Софья Митрофанова: «Ни одна стратегия, придуманная на коленке и под воздействием негативных факторов, не может быть эффективной» - «Интервью»

В сентябре генеральный директор онлайн-кинотеатра PREMIER Софья Митрофанова

в своем телеграм-канале объявила конкурс на создание документальных проектов о и для подростков. Дедлайн приема заявок – 15 сентября. Мы поговорили с Софьей о необходимости проведения такого конкурса, попытках российских стримингов найти нужный формат разговора с подростками, проблемах документального кино и будущем сервиса.

фото: Пресс-служба PREMIER
Как появилась идея конкурса, большой ли отклик вы уже получили?
Идея витала, наверное, с 2019 года, когда я волею судеб оказалась членом комиссии Общественной палаты, куда входили представители совершенно разных направлений, которые пытались сформулировать, чего не хватает индустрии детского и подросткового контента. Не могу сказать, что это было очень эффективно, потому что все-таки это процесс длительный и нужно было время. Потом пришла пандемия, сместились акценты и нужно было решать массу других более важных вопросов. Но тема подросткового контента и диалога, который мы должны научиться вести, но пока не умеем, вокруг меня кружилась. Подступиться по разным причинам не получалось – где-то не хватало компетенции, знаний, все того же времени, ресурсов и инструментов, хотя понимаю, что это звучит, скорее, как оправдание. Сейчас же так получилось, что в рамках эксперимента я согласилась запустить и вести свой телеграм-канал, после чего обнаружила, что его читают из приличия не только мои сотрудники, но и другие люди, которые живо интересуются индустрией, задают небанальные вопросы. Так я и решила попробовать спросить людей и подростков в том числе, какие у них есть идеи для целевого контента, и объявила конкурс. Будучи оптимистом, я верила, что заявки будут, и не ошиблась. На данный момент пришло уже больше 50 заявок. Я говорила, что буду их рассматривать только после 15 сентября, когда закончится прием. Но, конечно, мне не хватило терпения. Я уже прочитала 12, и из них четыре бы взяла в работу. То есть уже понятно, что этот конкурс превзошел мои ожидания. Изначально я обещала, что выберу один проект и буду его вести, но сейчас понимаю, что изыщу возможность сделать больше проектов – обращусь к коллегам по рынку, чтобы это все не пропало, а продолжило развиваться дальше.
По уже присланным заявкам можно увидеть какие-то тренды?
На адрес, который мы создали специально для конкурса, пришли не только подходящие по нашей тематике истории. Еще поступило и более 200 других заявок. Если почитать всё, то становится понятно, что есть очень много проектов про будущее. И я сейчас говорю не про фантастику, хотя такие проекты тоже есть, а про то, что люди, как традиционно для любого кризисного периода, стали моделировать, каким образом будет выглядеть будущее. Это разножанровые вещи. Даже не везде указывается, например, год действия, но ты четко понимаешь, что то, о чем люди пишут, не про сегодня, а либо про альтернативную реальность, либо про будущее, которое они хотят или которого боятся.
Как раз в связке будущего и подростковой темы у вас не так давно стартовал проект «Наследие». Какую ставку вы на него делали?
В «Наследии» представлено фантастическое будущее, но при этом в нем очень много общечеловеческих ценностей, связанных с нашим становлением, развитием, совершенствованием. Там есть важный разговор о том, что нас делает людьми, ради чего вообще мы все здесь находимся. Поэтому он несет серьезную и не побоюсь этого слова философскую ценность. Так что «Наследие» – большой проект-исключение. Мне лично он очень симпатичен. Я считаю, что такие проекты обязательно должны быть. Мы и выбирали его по причине того, что он затрагивает очень интересную тему, и подобного на данном этапе нет ни у нас, ни у конкурентов. При этом проект не вторичный, у него очень крепкий актерский состав – и с точки зрения мэтров, и молодых лиц. Как привлечь к сложной и неприятной философской теме молодое поколение, если не красивыми молодыми людьми? Такие были аргументы у меня, когда я принимала решение. Думаю, мы сделали его не зря, и проектов про будущее будет все больше.

фото: Кадр из сериала "Наследие"/Пресс-служба PREMIER
У ваших конкурентов уже есть знаковые проекты про подростков – «Трудные подростки» на more.tv, young-линейка на START, которую они запустили весной. Почему вы в своем конкурсе решили остановиться именно на доке?
Док – это та форма, которая может себе позволить актуальность, считываемую прямо сейчас. Док ты можешь сделать быстрее, чем волнующая тебя проблема, вопрос или острая ситуация станут страницей истории, как это бывает со сложнопостановочными или любыми другими live action фильмами. И в этом невероятная ценность документального кино, которое, к сожалению, за долгие годы после развала Советского Союза было забыто, потому что док – чаще некоммерческая история, и такое кино превратилось либо в телевизионные проекты общественно-политических форматов, либо в дебютные работы студентов, хотя есть выдающиеся документалисты, которые продолжают снимать картины. Но в целом документальное кино категорически не популярно. Хотя док – это тот язык, на котором можно разговаривать и с подростками в том числе. Именно это нам доказывает Netflix, который никогда бы не пошел в документалки, если бы в этом не было смысла и возможности достучаться до аудитории.
У PREMIER есть амбиция стать русским Netflix именно в плане дока, который там и впрямь популярен и обсуждаем?
Я очень хочу, чтобы PREMIER стал местом, куда люди приходят не только развлекаться, но и находить ответы на свои вопросы, видеть себя в каждом герое. Хочу ли, чтобы мы стали русским Netflix? Знаете, у меня еще со времен Иви аллергия на этот вопрос, потому что в каком бы сервисе я ни находилась, мои друзья, коллеги, сотрудники очень мечтали, что мы станем русским Netflix, потом Netflix пришел в Россию, потом ушел из России, а мы все еще это обсуждаем. Я хочу укрепить позиции видеосервиса, куда люди приходят за классными, положительными эмоциями. А будет ли это русский Netflix или русский PREMIER, которым он является, неважно.
Если продолжать говорить о вашем конкурсе, то где у вас проходит граница между влогом и доком?
Все-таки док, на мой взгляд, это не просто повествование, стрим какого-то события. Документальный фильм – это драматургическое произведение, хотя уверена кинематографисты бы меня поправили, но я как человек без специального образования, могу сказать, что в документальном фильме все равно присутствует драматургия, там иная форма повествования, подачи материалов, качества съемки. Это не может быть блогом или влогом, который очень сильно завязан на персоне, которая его делает. В доке может быть и авторское высказывание, и взгляд зрителя, которому показываются те или иные проблемы. В общем, это больше, чем влог или интервью, которые при этом могут быть составными частями фильма. Даже если мы посмотрим на известных блогеров, то увидим, что они различают эти форматы и создают докфильмы по каким-то знаковым для них событиям.

фото: Пресс-служба PREMIER
Если говорить про подростковую аудиторию, насколько PREMIER сейчас на нее ориентирован, и будут ли у вас, возможно, какие-то линейки, как у START, или все-таки нет такой задачи?
Я не люблю придумывать задачи, а потом наполнять их смыслом. Если удельная масса контента выйдет такой, чтобы это превратилось в направление, то так и будет. Сейчас это больше эксперимент и попытка найти новый язык для того, чтобы говорить с самой незащищенной, с информационной точки зрения, категорией населения нашей страны и мира в целом.
Желание видеосервисов и производителей контента говорить о подростках и с ними самими продиктовано именно такими моральными, так скажем, целями, или это все-таки финансовое вложение – мол, сейчас они подрастут и будут главными подписчиками?
Коммерческая составляющая в данном случае глубоко стратегическая штука, чем часто занимаются крупные корпорации, которые говорят: «Мы начнем делать анимацию для того, чтобы к моменту, когда ребенку станет 25, он точно смотрел в кинотеатрах наше кино, покупал наше кабельное телевидение, а потом мы еще создадим товары back to school, у него родятся дети, и мы будем развлекать их». И такая стратегия рассчитана на 15-20 лет. Верю ли я что это нужно делать? Определенно. Но если мы говорим о PREMIER, то сейчас у нас большое количество вопросов, которые нужно закрыть, – и с точки зрения технологий, и работы с пользователями, и коммуникаций, – что это просто одна из задач, которая будет реализовываться. Считаю ли я, что PREMIER – достойный бренд для того, чтобы сопровождать человека на протяжении всей его жизни? 100%. Но тема подростков резонирует мне самой в силу моего личного, не всегда хорошего опыта. У меня взрослая дочь, ей уже 22 года. Когда она родилась, мне было еще 19, и я мало понимала, как сформировать новую личность или хотя бы не мешать ей формироваться, потому что сама мало отвечала критериям цельной личности. Соответственно мы с ней формировались вместе и это, конечно, было сложным и болезненным процессом как для нее, так и для меня. И когда она была подростком, а я, вроде бы, уже сформировалась, оказалось, что ни я, ни она не можем друг другу простить тот сложный период, когда она была маленькая, а я – сильно молодой. Те сигналы, которые подавала она, мне казались абсолютно наносными, ненужными, которые очень легко сломать, поменять. Прошли годы – где-то с ее 12 до 17 лет – для того, чтобы каждая из нас научилась слушать и понимать друг друга. Я не пытаюсь этим конкурсом нащупать универсальный язык, который не уверена, что существует, или закрыть какой-то свой гештальт – у нас сейчас прекрасные отношения с дочерью, я ее лучший друг. Но тот путь оставил серьезный след, и я понимаю, сколько лет было потеряно из-за того, что я не умела и не могла нигде научиться общению с подростком, которой были чужды мои проблемы, сложности и вообще восприятие взрослой реальности, вызывающей у подростков оторопь. Особенно это актуально сейчас – в тяжелое, кризисное для многих взрослых время, когда они не обращают внимания на детей в том числе из-за своего сложного психоэмоционального состояния. Если цинично, то я хочу, чтобы в моей старости жизнь нашего общества вершили люди, которые выросли на очень честных, добрых, классных ценностях. Каждый для себя выберет что-то свое, но если в каждого будет вложено добро, и каждый будет ценить окружающих его людей, то мы уже получим здоровое общество. Мне кажется, нам всем невероятно не хватает доброты.
Вы возглавили PREMIER в августе прошлого года. Можете ли назвать проекты, которыми гордитесь? И рассказать, как изменилась ситуация в вашем онлайн-кинотеатре после 24 февраля?
Я очень горжусь проектом PREMIER и каждым человеком в нем, потому что это невероятно преданные, честные, искренние люди. Это не было бы удивительным, если бы мы говорили о группе в 20-25 человек, а мы говорим о 120-ти, и нет ни одного, кто выбивался бы из того описания. Я каждый день чувствую их невероятную поддержку, преданность и готовность делать больше, чем может делать обычный сотрудник. И это главная моя гордость. Беда, неважно, где и с кем происходящая, не может не повлиять на думающих людей, которым свойственно сопереживать. Это тяжелая ситуация для нашей страны, которую преодолеть можно только всем вместе – в рамках страны, семьи, коллектива. И после 24 февраля на примере своей команды я могу сказать, что мы стали более сплоченными. Ребята и до этого не отличались наплевательским отношением, но сейчас это стало еще более заметно. Всем не все равно, что мы делаем, что чувствуют рядом находящиеся люди. Если говорить с точки зрения бизнеса, то, естественно, у нас такие же сложности, как у всех коллег, – карты не проходят, атаки происходят, где-то может упасть сайт, но это рабочие сложности, преодолимые. За это время я не столкнулась ни с одной сложностью, которая бы заставила изменить курс, стратегию и поменять цели. Мне кажется, самое страшное, когда ты сталкиваешься с той проблемой, после которой понимаешь, что все, что до этого планировал, должно быть спущено в унитаз и дальше нужно идти каким-то новым путем, который ты в судорогах придумываешь, а потом будешь разгребать. На мой взгляд, ни одна стратегия, придуманная на коленке и под воздействием негативных факторов, не может быть эффективной.
А если говорить про конкретные релизы PREMIER?
Я очень горжусь «ЮЗЗЗ» и благодарна за него продюсерам Юре Сапронову и Тимуру Вайнштейну, благодаря которым этот проект появился на PREMIER. Но вообще можно прям калейдоскопом идти. Горжусь ли я «Эпидемией»? Конечно! «Игра на выживание-2» еще не вышла, но я уже ею горжусь. То же самое с «Территорией». Это как с детьми – если в многодетной семье их 15, то это не значит, что 15-го любят меньше, чем первого. Если мы сделали проект, вложили в него силы и душу, то мы априори им гордимся. А все остальное – это уже просто цифры. Могу ли я продолжать гордиться проектом, который не успешен в этом плане? Конечно! Это как с ребенком, у которого что-то не получается, – ты его жалеешь, любишь и поддерживаешь еще больше.
Когда «ЮЗЗЗ» выходил, кажется, мало кто на него делал ставку.
Абсолютно! Я могу еще привести пример «Зверобоя», на которого тоже никто не делал ставку. Это же, правда, всё, как дети. Я не знаю продюсера или директора онлайн-площадки, который сказал бы: «Ну, я этим проектом не горжусь». У меня тогда вопрос, почему он появился у тебя на сервисе или почему ты его сделал? Если ты видишь, что проект не получается, имей мужество – признай убытки и не выпускай его.

фото: Съемки сериала "ЮЗЗЗ"/Пресс-служба PREMIER
Совсем скоро стартует фестиваль онлайн-кинотеатров «Новый сезон». Насколько он, на ваш взгляд, нужен индустрии?
Я считаю, что нужно попробовать его провести, так как пока не понимаю, что из этого получится. Все полны энтузиазма, но для того, чтобы сказать, что фестиваль успешен и будет дальше жить, должно пройти какое-то время. Как минимум он должен состояться, а желательно не один и даже не два раза. На данном этапе я считаю, что это абсолютно правильная инициатива, так как фестивали – вещь для индустрии нужная.
Если говорить про будущее PREMIER, то стоят ли здесь какие-то – вновь повторю нелюбимое вами слово «задачи»? У вас все-таки плотная связь с ТНТ, НТВ, и проекты все действительно очень разные.
Я точно вижу PREMIER как место, куда люди приходят, чтобы испытать сильную эмоцию. Отдохнуть, развлечься – тут, конечно, работает связка с ТНТ, потому что первый развлекательный никто не отменял. Я искренне считаю, что развлекательный контент, создаваемый для ТНТ, в том числе и продакшнами, которые делают проекты не только для канала, но и для нас, – лучший. Их язык, стилистика узнаваемы, и нам очень повезло, что они у нас есть. Если мы говорим о другой целевой аудитории, то, конечно, появляется контент, который ассоциируется с НТВ, или с ТВ-3, или с ВГТРК, или с Первым каналом, хотя он никакого отношения к ним может не иметь. И я могу сколь угодно долго говорить о том, чем горда, чего мне хочется, какие важные социально значимые вещи мы делаем, но бизнес-составляющую никто не отменял. Если мы не будем успешны, с точки зрения бизнеса, то реализовывать все это а) будет некому, б) будет не на что. Сейчас, несмотря на кризис и летнее падение по рынку в целом, мы продолжаем расти каждый день, в чем заслуга всей нашей команды. И нам нужно продолжать расти, для чего нам нужна другая аудитория. Не в смысле, что та, которая есть, уже не нужна, мы продолжаем с ней работать и ее удивлять, но она про нас знает и точно придет к нам. Мы активно работаем с аудиторией, которая не готова ржать 20 часов в сутки и хочет думать. Более того, те зрители, которые хотели с нами только развлекаться, а за «подумать» уходили на другие сервисы, сейчас остаются с нами. И я хочу дать им возможность продолжать с нами развиваться. Поэтому у нас и появляется абсолютно разный контент. PREMIER из чисто развлекательного онлайн-кинотеатра трансформируется в сервис, где ты можешь думать, грустить, наблюдать за реальностью, в том числе через документальный формат, и ты можешь продолжать развлекаться, потому что ты живой человек и у тебя спектр настроения в течение недели меняется постоянно. Очень нечестно по отношению к своему пользователю, когда он платит за подписку, удовлетворять только 20% его потребностей в неделю. Я хочу хотя бы 50%.
Маша Токмашева