«Обзванивали морги и больницы»: Екатерина Гусева и Сергей Ли рассказали о теракте на Дубровке - «Рецензии»

17 лет назад, 23 октября 2002 года, террористы захватили театральный центр на Дубровке. По официальным данным погибли 130 человек из числа заложников. Артисты Екатерина Гусева и Сергей Ли двое суток провели на Дубровке. По случаю годовщины теракта издание «Коммерсантъ» выпустило интервью с артистами, в котором они поделились воспоминаниями о захвате театрального центра. Сергей Ли с ужасом вспоминает, как узнал о случившемся: «Мне позвонили одному из первых. Из газеты «Жизнь». Я был дома. Звонок: «Здрасьте, Сергей? Вы же работали в «Норд-Осте». К нам поступила информация, что там что-то случилось. Если точнее, то захватили здание, там идет стрельба. Вы можете позвонить кому-то из артистов?» Я так ухмыльнулся, думаю, розыгрыш. Но позвонил Боре Лапину , сейчас его уже нет в живых. Он не ответил». Сергей добавляет, что провел у театрального центра целую ночь и испытывал ощущение, что захват вскоре закончится, необходимо лишь держаться вместе и всеми силами поддерживать заложников. Когда случился штурм, Екатерина Гусева тоже находилась рядом с театральным центром на Дубровке. Она рассказала о том, как помогала родным и близким заложников. «В здание театра нас не пустили, и мы собрались в офисе, рядом. Обзванивали морги и больницы. У нас был список, в нем стояли плюсы, минусы, знаки вопроса. Кто жив, кого уже нет. Мы встречали наших ребят из реанимации, из больниц. Марат Абдрахимов , Андрюшка Богданов пришли к нам, не заходя домой, прямо в сценических костюмах — сапогах с железными набойками для степа, в военной форме…» Сергея Ли поразило, как создатель мюзикла Игорь Васильев даже в минуты полной неопределенности и ужаса трепетно относился к театральному искусству и по-прежнему любил всё, что связано с делом всей его жизни. «В сцене, когда мы провожаем Саню Григорьева, кто-то из коммунальной квартиры нес ему пирожки, а я совал ему этот арбуз. И вот мне рассказывали, что террористы стали играть в футбол этим арбузом. И Васильев подошел к ним и сказал: «Простите, это наш реквизит, не надо над ним глумиться» Меня это так потрясло! То есть, представляешь, заложников полный зал, непонятно, чем все кончится, а Васильев защищает мой арбуз… Вот что значит человек, который любит свое дело, живет им… Самый обычный реквизит имеет для него огромную ценность». Также Ли вспомнил о том, как во время штурма оборвалась жизнь его юного коллеги, который с нетерпением ждал, когда сможет сыграть во втором составе «Норд-Оста». «Во время игры в «Норд-Осте» я подрабатывал в ресторане администратором. У нас был директор, и его сын Арсений иногда с бабушкой заходил в ресторан, когда шел из школы. Мы общались. Все знали, что я работал артистом, кто-то был на моих спектаклях. Папа Арсения тоже имел артистическое прошлое, и мама была артисткой. И вот как-то раз Арсений бежит ко мне и кричит: «Сережа, меня взяли в «Норд-Ост»! Они набирают второй состав. Я буду играть!» Я ему говорю: «Да ты что!» Он был так рад, так счастлив. И я был вдохновлен этим совпадением, ведь эта моя работа совершенно не связана была с театром. И мальчик мечтал о сцене, как и я когда-то. И вот так случайно переплелась его судьба с моей судьбой, мы будем играть на одной сцене. Ну а развязка… Погибли Арсений и Кристина. Они дружили, они сидели вместе в зале. И оба умерли от газа. Из всей труппы погибли двое детей. И девять оркестрантов». Артисты признались, что после теракта у них не было мысли бросить театр. Екатерина Гусева заметила, что решение восстановить спектакль было единогласным: «Знаете, все, кто остался жив,— музыканты, взрослые артисты, дети — все до единого вышли на сцену. Ни один не отказался восстанавливать спектакль. Что уж говорить обо мне». Сергей Ли заявил, что испытывал панический страх, однако он не боялся за свою жизнь, а боялся, что в миг может лишиться всех друзей, что для артиста было хуже смерти: «Но когда мы стояли там, за стеной, я испытывал панический страх, что в любой момент внутри может раздаться взрыв, и я умру не от взрыва, а от понимания, что все, это конец, там умирают мои друзья».