Тихон Жизневский: «Люди очень соскучились по искренности» - «Интервью»

В российский кинопрокат вышел фильм Алексея Нужного «Огонь» – сложнопостановочная драма о буднях лесных пожарных, для которых рутинное тушение огня в Карелии превращается в настоящую катастрофу. Одну из главных ролей в этой «великолепной шестерке» – а именно столько человек должно быть в пожарном отряде – исполнил актер Тихон Жизневский . Его герой Максим Шустов – балагур с гитарой, уверенно находящий общий язык и со строгими женщинами из бухгалтерии, и с детьми, оказавшимися в чрезвычайной ситуации. Мы поговорили с артистом о его отношении с кино и театром, съемках в «Огне» и с огнем, работе с Константином Хабенским и бремени популярности. фото: ЦПШ Вы довольно успешно снимались несколько лет назад – в фильмах «Дикари» и «На игре», – но потом, кажется, у вас случился большой перерыв. С чем он был связан? Когда я работал в кино, мне просто очень не нравилось то, что у меня получалось, так что я решил с этим немного завязать. Я 10 лет служил в театре, набрал немного жирка, и сейчас мне показалось, что снова можно попробовать с кино, тем более, что материал предложили достойный. Когда вам попался сценарий фильма «Огонь», что было основополагающим – текст с хорошо прописанным характером вашего персонажа или возможность поработать с суперпрофессиональной продюсерской командой и режиссером Алексеем Нужным? Всё вместе. Когда меня позвали на пробы, у меня как раз появилось свободное время, поэтому я решил на них съездить, а сценарий, кстати, получил уже только после того, как меня утвердили. Я прочитал его, увидел, что мой персонаж там действительно очень хорошо прописан – возможно, даже лучше, чем остальные, так что решил не отказываться и еще раз окунуться в кино, попытавшись себя не расстроить. Ваш персонаж постоянно ходит с гитарой, у остальных, кстати, нет таких отличительных черт. У вас самого какие отношения с музыкой, и не мешала ли вам на съемках эта гитара? Я играю на гитаре, хотя на примитивном уровне – могу вечером в компании исполнить какую-то песню. И папа у меня тоже отлично играет на гитаре и прекрасно поет. Так что сложности в кадре у меня не было. Да, таскал я ее там, мешалась, но ничего страшного. А если говорить про другие черты вашего героя? Он такой обаятельный парень, который, кажется, единственный в фильме общается и с женщинами, и с детьми. Я общаюсь и с женщинами, и с детьми. И к мужчинам хорошо отношусь. Так что, наверное, общие черты есть. Не буду же я говорить, что я такой же обаятельный балагур. Я прекрасно чувствую себя в разношерстных компаниях, нахожу со всеми общий язык и, мне кажется, у меня немного в жизни каких-то ненавистников или врагов. Я стараюсь со всеми найти общий язык и вообще не конфликтный человек. фото: ЦПШ По сравнению с остальными актерами у вас, наверное, были самые тяжелые съемки. Есть очень драматичная сцена с детьми, с открытым огнем – не буду все спойлерить. Какие сложности вы испытывали? Всё происходило в штатном режиме. Были, конечно, пиротехнические штуки, ребята с удовольствием проливали этот огонь и на съемках действительно было жарко, в какие-то моменты приходилось пережидать, пока он прогорит, потому что нельзя было рядом находиться. Но все очень следили за безопасностью, и поэтому никто не обжегся. А для одной из сцен меня подвешивали на кранах на «буханке», хотя в жизни я машинами управляю не очень. Страшно не было? Нет, это же кино, так что там все безопасно. Даже дети, о которых вы уже сказали, спокойно снимались. Хотя на съемках было очень холодно, и я их в перерывах между дублями грел, очень уж они мерзли. Много ли вы снимали на «зеленке» в павильонах? Нет, в фильме в принципе немного компьютерной графики, но даже те сцены, что были на «зеленке», снимались на улице, в павильонах у меня вообще не было съемок. У нас всё действительно горело вокруг, стояли специально посаженные деревья с подведенными шнурами, которые свистят, когда горят. Конечно, что-то дорисовано, но в основном все вживую снимали. Помню, когда «Огонь» еще только презентовали на питчинге, многие вспоминали «Дело храбрых». У вас как у актера была необходимости искать какие-то референсы? Не знаю, почему все так стали вспоминать про «Дело храбрых». Мне кажется, с этим фильмом «Огонь» связывает только тема лесного пожара, а в остальном это две совершенно разные оригинальные истории. Алексей мне, скорее, приводил рефренсы из советского кино. В частности, моего героя он видел как такого «Максима Перепелицу» – душу компании, очень искреннего человека, который может решить проблемы. Таких персонажей, кстати, в нашем кино сейчас мало. Как, в общем, и в жизни. фото: ЦПШ Кстати, «Огонь» мне напомнил больше о советском кино, и вкупе с недавно вышедшим «Перевалом Дятлова» он, кажется, задает такой тренд именно на отсылки к советскому кинематографу в лучших его проявлениях. Мне кажется, у нас сейчас огромная мода на искренность, простодушие и доброту. Даже в интернете, когда появляются ролики с искренними проявлениями эмоций, они сразу попадают в топы. Наверное, потому, что время очень цинично, хотя оно, возможно, всегда таким было. Но сейчас оно до такой степени цинично, что если появляется любая искренняя искра, это сразу находит отклик. Люди по этому соскучились, они устали постоянно смотреть драму, серость, им и так непросто, поэтому, понятно, что хочется хоть чуть-чуть позитива. Продолжая тему героев, в «Огне» показан такой правильный бытовой, а не ура-патриотический героизм, когда люди просто живут и честно делают свою работу. Ваша другая картина, которая только выйдет в прокат в следующем году «Майор Гром» – это супергероика. Насколько по-актерски различается работа над такими персонажами? Капитально! Причем в «Громе» у меня даже другая – короткая – стрижка, с которой я сейчас хожу. И когда я пришел на премьеру «Огня», меня половина людей не узнала. Конечно, там другой жанр, комикс, совсем другой способ существования, «Огонь» – кино более реалистичное. Это две совершенно разные работы, и надеюсь, никто даже не поймет, что в них играет один и тот же человек. В этом и заключается задача актера – перевоплощаться и пытаться все время делать разное, хотя бы внешне, а в идеале и внутренне. Там, кстати, совсем не добродушный веселый парень, а напротив очень невеселый, нудный, грустный, уставший от жизни человек, который лупит людей и имеет свои специфические взгляды на жизнь. Но какая из этих работ сложнее? В «Громе», конечно, там же не было Константина Юрьевича на переднем плане и нельзя было спрятаться за чьим-то профессиональным плечом. Тут роль яркая, замечательная, но она не такая большая, хотя и здорово прописанная. Там очень много и трюков, и физики, и съемочных дней в два раза больше. К тому же, не привык я драться в кадре. Это вот Ромка Курцын с удовольствием на «Огне» лупился, он это может часами делать – и я не знаю, кто это делает в нашем кинематографе лучше. А я-то совсем не Ван Дамм и не Ромка Курцын, поэтому «Гром» дался тяжеловато. Раз уж вы упомянули Хабенского, его поведение на съемочной площадке было похоже на то, что в фильме, был ли он таким отцом вашей команды? Благодаря колоссальному профессионализму его лидерство, конечно, ощущается, хотя он никогда не проявляет его никаким видом. Он очень скромный, но к нему все тянутся, просят советы. Я тоже спрашивал, он подсказывал, так что здорово, что нам удалось вместе поработать. фото: ЦПШ А с кем из ваших партнеров, из этой великолепной шестерки сложились самые хорошие, дружеские отношения? С Ванькой Янковским мы скорешились, мы же потом еще на другом проекте вместе работали, так что у нас с ним вообще броманс, уже Tik Tok весь переполнен нашей любовью, и видно, что даже фанатам приятно осознавать, что есть такие актеры, которых связывает искренняя дружба. Витю Добронравова я знаю давно, он потрясающий, высоконравственный порядочный человек. Да вообще все команда была очень хорошо подобрана, мы каждый сотый кадр праздновали – есть такая традиция в съемочных группах – придумывали разные песни, перформансы. Так что помимо того, что в кадре у нас гитара присутствовала, она и за кадром все время ходила по площадке – то Витька что-нибудь споет, то еще кто-нибудь. Весело было! Сейчас вышел «Огонь», потом выйдет «Майор Гром» и не исключено, что вас снова накроет волна суперпопулярности. Сейчас вы психологически готовы к этому? У меня такое было, когда выходили «Дикари», и я в 18 лет приходил в институт звездой и был уверен в том, что я Смоктуновский , Кайдановский и Янковский в одном лице, и меня уже тогда попускали. После «На игре» уже такого не было, я стал спокойнее к этому относиться, стал самокритичен. Так что огонь пройден, вода, которой было много на съемках сериала «Топи», где мы как раз с Ванькой играли, тоже, а вот медные трубы еще предстоят. Главное – потроха свои не потерять и не превратиться в какое-то страшное существо, священное чудовище, которое ничего не осознает и не воспринимает. Хотя я понимаю, что человек, конечно, меняется под воздействием популярности, публичности. Я, например, по субботам хожу в общественную баню, но вдруг понял, что, наверное, в какой-то момент придется от нее отказаться и искать баню, где меньше людей. Тут дело не в деньгах, а в том, что я реально люблю эту баню. И я что-то так расстроился, но посмотрим. Продолжаете ли вы свои отношения с театром? И как вы дальше видите свою карьеру? Театр – это моя любовь на всю жизнь. Я жутко благодарен руководству Александринского театра за то, что меня ценят и еще не выгнали, потому что из театра я не хочу уходить ни в коем случае. И пока у меня будет получаться, я буду там до последнего. Если даже придется пожертвовать кино, я буду топить за театр. Я всегда говорю, что театр – это дом, а кино – дача. На дачу всегда можно съездить, но дома-то лучше. Театр меня вырастил, все, что я умею, чего я достиг – это благодаря ему. Конечно, меня научили и Алексей Нужный, и Владимир Мирзоев , и Олег Трофим в кино, потому что там немного другая специфика, но основы профессии мне дали в театре Валерий Владимирович Фокин и Николай Александрович Рощин . И предавать свой дом