«Мы»: Я узнал, что у меня есть огромная страна - «Рецензии»

Многослойный хоррор про страх Другого от режиссера «Прочь» В 1986 году девочка Аделаида отбилась от родителей на ярмарке аттракционов, забрела в зеркальный лабиринт, увидела там двойника – и потеряла душевный покой. Спустя тридцать лет повзрослевшая Аделаида (Лупита Нионго ) приезжает в те же места с семьей – мужем (Уинстон Дьюк из «Черной пантеры»), дочерью-бегуньей и сыном-иллюзионистом. Ей страшно не хочется быть здесь, но домочадцы уломали – какое лето без моря. Легкое беспокойство афроамериканки скоро получит физическое основание: ночью к ним в дом врываются четверо – их жуткие копии. Измордованные какими-то жизненными обстоятельствами, в красных робах, с хрипами вместо голосов и золотыми ножницами наперевес. Аделаиде и ее семейству предстоит выживать. Тем временем нашествие двойников происходит по всей Америке. Читайте также: рецензия на фильм «Прочь» Второй фильм Джордана Пила , режиссера «Прочь», уже на стадии названия начинает сбивать зрителя с толку. Одни – по большей части в шутку – припоминают «Мы» Замятина (хотя элементы антиутопии тут присутствуют), другие видят в лаконичном англоязычном Us – кивок в сторону USA, а брошенная двойником Аделаиды фраза «Мы – американцы» позволяет еще больше упражняться в каламбурах на тему This is America (в прошлом году Дональд Гловер клипом подарил современной культуре могущественный мем). Не меньший соблазн увидеть в этом остроумно-жутком хорроре исключительно вторую главу обличения расизма: отправная точка чрезвычайного происшествия – семья афроамериканцев, в кадре красноречиво упоминаются Майкл Джексон и О. Джей Симпсон . Однако в «Мы» у Джордана Пила есть амбиция представить зрителю зеркальный лабиринт, создать такой аттракцион, где все социальные и личные триггеры будут срабатывать произвольно, без тематической однозначности «Прочь» (посыл его дебюта тоже, впрочем, принято упрощать). Здесь особенно заметна любовь режиссера к детализации проблемы, что отличает обычное высказывания от настоящего размышления, подробного разговора в пугающей робе хоррора. Эта черта, к слову, присуща не только собственным проектам Пила, но даже тем, что он продюсирует: в сатирической сай-фай антологии «Странный город», сериале от Youtube, затрагиваемые проблемы тоже выходят за пределы слогана. В формате бюджетного дуракаваляния ему удается быть не только мета, но и вполне неглупым. Читайте также: рецензия на веб-сериал «Странный город» История же про Аделаиду и ее семейство работает с целым ворохом страхов – от внешней угрозы (в кадре навязчиво мелькает постер «Челюстей», сублимировавших страх перед СССР) до недоверия к правительству, от тревоги за близких (вторжение в дом – ключевой хоррор-троп) до внутренних конфликтов, какие могут выражаться в нелюбви к себе или сомнениях в душевном здоровье детей. Пресловутое название «Мы» и упоминаемая в начале фильма акция Hands Across America, призванная сплотить нацию, подразумевает некоторую абстрактную общность, а заодно – и не менее абстрактную противоположность. Ярче всего, по замыслу Пила, этот парадокс символизируют ножницы, в которых дуализм совмещен с идеей единства. Так и весь хоровод с двойниками, пропитанный политическими и социальными аллюзиями, можно воспринять как вполне личную историю о встрече со своей темной стороной. Три десятилетия рафинированной цивилизованности, комфорта массовой культуры и непроговоренных травм приводят к расщеплению личности, которая, как и все сломанное, хочет быть целым. Читайте также: 20 отличных американских фильмов из 1970-х Это, пожалуй, не менее важное свойство лент Пила: выступать не только находчивыми образчиками так называемого жанрового кинематографа и развернутым актуальным комментарием, но и общечеловеческим размышлением о внутренних конфликтах. В конце концов и «Прочь» прекрасно работает как хоррор про знакомство с родителями, которые оперативно начинают переделывать будущую пассию их чада. Из фильма в фильм, из проекта в проект (эта мысль есть и в «Странном городе») комедиограф-и-хоррормейкер Джордан Пил намекает, что людям нужно просто отстать друг от друга, а заодно и от самих себя. Не без иронии (а у Пила не бывает хэппи-эндов) он выводит финальный образ, намекающий, что «мы» – это огромная неповоротливая общность, нередко подавляющая индивидуальность, «я» – ключ к не менее пугающей утопии, в которой человечество могло бы буквально обнять мать Землю. «Мы» в прокате с 28 апреля. Алексей Филиппов