В российский прокат 11 июля выходит «Культурная комедия
» режиссера Владимира Котта
, автора фестивальных «Мухи
» и «Громозеки
», после своего «Конца фильма
» решившего вступить на стезю исключительно зрительского кинематографа. После разросшегося до франшизы «Непослушника
» в «Культурной комедии» Котт вновь – на этот раз со звездным актерским тандемом Алексея Чадова
и Яны Гладких
– исследует тему исправления без наказания. Мы поговорили с режиссером о том, чем его покорила Пермь, в которой происходит действие «Культурной комедии», давал ли он артистам список литературы для этого поэтического фильма, и почему зрительская любовь важнее отзывов критиков.
За последние пару лет у тебя вышло, если не ошибаюсь, уже шесть фильмов – с учетом «Мужчины и женщины
», пока показанного только на ММКФ. Как ты выбираешь сценарии и почему решил снять «Культурную комедию»? Мне захотелось снять историю, дающую некий культурный срез – в данном случае Пермского края – через людей, потому что люди для меня самое главное. Прежде чем согласиться на этот фильм, я съездил в Пермь. Я знал, что есть такой уральский город, где некогда произошла культурная революция, но никогда там не был. И я ходил по музеям, по другим культурным и не очень культурным объектам, пока мне не придумалось, как снимать фильм. После этой поездки сценарий был принципиально переписан под меня и под задачи, которые я себе поставил. Ключевая во многом линия с Пастернаком была изначально? Да, она была, и я, прочитав сценарий, захотел в нее погрузиться. Оказалось, что именно пермский период для Пастернака был одним из ключевых. Он же изначально учился на композитора, но однажды уехал в Пермскую губернию, безответно влюбился, и тогда уже точно решил, что будет поэтом. Я об этом не знал, и это очень интересная штука, связанная с выбором молодого человека, определившим его дальнейшую судьбу.
Сразу ли сложился главный актерский тандем «Культурной комедии» – Алексей Чадов и Яна Гладких, которые, кстати, теперь стали и режиссерами. Как-то повлияла их новая профессия на работу на съемочной площадке? Я, кстати, не задумывался об этом, но сейчас понимаю, что на площадке у меня было ощущение, что в какой-то момент я не снимаю, а даю мастер-класс, как снимать. Актер, ставший режиссером, начинает лучше понимать эту профессию, так что никаких звездных капризов на съемках не было. Леша и Яна с радостью согласились сыграть в «Культурной комедии». Мы изначально актеров пробовали парами, чтобы было сразу понятно, возникает между ними химия или нет. И Чадов с Гладких выбили всех остальных! Всё сразу встало на свои места. Интересно, что сама Яна снимает фильмы, исследующие в том числе женственность, а у Чадова как раз в основном брутальные истории. А я вообще снимал «Барышню и хулигана
» – классическую историю, которую написал для немого кино Владимир Маяковский
и где сам сыграл главную роль. На ней же отчасти основан и фильм «Весна на Заречной улице
», когда простой брутальный парень, ничего не понимающий в искусстве, влюбляется в тонко чувствующую учительницу. Вроде, и говорить им не о чем, они общаются на разных языках, но молчат вместе. Вот это их молчание – очень важно для меня и моего кино. Еще важно, что в «Культурной комедии» я попытался сделать чистый жанр, так как в предыдущих своих фильмах я жанры часто мешал – от комедии к трагедии и наоборот. Я вообще не верил, что чистый жанр возможен, а здесь получилась настоящая лирическая комедия. Тем не менее этот фильм встраивается, на мой взгляд, в парадигму твоих предыдущих работ – как авторских, так и зрительских. У тебя же все фильмы по сути об исправлении без наказания. Ты веришь, что кино может исправить человека? Исправить – нет, но дать основу для размышлений о том, что можно стать лучше, вполне. Для меня важно растрогать человека, размягчить его сердце. Исправить кого-то, конечно, невозможно, но дать возможность что-то почувствовать – родное, близкое – это важно. Хотя до твоего вопроса я не придавал значения тому, что можно в моем творчестве отследить какую-то тему. Исправление без наказания. Круто! Значит у меня реально есть тема.
После вышедшего в 2021-м «Конца фильма», исследующего творческий кризис режиссера, ты сделал упор на зрительское кино. «Конец фильма» можно считать в этом переходе от авторского к массовому кинематографу некой экзистенциальной чертой? Думаю, да. «Конец фильма» вышел, когда началась пандемия, его посмотрели совсем мало зрителей, я не получал на него поддержку Минкультуры, и там даже была во многом пророческая фраза про «черные списки». Для меня самого это был важнейший фильм, после которого я решил, что буду снимать кино для зрителей, а не для критиков. Потому что у меня много лет было ощущение, что я снимаю только для критиков, но в какой-то момент я понял, что это бессмысленно и зритель важнее. Вот у меня есть брат – Саша
, которого как-то возле дома схватила полиция и начала шмонать, они достали у него паспорт, и Саша говорит: «Я режиссер, я снимал «Брестскую крепость
». Они такие: «Да ладно?» Но потом сравнили фото в интернете и отстали от него. И я после этой истории подумал, что, оказавшись в такой ситуации, скажу, что вот я режиссер и снимал «Громозеку», и что будет после этого? Ничего! И тогда я понял, что для меня важно снимать и зрительское кино. Доказать себе, что я в принципе могу работать в разных жанрах. Хотя тема исправления, как ты говоришь, все-таки остается. Значит мне надо самому исправиться. Но если прослеживать мое кино, то я всегда снимал коммерческие проекты, чтобы заработать на авторские. Для того, чтобы снять «Конец фильма» мне пришлось продать квартиру. Думаю, каждый режиссер в своей жизни совершает подобные безумные поступки. А теперь я снимаю коммерческое кино не для того, чтобы снимать авторское, а для того, чтобы… Снова купить квартиру? Это хорошая шутка, но нет. Все, наверное, намного глубже. Мы с братом рано потеряли родителей. Жили одни. А нам же, конечно, хотелось, чтобы кто-то нас все время хвалил, радовался нашим успехам. В общем, сказывается недостаток любви. Но это я уже ухожу в психоанализ. Но ты не думал, что «Мухой» и «Громозекой» несколько опередил время? Это же потенциально, случись они сейчас, зрительские фильмы. Когда я снимал «Громозеку», то был на десять лет младше своих героев, но их история меня прям перла. Я могу сказать, что думал о том, что опередил этими фильмами время, но мне стыдно так думать. Потому что, с одной стороны, опережать время хорошо, а с другой – лучшее, на мой взгляд, всегда появляется вовремя. Хотя я считаю, что мой брат опередил время, когда сделал «Обратную стороны Луны», которую сняли с эфира. Появись она сейчас на платформе, то стала бы суперпопулярной новинкой. Надо попадать в свое время, конечно, но не всегда это получается, но это мы тоже сейчас погрязнем в философии. Вот, например, «Непослушник», я уверен, выстрелил потому, что мы открыли новый тренд – впервые после «Острова
» Лунгина
вошли на территорию церкви и реально там снимали, в том числе и сцену с чертом, хотя многим это могло бы показаться кощунством. Но в итоге получилось и смешно, и трогательно, и опять же про исправление, кстати. И меня тогда поразил зрительский интерес. Люди, далекие от церкви, просто пришли посмотреть, как там все на самом деле происходит. И мне писали и обычные люди, и те, кто работают в кино. Наверное, тогда я впервые и понял, что такое зрительская любовь. Это не как на фестивалях, когда к тебе подходят и говорят после премьеры хорошие слова, тут я чувствовал настоящую волну интереса. Хотя многим критикам фильм не понравился, потому что им кажется слишком сладко, приторно. Но я так не считаю. Мне нравится, когда на протяжении фильма люди сначала очень сильно смеются, а потом немного плачут. Может быть, смех и слезы – это и есть наша эмоциональная российская скрепа. Потому что все время плакать невыносимо, и все время смеяться невозможно.
После успеха «Непослушника» тебе стало легче договариваться с артистами? Или это никак не повлияло? Тот же Стоянов
в «Культурной комедии» легко согласился сняться в такой небольшой, но яркой роли? Юрий Николаевич как-то сказал, что готов сняться у меня хоть в роли бомжа, потому мы с ним сильно подружились на съемках фильма «День до...
». На «Культурной комедии» я сказал, что могу ему позвонить и попросить сыграть эту роль, хотя никто не верил, что он согласится. Но мы созвонились и просто забили дату съемок. У меня в принципе есть пул актеров, которые готовы со мной работать на любых проектах. Как говорится, полжизни ты работаешь на репутацию, а потом она работает на тебя. Вот и мне случилось 50 лет, и репутация наконец-то начала работать на меня. С учетом того, что сейчас снимается очень много фильмов и сериалов, актеры очень занятые люди, им приходится выбирать, и когда они слышат знакомую фамилию, то делают свой выбор в ее пользу. Тот же Виктор Хориняк
готов ко мне идти на любую роль. Марина Неёлова
, когда мы снимали фильм «Карп отмороженный
», тоже сказала, что всегда готова со мной снова поработать. Я очень бережно отношусь к актерам и стараюсь всё делать в любви. Ты даешь им творческую свободу на площадке? Это мой лайфхак! Потому что есть текст, а есть жизнь. Мы разбираем с артистами героев, я их немного подталкиваю, и получается так, что актеры думают, что они придумали всё. Для меня лучший вид борьбы – это айкидо, мягкая сила. Я не кричу, не ору, а потихоньку подвожу актеров к тому, чтобы они сказали, что так круто всё они сами придумали. Это и есть сотворчество настоящее. Я этому научился, когда еще в театре работал. На «Культурной комедии» у актеров был список литературы, который рекомендуется прочитать перед съемками? Актеры – самые культурные люди! Они же помимо классики читают еще кучу пьес, литературоведческих и театроведческих интерпретаций, современные интерпретации. Если ты играешь Ромео в спектакле по Шекспиру, ты же должен прочитать всего Шекспира, отсмотреть все уже созданные доступные спектакли, изучить множество рецензий и научных трудов об образе Ромео. Так что я уверен, что наши актеры, особенно окончившие театральные вузы, да даже Никита Кологривый
, который, кстати, тоже недавно у меня снимался, – культурнейшие люди.
Вот ты сказал, что после «Непослушника» люди тебе писали, что пошли в церковь, чтобы понять, как всё там устроено. А после «Культурной комедии» люди станут больше читать, ходить по музеям, узнавать про историю своего родного края? И стояла ли вообще перед тобой задача сподвигнуть их на это фильмом? Я изначально спросил продюсеров, – а это пермские ребята, и вообще фильм входит в программу празднования 300 лет Перми, – будут ли фильм смотреть только пермяки или он для всей страны? И мне сказали, что этот фильм для всей страны. И тогда я понял, что нужно сделать так, чтобы после просмотра «Культурной комедии» людям захотелось приехать в Пермь, увидеть этот уникальный город. Я же говорил тебе в самом начале интервью, что тоже там не был до съемок, но реально по итогу влюбился в Пермь. Помимо того, что там живет великий русский писатель Алексей Иванов
, в этом городе чувствуется какой-то перелом эпох, смесь индустриализации, вековых традиций и уникальной природы. Все это рождает свою поэзию, и «Культурная комедия» – довольно поэтичный фильм не только поэтому, но и потому, что там звучит много стихов, что редкость для современных кинокартин. Но вы же со съемочной группой отчасти иронизируете как раз-таки над современным искусством? Ближе к финалу ленты есть целая выставка с такими удивительными арт-объектами и репликами к ним. Это уже моё личное отношение к современному искусству. Мы долго спорили с продюсерами, но все-таки решили оставить эти сцены. И для меня они одни из главных. Я честно признаюсь, что современное искусство не люблю. За эту фразу меня покроют всем, чем угодно, но для меня «Золотая осень» Левитана и «Утро в сосновом лесу» Шишкина гораздо круче, чем «Черный квадрат» Малевича, потому что они воздействуют на сердце, а не на мозг. В современном искусстве тоже есть такие вещи, но меня смущает, что смысл таких произведений не чувствуется, а назначается. Именно поэтому в «Культурной комедии» есть довольно жесткие шутки про институт кураторов, который задает выгодный им смысл работ художника, не учитывая его путь и чувства, с которыми он творит ту или иную картину. Для меня важно всё-таки создавать, а современное искусство занимается, на мой взгляд, большей частью разрушением. Может ли «Культурная комедия» получить продолжение? Да, мы думали уже про Екатеринбург, Красноярск, Владивосток, но всё это эксперимент. Посмотрим, действительно ли народ соскучился по чистому жанру романтической комедии. Может, и сработает. Я не знаю. Чего тебе как режиссеру или как зрителю не хватает в российской индустрии на данный момент? Мне не хватает свободы. «Культурная комедия» в кинотеатрах с 11 июля.
«Культурная комедия». Трейлер №2 Маша Токмашева
В российский прокат 11 июля выходит «Культурная комедия » режиссера Владимира Котта , автора фестивальных «Мухи » и «Громозеки », после своего «Конца фильма » решившего вступить на стезю исключительно зрительского кинематографа. После разросшегося до франшизы «Непослушника » в «Культурной комедии» Котт вновь – на этот раз со звездным актерским тандемом Алексея Чадова и Яны Гладких – исследует тему исправления без наказания. Мы поговорили с режиссером о том, чем его покорила Пермь, в которой происходит действие «Культурной комедии», давал ли он артистам список литературы для этого поэтического фильма, и почему зрительская любовь важнее отзывов критиков. фото: Премьера фильма "Культурная комедия"/"Централ Партнершип" За последние пару лет у тебя вышло, если не ошибаюсь, уже шесть фильмов – с учетом «Мужчины и женщины », пока показанного только на ММКФ. Как ты выбираешь сценарии и почему решил снять «Культурную комедию»? Мне захотелось снять историю, дающую некий культурный срез – в данном случае Пермского края – через людей, потому что люди для меня самое главное. Прежде чем согласиться на этот фильм, я съездил в Пермь. Я знал, что есть такой уральский город, где некогда произошла культурная революция, но никогда там не был. И я ходил по музеям, по другим культурным и не очень культурным объектам, пока мне не придумалось, как снимать фильм. После этой поездки сценарий был принципиально переписан под меня и под задачи, которые я себе поставил. Ключевая во многом линия с Пастернаком была изначально? Да, она была, и я, прочитав сценарий, захотел в нее погрузиться. Оказалось, что именно пермский период для Пастернака был одним из ключевых. Он же изначально учился на композитора, но однажды уехал в Пермскую губернию, безответно влюбился, и тогда уже точно решил, что будет поэтом. Я об этом не знал, и это очень интересная штука, связанная с выбором молодого человека, определившим его дальнейшую судьбу. фото: Кадр из фильма "Культурная комедия"/"Централ Партнершип" Сразу ли сложился главный актерский тандем «Культурной комедии» – Алексей Чадов и Яна Гладких, которые, кстати, теперь стали и режиссерами. Как-то повлияла их новая профессия на работу на съемочной площадке? Я, кстати, не задумывался об этом, но сейчас понимаю, что на площадке у меня было ощущение, что в какой-то момент я не снимаю, а даю мастер-класс, как снимать. Актер, ставший режиссером, начинает лучше понимать эту профессию, так что никаких звездных капризов на съемках не было. Леша и Яна с радостью согласились сыграть в «Культурной комедии». Мы изначально актеров пробовали парами, чтобы было сразу понятно, возникает между ними химия или нет. И Чадов с Гладких выбили всех остальных! Всё сразу встало на свои места. Интересно, что сама Яна снимает фильмы, исследующие в том числе женственность, а у Чадова как раз в основном брутальные истории. А я вообще снимал «Барышню и хулигана » – классическую историю, которую написал для немого кино Владимир Маяковский и где сам сыграл главную роль. На ней же отчасти основан и фильм «Весна на Заречной улице », когда простой брутальный парень, ничего не понимающий в искусстве, влюбляется в тонко чувствующую учительницу. Вроде, и говорить им не о чем, они общаются на разных языках, но молчат вместе. Вот это их молчание – очень важно для меня и моего кино. Еще важно, что в «Культурной комедии» я попытался сделать чистый жанр, так как в предыдущих своих фильмах я жанры часто мешал – от комедии к трагедии и наоборот. Я вообще не верил, что чистый жанр возможен, а здесь получилась настоящая лирическая комедия. Тем не менее этот фильм встраивается, на мой взгляд, в парадигму твоих предыдущих работ – как авторских, так и зрительских. У тебя же все фильмы по сути об исправлении без наказания. Ты веришь, что кино может исправить человека? Исправить – нет, но дать основу для размышлений о том, что можно стать лучше, вполне. Для меня важно растрогать человека, размягчить его сердце. Исправить кого-то, конечно, невозможно, но дать возможность что-то почувствовать – родное, близкое – это важно. Хотя до твоего вопроса я не придавал значения тому, что можно в моем творчестве отследить какую-то тему. Исправление без наказания. Круто! Значит у меня реально есть тема. фото: Премьера фильма "Культурная комедия"/"Централ Партнершип" После вышедшего в 2021-м «Конца фильма», исследующего творческий кризис режиссера, ты сделал упор на зрительское кино. «Конец фильма» можно считать в этом переходе от авторского к массовому кинематографу некой экзистенциальной чертой? Думаю, да. «Конец фильма» вышел, когда началась пандемия, его посмотрели совсем мало зрителей, я не получал на него поддержку Минкультуры, и там даже была во многом пророческая фраза про «черные списки». Для меня самого это был важнейший фильм, после которого я решил, что буду снимать кино для зрителей, а не для критиков. Потому что у меня много лет было ощущение, что я снимаю только для критиков, но в какой-то момент я понял, что это бессмысленно и зритель важнее. Вот у меня есть брат – Саша , которого как-то возле дома схватила полиция и начала шмонать, они достали у него паспорт, и Саша говорит: «Я режиссер, я снимал «Брестскую крепость ». Они такие: «Да ладно?» Но потом сравнили фото в интернете и отстали от него. И я после этой истории подумал, что, оказавшись в такой ситуации, скажу, что вот я режиссер и снимал «Громозеку», и что будет после этого? Ничего! И тогда я понял, что для меня важно снимать и зрительское кино. Доказать себе, что я в принципе могу работать в разных жанрах. Хотя тема исправления, как ты говоришь, все-таки остается. Значит мне надо самому исправиться. Но если прослеживать мое кино, то я всегда снимал коммерческие проекты, чтобы заработать на авторские. Для того, чтобы снять «Конец фильма» мне пришлось продать квартиру. Думаю, каждый режиссер в своей жизни совершает подобные безумные поступки. А теперь я снимаю коммерческое кино не для того, чтобы снимать авторское, а для того, чтобы… Снова купить квартиру? Это хорошая шутка, но нет. Все, наверное, намного глубже. Мы с братом рано потеряли родителей. Жили одни. А нам же, конечно, хотелось, чтобы кто-то нас все время хвалил, радовался нашим успехам. В общем, сказывается недостаток любви. Но это я уже ухожу в психоанализ. Но ты не думал, что «Мухой» и «Громозекой» несколько опередил время? Это же потенциально, случись они сейчас, зрительские фильмы. Когда я снимал «Громозеку», то был на десять лет младше своих героев, но их история меня прям перла. Я могу сказать, что думал о том, что опередил этими фильмами время, но мне стыдно так думать. Потому что, с одной стороны, опережать время хорошо, а с другой – лучшее, на мой взгляд, всегда появляется вовремя. Хотя я считаю, что мой брат опередил время, когда сделал «Обратную стороны Луны», которую сняли с эфира. Появись она сейчас на платформе, то стала бы суперпопулярной новинкой. Надо попадать в свое время, конечно, но не всегда это получается, но это мы тоже сейчас погрязнем в философии. Вот, например, «Непослушник», я уверен, выстрелил потому, что мы открыли новый тренд – впервые после «Острова » Лунгина вошли на территорию церкви и реально там снимали, в том числе и сцену с чертом, хотя многим это могло бы показаться кощунством. Но в итоге получилось и смешно, и трогательно, и опять же про исправление, кстати. И меня тогда поразил зрительский интерес. Люди, далекие от церкви, просто пришли посмотреть, как там все на самом деле происходит. И мне писали и обычные люди, и те, кто работают в кино. Наверное, тогда я впервые и понял, что такое зрительская любовь. Это не как на фестивалях, когда к тебе подходят и говорят после премьеры хорошие слова, тут я чувствовал настоящую волну интереса. Хотя многим критикам фильм не понравился, потому что им кажется слишком сладко, приторно. Но я так не считаю. Мне нравится, когда на протяжении фильма люди сначала очень сильно смеются, а потом немного плачут. Может быть, смех и слезы – это и есть наша эмоциональная российская скрепа. Потому что все время плакать невыносимо, и все время смеяться невозможно. фото: Съемки фильма "Культурная комедия"/"Централ Партнершип" После успеха «Непослушника» тебе стало легче договариваться с артистами? Или это никак не повлияло? Тот же Стоянов в «Культурной комедии» легко согласился сняться в такой небольшой, но яркой роли? Юрий Николаевич как-то сказал, что готов сняться у меня хоть в роли бомжа, потому мы с ним сильно подружились на съемках фильма «День до. ». На «Культурной комедии» я сказал, что могу ему позвонить и попросить сыграть эту роль, хотя никто не верил, что он согласится. Но мы созвонились и просто забили дату съемок. У меня в принципе есть пул актеров, которые готовы со мной работать на любых проектах. Как говорится, полжизни ты работаешь на репутацию, а потом она работает на тебя. Вот и мне случилось 50 лет, и репутация наконец-то начала работать на меня. С учетом того, что сейчас снимается очень много фильмов и сериалов, актеры очень занятые люди, им приходится выбирать, и когда они слышат знакомую фамилию, то делают свой выбор в ее пользу. Тот же Виктор Хориняк готов ко мне идти на любую роль. Марина Неёлова , когда мы снимали фильм «Карп отмороженный », тоже сказала, что всегда готова со мной снова поработать. Я очень бережно отношусь к актерам и стараюсь всё делать в любви. Ты даешь им творческую свободу на площадке? Это мой лайфхак! Потому что есть текст, а есть жизнь. Мы разбираем с артистами героев, я их немного подталкиваю, и получается так, что актеры думают, что они придумали всё. Для меня лучший вид борьбы – это айкидо, мягкая сила. Я не кричу, не ору, а потихоньку подвожу актеров к тому, чтобы они сказали, что так круто всё они сами придумали. Это и есть сотворчество настоящее. Я этому научился, когда еще в театре работал. На «Культурной комедии» у актеров был список литературы, который рекомендуется прочитать перед съемками? Актеры – самые культурные люди! Они же помимо классики читают еще кучу пьес, литературоведческих и театроведческих интерпретаций,
Смотреть фото Биография Робин Райт Робин Райт – одна из популярнейших актрис Голливуда. Её полное имя - Робин Вирджиния Гейл Райт. Карьера в кино началась в достаточно юном возрасте. Зрители впервые обратили на неё внимание, когда Робин играла Келли Кэпвелл в чрезвычайно популярном в своё время
→ Подробнее:)
