплеем, прикидываются лучшей, более свободной и богатой, версией себя. Пять дней в неделю они проживают жизнь кротких работников на корпоративном дне, чтобы блеснуть строгим галстуком вечером субботы. Джимми и сам осознает нереальность выстроенного симулякра, но борется за его идеалы до последнего – с ними все-таки лучше, чем одному против целого мира. Но и он, этот последний мод, все-таки сдается, сбрасывая свой драгоценный мотороллер в пропасть. Починить его, как и вернуть модов на Олимп субкультур Лондона, невозможно. Да и не стоит оно того. Много лет спустя аналогичный троп, прощаясь с воспоминаниями о прошлом, воспроизведет Валерий Тодоровский, отпустивший с миром «Стиляг».
«Рыжеволосый странник» (1986): Вилли Нельсон поет для жителей прерий

фото: «Рыжеволосый странник» (1975) / Alive Films
Вестерн «Рыжеволосый странник» стал режиссерским дебютом сценариста Уильяма Д. Уиттлиффа – что характерно, похоронившим его карьеру на данном поприще. В год выхода картина, основанная на одноименном альбоме кантри-музыканта Вилли Нельсона, не снискала славы. Variety небезосновательно назвал ее катастрофически скучной. Но так было далеко не везде. Нью-Йорк и Калифорния действительно отнеслись к «Рыжеволосому страннику» со скепсисом, чего не сказать о Техасе. Там история противостояния благодетельного священника и банды угнетателей прижилась много лучше. Потому что была на своей земле.
Проповедник Джулиан (Нельсон) приезжает вместе с молодой женой (Морган Фэрчайлд) в штат Монтана и селится поблизости с городком, которым, по заверению его предшественника, владеет сам дьявол. Единственный источник воды в этом крае находится под контролем семейства Клэверс, диктующего населению города свои условия. Заручившись поддержкой местного шерифа, Джулиан начинает борьбу за воду. В атмосфере всеобщего озлобления ему предстоит поступиться принципами и нарушить заповеди праведного христианина.
Red Headed Stranger неоднократно позиционировался критиками как один из наиболее выдающихся концептуальных альбомов кантри-музыки – той самой, которую в США принято ассоциировать со стереотипными реднеками, обитателями деревенской периферии. Именно в этих регионах Нельсон пользуется наибольшей популярностью со своими размеренными песнями о тяжелой доле покорителя фронтира. «Моя рука на руле, я чувствую, что еду домой», – поет он, и эта лирика отзывается у миллионов обитателей американской степи. Вне крупных индустриальных центров время течет иначе, а проблемы человеческих взаимоотношений ощущаются острее – это «скучное» природное однообразие практически полностью вытравлено из голливудской кинотрадиции той эпохи, наиболее высоко ценящей динамику повествования. Если бы «Рыжеволосого странника» не было, то его следовало бы придумать. Просто для того, чтобы у обитателей прерии появился фильм, говорящий с ними на одном языке.
«Стена» (1982): Pink Floyd ищут причины человеческого одиночества

фото: «Пинк Флойд: Стена» (1982) / United International Pictures
Сторонники идей Эриха Фромма – это ему принадлежит постулат о неврозах, рожденных внутренними моральными конфликтами, – уже сорок лет пытаются разложить «Стену» Алана Паркера на диагнозы. Рок-музыкант Пинк (Боб Гелдоф) и правда настоящее практическое пособие для психоанализа. Биография главного героя «Стены», выдуманная Роджером Уотерсом, собирает, должно быть, все главные проклятья первого послевоенного поколения Европы: безотцовщину, надуманную взрослыми «жестокость во благо» и гибнущий институт высшего политического авторитета. Внешние раздражители личности, те самые Another Brick in The Wall, запирают человеческое сознание в гостиничном номере со всеми своими демонами.
Дорога по измененному сознанию Пинка – своего рода отголосок и антитеза жизнерадостных странностей «Желтой подводной лодки». The Beatles с улыбкой простаков призывали смеяться над нелепостями конструктов и петь объединительные песни. Pink Floyd отвечает на это в манере подлинных рокеров, выворачивает идею наизнанку. Лучше всего людей объединяет не любовь, а травмы, у каждого свои. Безликие дети на конвейере человеческой скотобойни, толпа, смотрящая в рот своему нацистскому вождю – вот она, точка абсолюта любого объединения. Скованные одной цепью. Вне человеческого моря каждый остается один на один со своим ментальным ужасом. Признав это, Пинк дает бой больному разуму, и, кажется, даже побеждает.
Стена, выстроенная Пинком как защитный барьер и добровольная тюрьма, разрушена под вой пикирующего «Юнкерса». Финал «Стены» остается открытым: дети на разбомбленной улице копошатся в обломках, а зритель волен сам выбирать, что ему думать. Это разбор стены, освобождение от ее пагубного влияния? Или же просто реновация? Может, мы вообще не можем жить без стен? В 1990 году Pink Floyd вроде бы расставит точки, отыграв альбом The Wall в Берлине – на месте, где еще совсем недавно стоял печально известный «Антифашистский оборонительный вал».
«Стенька Разин» (1908): Романс создает русское национальное кино

фото: «Стенька Разин» (1908) / Ателье А. Дранкова
Сейчас трудно это осмыслить, с нашим-то историческим бэкграундом, но русское кино зачиналось как подлинно капиталистический вид искусства. Задолго до «Уплотнения» Анатолия Луначарского, качественно переосмыслившего отношение власти к кинемо, в России существовала ярко выраженная национальная кинотрадиция. Ее появлению мы также обязаны музыке – ставшему народным городскому романсу «Из-за острова на стрежень» на стихи Дмитрия Садовникова. Популярную песню в 1908 году фактически экранизировал пионер нашего кино, первый продюсер Александр Дранков.
Короткометражный «Стенька Разин» сегодня считается первым российским фильмом. Разумеется, кино на территории империи снимали и раньше – но иностранцы. К концу первого десятилетия XX века главные кассовые сборы на отечественном рынке приходились на хронику московского филиала французской студии Pathé. Дранков заходил в бизнес, у которого был явный монополист, поэтому ему требовалось создать по-настоящему народное кино, способное привлечь в электротеатры как можно больше людей. Оторвавшись от пьесы Василия Гончарова «Понизовая вольница», фильма режиссера Владимира Ромашкова ушла в свободное плавание и преуспела. В том числе, из-за того, что стала первым в нашей истории «фильмом-запевалой» – своеобразным караоке, предполагающим тесное музыкальное сопричастие зрителя.
В следующие годы именно на основе «Стеньки Разина», неидеального и шероховатого фильма-песни, будет рождаться народное кино. Оно начнется с вольного пересказа классики, былин и лубков. «Песнь про купца Калашникова», «Драма в таборе подмосковных цыган», «Жизнь и смерть А.С. Пушкина». А уже совсем скоро переродится в национальный эпос «Оборона Севастополя» – полуторачасовую битву, сравнимую по размаху с морскими боями в древнеримском Колизее. Оттуда рукой подать и до нашей кинореальности. Выйдя на простор речной волны (пускай не Волги, но Разлива в дачном районе дореволюционного Петербурга) Дранков сделал программный проект для нарождающейся индустрии. Степан Разин выбросил за борт челна персидскую княжну – и вот оно, пошло-поехало.
«Стиляги» в кинотеатрах с 11 декабря.
«Стиляги». Тизер
Максим Гревцев

21.07.2022

Цитирование статьи, картинки - фото скриншот - Rambler News Service.

Иллюстрация к статье - Яндекс. Картинки.

Есть вопросы. Напишите нам.

Общие правила  поведения на сайте.