«Портрет девушки в огне»: Живописная драма о женщинах на краю обрыва - «Рецензии»

Четвертый фильм Селин Скьяммы, получивший в Каннах приз за сценарий 1770-е, северо-запад Франции, Бретань. Художница Марианна (Ноэми Мерлан ), обладательница непокорного взгляда и легкой кисти, приезжает в поместье, чтобы написать портрет Элоизы (Адель Энель ) - молодой дворянки, которую собираются выдать замуж за неизвестного ей (но очевидно состоятельного) миланца. Элоиза по понятным причинам не хочет становиться чьей-то партией вслепую и вообще знакомиться по портрету, ранее она уже избегала встреч с художником (вероятно, мужчиной), который в итоге психанул и сбежал, не закончив картину. Вдобавок ее гнетет самоубийство старшей сестры, о котором говорят полушепотом и в таких интонациях, будто она на самом деле пропала. Марианне предстоит выполнить роль двойного агента: ее представляют Элоизе как компаньонку для прогулок к опасному обрыву и украшенному скальными арками пляжу, а она будет внимательно наблюдать за спутницей, чтобы запечатлеть ее лицо и руки по памяти. В процессе изучения края мира (впереди гладь Атлантического океана) и рассматривания друг друга девушки влюбляются, но момент освобождающего чуткого чувства будет коротким. Четвертый фильм постановщицы Селин Скьяммы , которая практически открыла Адель Энель в дебютных «Водяных лилиях», получил в Каннах приз за сценарий и Квир-пальмовую ветвь. Справедливо, но несколько иронично: «Портрет девушки в огне» – большое живописное полотно, в котором оттенки, повороты головы, легкое дыхание и композиция (драматургическая и внутрикадровая) сообщают тонкой, но кажущейся простой истории одновременно глубину и масштаб, где любовная линия – важная, может – важнейшая, но при этом – туго вплетенная в косу остального нарратива. Формат призов эту художественную плотность и палитру чувств будто бы немного разымает, хотя ключевое качество работы Скьяммы – богатая на полутона цельность. Вообще в разделении «Портрета» на составные части есть элемент вивисекции: это фильм с собственным сердцебиением; не случайно один из красивейших образов ленты – портрет Элоизы, объятый пламенем в районе сердца. При формальной похожести на многочисленные костюмные драмы с их наблюдающей камерой и неотъемлемыми паузами в диалогах, лента Скьяммы ближе к аккуратным, но настойчивым интерпретациям человека в интерьере времени (вроде «Любви и дружбы» Уита Стиллмана или «Фаворитке» Йоргоса Лантимоса). Или к интимным (в смысле содержания, а не обязательно формы) драмам о поисках себя с применением эмоциональной и субъективной оптики (вроде деликатного «Сувенира», «Лунного света» или иных инди-хитов). Драматургию разгорающегося и крепнущего взаимного интереса сложно отделить от живописности картины, где каждый кадр навевает ассоциации с полотнами Каспара Давида Фридриха, Рене Магритта или других художников; философские разговоры о финале мифа об Орфее и Эвридике – от галереи женских персонажей, где демонстрируются немногочисленные опции для самореализации: вдова, самоубийца, избавляющаяся от плода в животе служанка, будущая жена с пламенным воспоминанием о настоящих чувствах и художница, способная выйти за круг этой бытовой обреченности – но лишь для того, чтобы его запечатлеть. Наконец, Скьямма поднимает вопрос не только женской судьбы в XVIII или XXI веке, но сложной связи искусства с реальностью. Сама традиция портрета - парадного ли, или на выданье - предполагает вписанность в некоторую рамку, определенный характер платья, позу, выражение лица. За кадром остается настоящий человек с его уникальной мимикой, беспокойствами и интересами. Не случайно парой художнице Марианне становится Элоиза, которая, может быть, не творит, но способна анализировать произведения: «Не знала, что ты искусствовед», – звучит в перебранке. Они обе по-своему изучают окружающих, подмечают детали. Так и «Портрет» заставляет всматриваться, раскрывая не то что характеры, но даже внешний вид героинь постепенно. Элоиза открывает лицо лишь с третьей попытки: сначала оно закрыто платком, а первое появление молодой женщины оказывается обманкой – зеленые складки торжественного платья шуршат в такт не ее шагам, а походке служанки Софи. Быт последней, как и морские волны, как и разговоры об иррациональности любви (мог ли не оглянуться Орфей? или это проклятье влюбленного?), как и целомудренные постельные сцены, составляет ту ткань реальности, которая едва-едва, в виде авторского подмигивания оказывается запечатлена в некоем привычном жанре. Селин Скьямма отказывается наводить фокус исключительно на лицо (буквально и фигурально), благодаря чему у нее получаются емкие образы всех героинь, а не телесно выраженное классовое противостояние, как в «Жизни Адель» Кешиша , который почти не позволял актрисам не дышать прямо в объектив камеры. Потому и картина «Портрет девушки в огне», которую написала когда-то Марианна, на самом деле демонстрирует бесконечную ночь, в которой полыхает край юбки Элоизы. Человека невозможно вырвать из рамы, но можно ее расширить. «Портрет девушки в огне» в прокате с 24 октября. Алексей Филиппов