Сергей Гилёв: «Несмотря на предыдущий опыт, я опять на это попался» - интервью

Сергей Гилёв

, заявивший о себе в 2020 году ролью характерного казака Данилы в сериале «Чики», продолжает активно сниматься, выбирая разноплановые проекты. Сейчас на видеосервисе START продолжается показ второго сезона мистического сериала «Пассажиры» с подзаголовком «Последняя любовь на земле», где Гилёв сменил Кирилла Кяро

на посту перевозчика душ и стал центральным персонажем истории. Мы поговорили с артистом об эволюции его героя, великих русских режиссерах и (не)важности наград.

фото: Съемки сериала "Пассажиры" / Пресс-служба видеосервиса START
Как получилось, что вы задержались в «Пассажирах» после первого сезона и получил главную роль в продолжении?
Когда мы работали над первым сезоном, у меня было подозрение, что мой герой сбежал и не закончил свои дела, как все остальные персонажи. В самом конце он садится за руль, то есть появляется задел на продолжение, где, скорее всего, буду я, хотя переписать можно было все, что угодно. Дальше все зависело от того, стану ли я человеком, на которого можно написать второй сезон.
Плюс было непонятно, какой будет реакция на сериал, так как у него экспериментальный формат в плане хронометража. Продюсер и шоураннер «Пассажиров» Руслан Сорокин придумал эту идею, когда мы еще вместе учились в актерской школе Германа Сидакова, и даже снял подобную короткометражку, а потом решил докрутить ее и расширить до сериала. Все 2010-е мы потихоньку переходили из десктопа в мобайл – и оказалось, что люди стали больше смотреть кино именно на телефонах, а не просто на компике вместо телевизора. Поэтому ребята подумали, что для проекта нужен короткий формат, когда серия длится не 40-50 минут, а 15-20. Тогда мне было не очень понятно, как за это время можно рассказать историю, но оказалось, что-то вполне успевается.
Я по-честному смотрю сериал вместе со всеми и пока видел только первый эпизод (на момент записи интервью – прим. ред.). Я бы советовал всем, кто смотрит «Пассажиров», дождаться выхода всех серий и посмотреть их подряд. Или сделать еще лучше: смотреть каждую неделю по одной, а потом пересмотреть все разом, потому что от одной серии есть ощущение, что тебе прям не хватает. Это показалось мне странным, но мой режиссер сказал, что, если не хватает – это хорошо, значит, чем-то зацепило и хочется следить дальше.
В первом сезоне ваш герой был максимально отталкивающим. Посмотрев на него, любой человек мог бы сказать, что таким уродом быть нельзя. Во втором сезоне, судя по началу, он тоже не вызывает особого восхищения, но, вероятно, подвижки будут. Как сильно ему предстоит измениться?
Вообще я стараюсь обсуждать сценарий с командой, когда он еще пишется, и есть возможность как-то повлиять. В «Пассажирах» я почти не поучаствовал в этом, а после того, как работа сделана, нет смысла особо спорить. Но когда проект вышел, я могу выступить – не с критикой, но на стороне самых строгих зрителей. После первого сезона я читал отзыв, что чувак, которого я играю, – ублюдок, который никак не меняется, и это выглядит живо и по-человечески. И люди хотели, чтобы так и осталось, но они предполагают, что от сценаристов никто не уйдет не исправленным. Видимо, моему герою тоже придется исправляться – не даром ведь ему дали в напарницы женщину. Но я бы порадовался, если бы он совершенно не исправился. Это было бы смешно, правдоподобно и очень про жизнь – сказать, что плохой человек, как правило, не исправляется, а становится только хуже и находит максимальное количество людей, которым он может навредить. Он идет в своем отрицании добра до самого конца.
Тогда это был бы немного другой сериал, ведь суть шоураннерства в том, что ты держишь плюс-минус одну линию. А в «Пассажирах» есть концепт искупления – и у людей, застрявших между мирами, и у их перевозчика.
Никто не знает, что бы из этого вышло. В песне Daft Punk, посвященной Джорджо Мородеру – с детства почему-то называл его мародером, есть его собственный монолог о том, что нужно освободиться от предубеждений (в оригинале – there was no preconception of what to do). Как только ты осознаешь это, ты можешь делать все, что хочешь. И у людей, которые работают таким образом, получается круто. В конце концов, короткие серии по 15-20 минут тоже снимают не все, это в каком-то смысле отход от правил.

фото: Маша Бороденко
Ваш герой одет в клетчатый спортивный костюм, как у Колина Фаррелла и его «банды» боксеров в «Джентльменах» Гая Ричи. Это значит, что он такой продукт массовой культуры и сам ничего придумать не может?
Мне тоже показалось странным, что костюм именно такой. Насчет одежды я иногда что-то предлагаю, но у режиссера и продюсеров, как правило, есть четкое видение – они главные, и отвечают за продукт от начала до конца, поэтому я не могу ставить ультиматумы. Но у меня было много разных аргументов. Начинал я с очень простых – что предыдущие варианты были просто красивее. Это тупой довод, он никому не подошел, и я, конечно же, не победил. Потом я говорил, что никто не будет вникать в суть дела и все подумают, что русские киношники любят копировать. Это скучное обсуждение – зачем на него нарываться, если можно не нарываться. Одновременно я понимал, как можно было бы объяснить выбор этой одежды: я играю человека, который под веществами часто сидит дома и смотрит телевизор, и возможно, у него есть любимые герои, чьи образы он хочет скопировать, – я тоже так делаю в жизни. Но этого никто не поймет, потому что в первом сезоне мы ничего подобного не заявляли, хотя я пытался под эту идею иногда вставлять в его речь какие-то цитаты из фильмов, но в итоге их вырезали на монтаже. Самый хороший аргумент появился у меня, когда уже ничего нельзя было изменить: я сказал, что зритель увидит человека в костюме, который он просто у кого-то украл, а у нас есть возможность создать свой костюм, которого никогда и нигде не было и в который кто-то захочет одеться. Это могло бы стать своей единицей стиля. Вообще я бы надел красный костюм Jordan – он мне больше идет, там мешковатые штаны, можно как-то использовать капюшон, и сам по себе он теплый и большой.
Вы говорили, что сцены с Чиповской были непростыми, и вы ее боялись. Понятно, что это шуточки, но все же была какая-то дистанция между вами?
Конечно, я боялся, потому что много лет наблюдал за Чиповской в кино. Еще она была подружкой всех моих друзей, но мы никогда не пересекались и не общались. Плюс Чиповская – любимая актриса великого русского режиссера Романа Волобуева. Ты же никогда не знаешь, какой она человек. Может, она окажется скотиной, может, она тупая, может, не понимает юмора или, наоборот, постоянно шутит глупые шутки и одна над ними смеется. Любой из этих вариантов по-своему хорош, но ты не угадаешь, что именно окажется правдой. Чиповская при этом производит впечатление строгой женщины, которая приходит, сразу всем недовольна, громко возмущается и говорит, чтобы срочно устранили проблему. Ну я и не знал, как работать в присутствии такого человека. У нее же еще и опыт – сколько она там уже на сцене? Лет 20, как группа «Тату», а, может, и больше. Не помню точно. То есть я иду на встречу с женщиной-индустрией, она и есть русское кино – русское кино в топе. И я представляю, как буду что-то там играть, а она своими строгими накрашенными глазами будет смотреть на меня – не осуждающе, но снисходительно, мол «мой ты мальчик, ну ничего, всё с опытом придет». Вот этот набор ощущений у меня был перед первой встречей с Анной Чиповской, его я и выдал во фразе: «Здравствуйте, Анна Чиповская». Она ответила: «Здравствуйте, Сергей Гилёв». Так мы познакомились, и стали добрыми друзьями. С тех пор я называю ее только по имени и фамилии. Хороший она человека, Анна Чиповская. Очень своеобразный, но славный. Может, мы могли бы и ссориться, но не стали. Я любил приносить ей конфетки Lindt, а она говорила: «Вот как хорошо. Ты, Сережа, очень заботливый».
А насчет других более опытных и известных артистов были предубеждения? Что будут свысока смотреть, как на новичка.
Какая-то неуверенность была первый год, а потом уже стало всё равно. Все нормальные, никто не командует тобой и не говорит, да что ты там сыграл. А даже если кто-то начинает это делать, ты понимаешь почему. Например, есть напряженная сцена, в конце которой артист должен пнуть меня по яйцам, и для него это должно быть максимально обосновано. А если я не веду к тому, чтобы он меня пнул, то как бы не помогаю ему. А так все какие-то хорошие люди в кино и в жизни. Видимо, повезло. Или просто так устроено – зачем орать, если можно сказать. Это гораздо эффективнее работает.

фото: Съемки сериала "Чики"
Почему вы называете Романа Волобуева великим русским режиссером?
Роман Волобуев – великий русский режиссер по ощущениям. У него все для этого есть: он умный, сам пишет сценарии и сам их снимает, вокруг него всегда собирается особенная компашка, с которой вместе хочется трудиться. Я смотрю кино Волобуева и вижу в нем самого Волобуева, это как общаться с ним или читать его рецензии.
В детстве я пытался у него сниматься в сериале для Первого канала, который так и не вышел, но для меня это и к лучшему. Потом он дал мне роль во втором сезоне «Последнего министра». Роль была необычная, за нее мне не стыдно. Когда мне не стыдно, это хотя бы над поверхностью воды, это окей.
Кто еще в пантеоне великих русских режиссеров?
Вова Мункуев, Эдуард Оганесян. Их много, и я перестану прямо сейчас перечислять великих русских режиссеров, потому что придется назвать как минимум всех, с кем я работал. И вдруг кого-то не назову, а он возмутится. Этих ребят я всегда перечислял по отдельности, когда выходили их фильмы. О величии всех остальных мне хотелось бы говорить, приводя конкретные примеры, но тогда у нас не хватит времени на интервью.


Читать
Рецензия на сериал «Чики»


Почему вы говорите «в детстве», подразумевая время, когда вам было уже за 20?
Это прижилось как присказка. Наверное, надо бы ее поменять. Мне просто иногда кажется, что я был таким тупым совсем недавно – в надежде, что я сейчас не тупой. Хотя и тогда я себе не казался тупым. Непонятно.
К 8 марта с вашим участием вышел фильм «Хочу замуж» в жанре романтической комедии, который у нас, если быть честными, не особо получается. Как этот проект появился в фильмографии?
В России любят романтические комедии, но мы отстаем от всего мира в развитии жанров на несколько лет. Прочитав сценарий «Хочу замуж», я понял, что это ромком с более-менее новым взглядом. Обычно по сюжету бедняжку-девочку спасает хороший мальчик, и они любят друг друга. А здесь девочка сама решает свои проблемы, при этом вокруг вьются какие-то два негодяя. То есть мы начинаем снимать кино о жизни – о том, как трудно приходится женщинам, потому что они каждый божий день имеют дело с мудаками и глупыми людьми. В «Хочу замуж» это показано в более простом виде, но если, например, взять этот же сценарий и снять как драму в стиле Звягинцева, то каждый бы понял, с каким ужасом сталкиваются женщины. В этом фильме мужчины принимают судьбоносные решения моментально, под воздействием эмоций, а еще много обижаются. Большинство людей – и мальчики, и девочки, с которыми мне приходилось сталкиваться в жизни, тоже ужасно любят обижаться. Это, кажется, одно из главных чувств, которое испытывают люди.

фото: Маша Бороденко
Вы, кажется, выбираете совершенно разные проекты и не повторяетесь. В конце апреля в прокат выйдет другая жанровая история – вoенная драма «1941. Крылья над Берлином». Почему решили за нее взяться?
Во-первых, у меня с детства был один-единственным праздник – 9 мая. Позже, когда я вырос и перестал быть 20-летним, я понял, что у меня больше нет ощущения праздника ни в день рождения, ни в какой-либо другой день. Чуть-чуть оставалось предвкушение Нового года, но все испортили елки в торговых центрах с 15 ноября и украшения по всей Москве. А 9 мая было настоящим праздником, когда его еще не присвоило себе государство. В 1990-е можно было идти по моему родному городу Ижевску, встречать ветеранов, дарить им цветы и просто говорить «спасибо». Это было чувство, когда ты подходишь и чуть не ревешь. В детстве вместо колыбельной мама читала мне «Балладу о матери», которая начинается со слов «постарела мать за 30 лет, а вестей от сына нет и нет». Это единственное стихотворение, которое я читаю про себя, когда нужно быть полностью разорванным внутри и пустить слезу.
И второе – я же думал об актерской карьере еще в детстве, а потом вернулся к этому в начале нулевых. Я ходил по Москве и представлял, что когда-нибудь буду актером, и тогда же говорил друзьям, что прямо сейчас не успеваю попасть в кино, получается, уже не поиграю молодых солдатиков. Так что, когда я стал актером, надо было поставить эту галочку. Плюс в советское время снимали много хороших фильмов о вoйне. И когда ты растешь на них, то хочешь сыграть в фильме о вoйне. Так было у меня до этой весны.
Вы уже упомянули якутского режиссера Владимира Мункуева. Еще одной весенней премьерой должна была стать его картина «Нуучча», но релиз перенесли на 13 октября. Там вы играете русского каторжника, которого вынуждена приютить якутская пара. Как я понимаю, это была ваша первая главная роль в кино?
Я просто не знал, что она главная. Я думал, что они главные (герои Павла Колесова

и Ирины Михайловой

– прим.ред.). По смыслу так и есть – это их земля, а на нее пошла чужая большая цивилизация и пытается установить свои правила.
Я пока не видела «Нууччу», но мне показалось, что в основе других якутских фильмов с хорошей фестивальной судьбой – «Пугало» Дмитрия Давыдова и «Иччи» Костаса Марсаана – лежит мрачная энергия.
Это же все немножко ужасы. Они сняты в жанре, с помощью которого проще выбраться за границы якутского кино. Если бы в Якутии, например, сняли драму о паре мужчин, которые живут вместе и сталкиваются с непониманием со стороны общества, она, возможно, не так бы откликнулась.
Расскажите, как проходили съемки с Мункуевым?
Вова Мункуев – весельчак, у него все разбитное и на шуточках. В работе он медленный, но быстрый. Мне кажется, он просто ленивый человек, то есть он не собирается делать ничего лишнего, ему не надо никому ничего доказывать. Он мне рассказывал, как снимал один из своих первых фильмов: стандарт сценария был то ли 40, то ли 60 страниц, а у Вовы был сценарий на шесть страниц. И он говорил, что снимет из этого нормальное кино. Зачем его загонять в рамки? У «Нуучи» тоже был небольшой сценарий, но в итоге мы снимали почти месяц.

фото: Кадр из фильма "Нуучча"
Вот мы и обсудили все новые проекты с вашим участием. Когда я готовилась к нашей беседе, то обнаружила, что после «Чик» у вас вышло очень много объемных интервью, где вы по несколько раз подробно пересказываете свою жизнь.
Я быстро понял, что давать интервью – это какая-то отдельная работа. К счастью, мне помогает, что проекты всё время новые и можно в связи с этим вспоминать еще не рассказанные истории. Но даже если приходится в двадцатый раз что-то повторять, я успокаиваю себя тем, что ни один человек, который будет читать это интервью, не читал предыдущие. Пусть хоть здесь почитает. Когда я работал на радио, мне казалось странным ставить одну и ту же песню каждый час, а мне говорили: «Послушай, ты ведешь эфир 3-4 часа, а люди по статистике подключаются на 15 минут, и нужно их заинтересовать, поэтому у нас есть набор работающих хитов».
До актерства вы долго работали в медиа. Как оцениваете этот период? Выдохнули, когда удалил все рабочие чаты, и поняли, что не нужно постоянно ходить с ноутом и быть на связи?
Это была удивительная работа. Мне правда повезло, потому что в 1999-м в Ижевске мы открывали радиостанцию, и я попал туда в лучшее время для радио. Кажется, никто еще не называл его словом «медиа». Перед тобой пульт, микрофон и какой-то плейлист, который совершенно не соблюдается. Ты просто садишься работать на четыре часа, и это абсолютно авторский эфир. В 2007 году в Москве я оказался на Sports.ru и участвовал в перезапуске лучшего медиа страны. Я нанимал классных ребят, которые писали для блоговой площадки. Они на этом учились, а потом уходили куда-то еще, и половина из них сейчас стали великими людьми. А дальше я, грубо говоря, доживал свой век в медиа. На Aviasales и «Кинопоиске» я как-то не прижился. Зато был «Мел» – лучший сайт про образование и воспитание. Я пришел туда, когда он только запустился, да и я сам был еще более-менее задорным. Там был такой большой трафик с фeйсбукa (соцсеть входит в корпорацию Meta, признанную в России экстремистской организацией – прим. ред.), что я каждый день мечтал, чтобы в стране был чемпионат по такому трафику, где я бы доказал, что «Мелу» нет равных.
Когда вы поняли, что стали настоящим актером и точно задержитесь в этой профессии?
Наверное, прошлой весной. Я понимал, что со мной уже вышло несколько проектов, есть работа прямо сейчас и есть планы на будущее. Но каждый раз, когда я расслаблялся и думал, что дальше будет только лучше, всё каждый раз менялось. Несмотря на предыдущий опыт, я опять на это попался.
В прошлом году журнал ОК! отметил вас статуэткой «Прорыв года». Для вас награды что-то значат?
По поводу премий нет никаких ощущений, ноль и тишина. Вообще забыл, когда были настоящие ощущения в последний раз. Все спокойно – ничего сильно не удивляет и не огорчает. Помню, очень радовался, когда «Локомотив» стал чемпионом спустя 14 лет. Я был на репетиции с ребятами и сразу им сказал, что у меня матч, и я не могу его пропустить.
Смотрите второй сезон сериала «Пассажиры» на видеосервисе START.
Маша Бороденко