«Я не такой, как все», - разъясняет свой внутренний конфликт Адам Франкенштейн (Аарон Экхарт
), создание, близкое по духу Росомахе, который в последнем фильме франшизы также мучился от одиночества и бессмертия. Оживший мертвец, покрытый следами от швов, как береза - черными рубцами, на удивление равнодушен к другим аспектам своего существования. Ни полувздоха на тему «я же урод» (да и шрамы Экхарту к лицу, вполне себе новая мода), ни ностальгии по старому-доброму XIX веку, когда слушали нормальную музыку, а не этот ваш новомодный хип-хаус, да и одежду носили в разы удобнее. В эпоху мобильных телефонов и социальных сетей история чудовища Франкенштейна подана так, будто время остановило свой бег. Никаких признаков эпохи - и зло, и добро удивительно старомодны. Темная сторона монеты - демоны во главе с принцем тьмы Набериусом (неизменно обаятельный Билл Найи
), светлая - фанатичные гаргульи-католики, чья энергия не помешала бы во времена Крестовых походов. Они борются за Адама Франкенштейна, взявшего фамилию создателя, потому что он может помочь демонам овладеть Землей. В картине Стюарта Битти трагедия бессмертного люмпена насильно связана с судьбой мира, который в фильме практически не показан, - и непонятно, зачем изгою Франкенштейну его спасать. Не совсем ясно и то, зачем демонам его захватывать, если финансовое положение Набериуса позволяет ему жить, как королю. Его злодейский план заключается в том, что демоны из Ада переместятся на Землю и… все.
Старательно паразитируя на «Франкенштейне» Мэрри Шелли, Кевин Гревье
- автор одноименного графического романа - повторяет схему «Другого мира», сценаристом которого он также является. Проблема его совместной со Стюартом Битти работы в том, что у героев порой не хватает мотивации, а у цели - привлекательного блеска, чтобы и зрителя заинтересовала судьба этой «вещи» (будь то макгаффин или жизнь человечества). Но у Битти и Гревье вместо этого: гаргульи-католики, демоны, чья икона стиля - Агент Смит из «Матрицы», блондинка-ученая и внезапная любовная линия, возникающая потому, что у главного героя должна быть привлекательная подружка. «Я, Франкенштейн» - тот случай, когда форма соответствует содержанию. Фильм Битти также грубо сшит из чужих идей, как и герой картины. В подвале головного офиса демонических сил зрителя ждет флеш-бэк в 2004 год - время, когда на экраны вышел «Ван Хелсинг». Впрочем, тут же - намек на «Матрицу», сравнения с которой напрашиваются в половине сцен, особенно в финальной, где звучит сакраментальное «Я – Франкенштейн». Однако лента старательно делает вид, что не было ни «Матрицы», ни «Ван Хелсинга», ни «Росомахи», ни тем более - театральной постановки Дэнни Бойла
, которая одним видом гигантской люстры убирает картину Битти. Алексей Филиппов 25.01.2014
Шитая белыми нитками история из чужих идей «Я не такой, как все», - разъясняет свой внутренний конфликт Адам Франкенштейн (Аарон Экхарт ), создание, близкое по духу Росомахе, который в последнем фильме франшизы также мучился от одиночества и бессмертия. Оживший мертвец, покрытый следами от швов, как береза - черными рубцами, на удивление равнодушен к другим аспектам своего существования. Ни полувздоха на тему «я же урод» (да и шрамы Экхарту к лицу, вполне себе новая мода), ни ностальгии по старому-доброму XIX веку, когда слушали нормальную музыку, а не этот ваш новомодный хип-хаус, да и одежду носили в разы удобнее. В эпоху мобильных телефонов и социальных сетей история чудовища Франкенштейна подана так, будто время остановило свой бег. Никаких признаков эпохи - и зло, и добро удивительно старомодны. Темная сторона монеты - демоны во главе с принцем тьмы Набериусом (неизменно обаятельный Билл Найи ), светлая - фанатичные гаргульи-католики, чья энергия не помешала бы во времена Крестовых походов. Они борются за Адама Франкенштейна, взявшего фамилию создателя, потому что он может помочь демонам овладеть Землей. В картине Стюарта Битти трагедия бессмертного люмпена насильно связана с судьбой мира, который в фильме практически не показан, - и непонятно, зачем изгою Франкенштейну его спасать. Не совсем ясно и то, зачем демонам его захватывать, если финансовое положение Набериуса позволяет ему жить, как королю. Его злодейский план заключается в том, что демоны из Ада переместятся на Землю и… все. Старательно паразитируя на «Франкенштейне» Мэрри Шелли, Кевин Гревье - автор одноименного графического романа - повторяет схему «Другого мира», сценаристом которого он также является. Проблема его совместной со Стюартом Битти работы в том, что у героев порой не хватает мотивации, а у цели - привлекательного блеска, чтобы и зрителя заинтересовала судьба этой «вещи» (будь то макгаффин или жизнь человечества). Но у Битти и Гревье вместо этого: гаргульи-католики, демоны, чья икона стиля - Агент Смит из «Матрицы», блондинка-ученая и внезапная любовная линия, возникающая потому, что у главного героя должна быть привлекательная подружка. «Я, Франкенштейн» - тот случай, когда форма соответствует содержанию. Фильм Битти также грубо сшит из чужих идей, как и герой картины. В подвале головного офиса демонических сил зрителя ждет флеш-бэк в 2004 год - время, когда на экраны вышел «Ван Хелсинг». Впрочем, тут же - намек на «Матрицу», сравнения с которой напрашиваются в половине сцен, особенно в финальной, где звучит сакраментальное «Я – Франкенштейн». Однако лента старательно делает вид, что не было ни «Матрицы», ни «Ван Хелсинга», ни «Росомахи», ни тем более - театральной постановки Дэнни Бойла , которая одним видом гигантской люстры убирает картину Битти. Алексей Филиппов 25.01.2014
