Игорь Грабузов: «Стоило сняться в международном блокбастере, чтобы тебя, наконец, начали ценить на родине» - интервью

На Иви 23 июня стартует сериал «Райцентр» — абсурдистская черная комедия с элементами детектива и мистики. В проекте режиссеров-дебютантов Данилы Чащин (театральный постановщик) и Эдуарда Мошковича (опытный оператор) много ярких ролей, но одна из самых эффектных и демонических — у Игоря Грабузова. Мы расспросили артиста о любимых жанрах и маньяках, о «Райцентре» и Голливуде, а также, почему злодеи интереснее героев, а Гертруда — Гамлета. Первый показ «Райцентра» на ММКФ произвел фурор – стало очевидно, что публике сериал очень, что называется, зашел. Для вас это ожидаемая реакция? Что больше всего зацепило в этом проекте? И на что в целом обращаете внимание, в первую очередь, когда решаете, браться или не браться за ту или иную роль? Не буду кокетничать – что-то такое и ожидал. Когда мне прислали сценарий и предложили героя, я в тот момент был в Англии на съемках у Джона Бейрда в сериале «Стоунхауз» — это второй зарубежный проект, который у меня был через год после «Тетриса». И как-то так совпало, что это был съемочный день, а на следующий планировались еще какие-то примерки или репетиции, и надо было очень быстро прочитать сценарий перед зумом с Даней Чащиным . Так что я читал очень бегло, в полной уверенности, что это какая-то социалочка, драма. И в какой-то момент, после энной смерти персонажа, перестал понимать, что происходит вообще. И вот какая-то очередная смерть по сюжету, и тогда до меня доходит – а, так это жанр! Теперь всё складывается, это тогда безумно хорошо. Ира Пивоварова написала совершенно прекрасный сценарий: дерзкий, жанровый, что большая редкость для нашего кино. А я очень большой поклонник жанрового кино. Поэтому постоянно сотрудничаю с Кириллом Соколовым , своим другом – совершенно недооцененным, на мой взгляд, у нас режиссером. То есть жанровое кино вас больше привлекает? Я в принципе не ограничиваю себя, стараюсь участвовать в разных историях. Мой любимый жанр, наверное, трагикомедия, поскольку вся наша жизнь – трагикомедия. Но главное – хороший сценарий, это базовая точка, с которой идет отсчет. Читать Рецензия на сериал «Райцентр» Актер Эван Питерс рассказывал, что сомневался, браться ли за роль маньяка Дамера в сериале, так как до этого у него и так было много ролей злодеев, например, в «Американской истории ужасов», и уже как будто бы закрепилось амплуа. У вас не было подобных сомнений в отношении «Райцентра» - тоже ведь немало отрицательных персонажей в фильмографии? В случае с Питерсом и Дамером история все-таки реальная. И до сих пор живы семьи, у которых маньяком были отняты родственники. А у меня вымышленный герой. Да и жанр – там, хоть и художественное, но все-таки воссоздание реальности, а здесь – микс жанров с сильным уклоном в иронию и насмешку. Прочитав полностью сценарий и влюбившись в него, я там для себя другой роли и не увидел. Я не помню, были ли у меня до этого настолько интересные и развернутые герои. Если мы говорим о жанровом кино, то я, конечно, всегда выберу злодея, какого-то отрицательного героя. Герой, по мне, — тот персонаж, который стремится все вернуть в норму, загнать в привычные рамки, продиктованные обществом, государством, моралью. А антигерой, наоборот, пытается раздвинуть границы, и, в принципе, он шире, это всегда какой-то конфликт, более острый, чем у героя. К тому же, когда ты его воплощаешь, ты его не воспринимаешь злодеем. Это твой человек, твоя личность со своими правдами, тараканами, проблемами и конфликтами. А что касается амплуа – да у меня много было ролей и не злодейских. Вот Кирилл Соколов любит меня снимать в ролях неудачников нелепых. Да и всегда можно будет сделать какой-то крутой поворот, развернуться на 180 градусов. Главное, чтобы не на 360 и не оказаться в той же точке. (Смеется) В кино и в нашем, и зарубежном, да и не только в кино, истории про маньяков и всякие кровавые преступления очень популярны сейчас – как вы относитесь к этому жанру? С одной стороны, это возможность на таких художественных примерах напомнить людям, что присущая человеческому роду жестокость была, есть и всегда будет и что человек - довольно кровожадное существо. К тому же ужасы, нечто иррациональное и за гранью познания – это всегда будоражит, как страх темноты. Я к такому отношусь легко. Кино, как и любое искусство – даже артхаус - несет в себе развлекательную цель. Зависит только от того, кто как любит развлекаться: одни любят пожрать попкорн, а другие – унестись в дебри подсознания и рефлексировать. Я никогда не думал, что искусство может поменять кого-то. Оно может увести в другую реальность от жестокости жизни, в некую сказку. А поменять – сомневаюсь. Вы говорили в одном из интервью, что ваш герой в «Тетрисе», сотрудник КГБ, — это как раз попытка высмеять и сделать что-то реально страшное и кого-то реально жуткого менее пугающим. В случае с «Райцентром» также? В последнее время – да и всю сознательную историю – над нами нависают какие-то структуры, против которых, мы, маленькие люди, бессильны. Но если посмеяться над этим, поиронизировать, то это убирает пугающий слой инфернальности. И зло теряет свою силу. Почему еще я склонен к таким образам – люблю обличать людские пороки. То есть играть светлых героев – это не то чтобы скучно или лицемерно, но какая-то антиутопия. Например, я никогда не хотел сыграть Гамлета – там в монологе все расписано, что он чувствует. Куда интереснее, как мне кажется, Гертруда и то, что происходит у нее в голове. Возможно, странный вопрос, но как-то готовились к этой роли? Ну и в целом – чем вдохновляетесь для того или иного проекта? Я с детства – киноман, всегда любил кино. А в подростковом возрасте мне купили камеру, я стал снимать какие-то зарисовки с мамой, с бабушкой, с друзьями. И это вылилось даже в полный метр, и во второй – правда, его до сих пор не закончил, это такой незакрытый гештальт. И эта насмотренность очень помогает, как и фантазия. А возвращаясь к вопросу о моей нездоровой любви к безумным героям, это еще и возможность самотерапии. Всё хорошее я оставлю для своей жизни, а все негативное, внутренних демонов я выпущу на экране. Неслучайно говорят про известных артистов, игравших отрицательных персонажей, что в жизни они были милейшими людьми. И, наоборот, звезды, которые славились ролями героев-любовников, оказывались не очень приятными. Дьявол – это же ангел, только немного разочаровавшийся в своих идеалах. Поэтому дьявола может сыграть только ангел. Но ангел, который увидел другую сторону. Читать Рецензия на «Тетрис» Возвращаясь к показу сериала на ММКФ – присутствовала съемочная группа, и вы, создатели, кажется, веселись больше всех. А на площадке была такая же атмосфера? Мы умудрились создать свой собственный мирок, маленькую вселенную. Это было лето 2022 года, мы снимали под Ярославлем, и на эти месяца три мы ушли туда, отгородившись от всех окружающих событий. И нам было так хорошо и весело, мы стали даже своего рода семьей: Ира Пивоварова, Даня Чащин, Эд Мошкович и вся наша актерская братия. До сих пор у нас есть чат, который был создан как рабочая группа, где мы переписывались во время съемок. А сейчас постоянно кто-то пишет туда: «Хей-хей, как дела?» Это редкое явление на съемочной площадке, когда команда так сплачивается, но, когда это происходит, это верный признак того, что получится что-то хорошее. И я не про те случаи, когда все постоянно ржут на площадке, – здесь в итоге может выйти не очень смешное кино. Я про то, что есть какая-то идея, которая объединила команду, и эта идея воплощалась с легкостью. Даже при условии, что на площадке лились реки бутафорской крови. Два режиссера, один из которых, Данила Чащин, – дебютант, а второй, Эдуард Мошкович, – ну, по сути, тоже дебютант, в режиссуре, но опытный оператор, — это как-то сказывалось? Обращались ли они к актерам за какими-то советами? Были ли вообще какие-то обсуждения и была ли у исполнителей свобода что-то добавить? Повезло, что они дебютанты, потому что это такой детский подход — чаще всего, живой, открытый. Даня Чащин – театральный режиссер, это его кинодебют. И со всеми остальными он уже работал на сцене - кроме меня. Он больше брал на себя как раз историю с актерами, а Эд Мошкович как оператор смотрел сквозь линзу кинокамеры. И Ира Пивоварова, драматург и шоураннер, всегда была на площадке. Процесс придумывания сцен был всегда общим, свобода была, но в каких-то заданных координатах – но никакой тирании, естественно, все полюбовно. Вспоминая работу над «Тетрисом», вы тоже говорили о свободе - в частности о поразившей вас доступности режиссера и его желании и готовности общаться и разговаривать… Это было удивительно: все-таки крупный голливудский блокбастер – и вот такой подход со стороны режиссера. Это прежде всего исходило из самой личности Джона, прекрасного совершенно человека. Есть еще такой момент в случае с голливудским кино: если тебя утверждают, то это уже означает стопроцентное доверие. Каждый занимается своей работой, каждый приставлен к своему месту, все четко. И, если тебя утвердили на роль, то ей и занимаешься, и каких-то крупных вмешательств не будет. У нас в России бывают проекты, где режиссер-самодур – мне в последнее время везет, я не сталкиваюсь с такими – и происходит какое-то давление. Прессинг, в свою очередь, может привести к зажиму, и на лад дело не пойдет, выйдет только мука. Так что всегда хорошо, когда на площадке есть воздух. И «Тетрис», и «Райцентр» — это как раз тот случай. Правильно я понимаю, что вы работаете сейчас еще над одним проектом зарубежным? Вы упомянули сериал «Стоунхауз», который снимает режиссер «Тетриса» Джон Бейрд. А он уже не в процессе, он вышел даже раньше «Тетриса» - но никто о нем почему-то не знает. Это трехсерийный фильм для ITV, про реального политика Стоунхауза. И у меня в партнерах был Мэттью Макфэдиен , которого многие знают как Тома из «Наследников». Прекраснейший артист и человек без каких-либо звездных заморочек. Какие дальнейшие планы на международную и, конечно, российскую карьеру? Есть у меня текущая шутка - моя международная карьера завершилась, не успев начаться. Весьма