«Берцы» Екатерины Шагаловой - «Рецензии»

Калоши счастья Журналист Сергей (Тимофей Каратаев ) после разоблачающего важных шишек репортажа лишается работы на телевидении и погружается в домашнее адище быта. Экс-националист, поклонник Александра Башлачева и усталый правдоруб, он живет в небольшой захламленной квартирке вместе с матерью (Татьяна Лютаева ), ее пока неокольцованной пассией (Алексей Барабаш ) и младшей сестрой (Мария Антонова ), которой из-за психического заболевания не стоит совершать ошибку и выходить на улицу. Сергей не торопится искать работу, пассивно рвет отношения с девушкой (Дарья Екамасова ) и избивает потенциального насильника сестры, который оказывается невиновным и после примирительного употребления пары бутылок алкоголя дарит обидчику берцы. Те, если сказать им: «Веди, куда надо», доставят носителя в правильное место. Для Сергея судьбоносной локацией оказывается подземный переход, где он занимается сексом с незнакомкой (Ксения Лаврова-Глинка ), как окажется позже - радиоведущей. Жизнь меж тем не налаживается, а движется к паре трагедий и одному удивительному перерождению. «Берцы» Екатерины Шагаловой , режиссера «Однажды в провинции», первое время прикидываются густо замешанным социальным кино, но с появлением главных героев (берцев) идут ва-банк, обнаруживая абсолютно сказочную природу. Сергей-дурак истошно орет на обувь, та ведет его в новый омут неприятностей, по квартире разливается запах надвигающегося инцеста (сестра не скрывает чувств к брату, да и мать, именующая сына исключительно Серым, не очень понимает границы дозволенного), а герои с особым тщанием, как брат-даун короля Мидаса, превращают все, к чему прикасаются, в дерьмо. То, что «Берцы» - мрачная сказка о потерянном времени (поколении, стране - нужное подчеркнуть), кое-как объясняет лубочных персонажей, фантастические коленца сценария и сериальные диалоги, в которые удивительным образом закралось одно живое, современное слово (выбивающееся из словарного запаса картины – «овуляшка»). Картина Шагаловой, как это бывает с неудачным социальным кино, не столько препарирует заявленные проблемы, сколько утрирует и ерничает, увлекается гротескным наслоением язв, подменяет избыточностью незнание фактуры. В «Берцах» можно увидеть самое неправдоподобное за историю российского кино изображение телерепортажа, сумбурный ремейк знаменитой сцены из «Необратимости» Гаспара Ноэ и целую галерею более или менее тусклых персонажей - от спящего в одном ботинке главного героя до влюбленной хабалки в исполнении Екамасовой (впрочем, есть в картине и очень органичный персонаж Барабаша - мягкий мужчина, который мирится с разбродом в семье возлюбленной). Берцы, как сотовый в «Чертовом мобильнике» - современной французской сказке о том, что нужно бояться своих желаний, - последовательно портят жизнь сменяющихся хозяев и их близких. Один буквально впадает в детство, другой становится бомжом. А выход из порочного круга наследственных травм и перверсий сокрыт в институте брака, где муж - во дворе, а жена - у плиты. Не случайно мать Сергея, словно заведенная, повторяет мудрую мысль о том, как меняется жизнь с рождением ребенка. Это, а не демонические сапоги-судьбоходы, в вывернутом наизнанку мире «Берцев» и является настоящим чудом. Казалось бы, нравоучения в кино давно стали вотчиной размашистых и безмозглых блокбастеров, нишевых драм (преимущественно для девочек и/или подростков) или отправившихся в крутое пике больших режиссеров. Фильм Шагаловой, рассказывающий о том, что миру достаточно чудес, а нужно немного строгости, в эти координаты не вписывается, зато задевает несвежий, но последнее время часто обсуждаемый тренд, когда режиссеру схематичные персонажи и самому не очень-то интересны. Не случайно в «Берцах» сочная работа художника-постановщика затмевает старания всей остальной съемочной группы: люди существуют, но существуют неправильно, бесконтрольно, эгоцентрично, и если их переставить – то будет счастье. «Берцы» в прокате с 12 февраля. Алексей Филиппов