Вечный принц - интервью

На роль Принца в «Золушке» Алексея Консовского категорически не утверждали. Художественный совет был настроен решительно: тридцать четыре года — можно ли актеру играть очаровательного юношу, недавнего подростка, швыряющего в придворных бумажных голубей и весело кувыркающегося на троне? Противился художественный совет, но не сдавались и режиссеры (Надежда Кошеверова и Михаил Шапиро). Им нужен был Консовский, они верили, что он — только он! — явится грациозным и пылким, непосредственным и чуточку капризным, как то и положено королевскому сыну, влюбленным и безоглядно идущим вслед за Любовью. И они в конце концов сломали упорство худсовета, Консовский сыграл Принца, должно быть, лучшую свою кинороль. Но при этом и потерпел поражение: он остался для многих кинематографистов Вечным Принцем, не слишком желанным в качестве «совкового» персонажа, да и во многом ему противостоящим. Между тем происходит Алексей Консовский из рабочей московской семьи, получил немудреное, но твердое воспитание. Случалось, шустрого, неугомонного парнишку отец учил ремнем — как то было положено в пролетарском доме. В силу неугомонности нрава решился сын поступать в театральный техникум — вдруг примут? Разумеется, выбрал для экзамена стихи самого революционного поэта и поступал в техникум при самом революционном театре. Театром руководил Всеволод Мейерхольд , читал Консовский «Облако в штанах», подражая автору. Засунул в карман руку, напряг голос, стараясь повторить знаменитые на всю страну интонации Владимира Маяковского. Одно было непонятно абитуриенту — отчего так смеется приемная комиссия. Только много лет спустя понял, как не соответствовал его внешний облик (семнадцатилетний, тоненький, веснушчатый и вихрастый) трагической любви, пафосу ее Однако приняли. В годы учебы удостоился чести играть на сцене театра имени Мейерхольда в «Свадьбе Кречинского»; после окончания техникума работал в Ленинграде с Николаем Акимовым, позже — в Москве с Николаем Хмелевым. Точкой отсчета в его кинобиографии принято считать роль Кузьмы Захаркина в «Последней ночи» Евгения Габриловича и Юлия Райзмана, что совершенно справедливо. Но с оговоркой. Райзман пригласил Консовского после того, как услышал его в американском фильме «Человек-невидимка», где молодой актер дублировал главную роль. Кузьма Захаркин, пожалуй, самый неоднозначный персонаж среди других действующих лиц «Последней ночи». Авторы «позволили» сыну пролетария влюбиться в очаровательную дочь богатого фабриканта, побывать с ней на гимназическом балу в ночь на 25 октября 1917 года. Да еще целовать светловолосую красавицу Леночку! У драматурга, режиссера, актёров достало таланта, чувства правды и чувства меры, чтобы не опускаться до дешёвой социологии. Они и не старались скрыть своей любви к смешному пареньку, позволившему себе любить и только любить, не связывая своё будущее с разными общественными катаклизмами. Консовский не побоялся сыграть обыкновенного человека, для которого не нашлось места в воюющей и полыхающей стране. Так случилось, что в облике актера, в его внутренней устремленности не было никогда активной причастности к великому общественному празднику миллионов советских граждан. И потому путь в лидеры экрана или сцены был, по существу, для Консовского закрыт. Помимо всего, над ним тяготела тень старшего брата Дмитрия , известного и популярного в 30-е годы актера кино. Он снимался у Всеволода Пудовкина в «Дезертире», играл в картине Владимира Немоляева «Карьера Руди», работал с Эрвином Пискатором в фильме «Восстание рыбаков». Позже снимался в Германии по приглашению немецких кинематографистов, как и его коллега, известнейший киноактер Иван Коваль-Самборский. Обоих постигла одинаковая участь — зарубежные съемки обернулись обвинением в шпионаже, арестом, тюрьмой. Дмитрий Консовский погиб в лагерях. Это «пятно» в биографии Алексея, разумеется, серьезно мешало ему, хотя актер много снимался. «Последняя ночь» сделала его известным, но режиссеры приглашали чаще всего на эпизодические роли. Предлагались «иностранцы-интеллигенты» — к тому располагала внешность артиста. Консовский играл Рихарда в «Семье Оппенгейм», Франца в «Болотных солдатах». Были и герои отечественных корней, но подлинной радости роли не приносили. Театр имени Моссовета, в котором он к тому времени работал, естественно, восполнял творческие обиды. И, как всякий художник, Алексей Анатольевич жил надеждой на то, что рано или поздно придет роль-мечта. В 1941 году режиссер Гендельштейн предложил ему сыграть Лермонтова. Сценарий был написан Константином Паустовским, имя автора само по себе говорит о многом. Прекрасный писатель, к счастью, не следовал официозной версии, требовавшей представить Лермонтова яростным борцом против самодержавия. Паустовский написал о гениальном юном поэте, для которого «весь мир был пустыней». Снимался фильм тяжко. Задуманный к 100-летию со дня смерти поэта, к июлю 1941 года, он был приостановлен, ибо началась война. Консовский ушел на трудовой фронт. И только в 1942 году съемки возобновились в Средней Азии, в очень трудных условиях. Критика встретила картину холодно, авторов упрекали в том, что их герой «вызывает унизительное чувство жалости». А жалеть в то время не полагалось. Справедливее других, на мой взгляд, высказался Виктор Шкловский: «Лермонтов был представлен несколько Марлинским». Консовский играл человека чрезвычайно хрупкой душевной организации. Он защищался от враждебного ему мира, как бы существуя НАД НИМ. Эта неслиянность с окружением изначально таила гибель, и поэт сознательно шёл такой дорогой. Принц в «Золушке» был заслужен годами ожидания и хоть отчасти возмещал несбывшиеся надежды. Но пережитое окрасило едва ощутимой горечью эту работу Консовского, актер как будто не мог довериться безоблачному будущему своего героя. Принц постепенно взрослел, понимая, что человек — прежде всего хозяин своей судьбы и сам обязан совершить выбор. В этом фильме наконец нашла применение грациозная подвижность актера, его особая пластика, до этого как бы молчавшая. Он играл в блистательном окружении — Янина Жеймо, Фаина Раневская, Эраст Гарин, Василий Меркурьев. А потом снова были многочисленные эпизоды в картинах «Сельская учительница», «Тарас Шевченко», «Большая жизнь». Только в 1965 году он снимается в первой экранизации пьесы Шварца «Обыкновенное чудо» в роли Волшебника. То был еще один вариант драмы романтика — Волшебник Консовского почти утратил веру в то, что люди сумеют хотя бы немного подняться над собой, над собственным эгоизмом, над мелкими житейскими страстями. Усталость, накопившаяся в душе, придала роли точные обертоны. Бегство в мечту от убожества окружающей прозы, как выяснилось, не только не спасает, но и во многом лишает сил для дальнейшего пути. Все это Волшебник уже хорошо познал, однако не ожесточившись, не утратив способности сострадать и любить. Он все же нашел для себя нишу в кинематографе. Увлекся дубляжем зарубежных лент, вспомнив о начале пути. Его голосом говорили Грегори Пек, Жан Маре, Керк Дуглас, Жорж Вильсон. Еще одна грань кинематографической деятельности — чтение текста в документальных и научно-популярных картинах. Давалось это на первых порах нелегко: «Актер и документ — смесь довольно гремучая,— говорил Алексей Анатольевич в одном интервью.— Поначалу кажется, что вещи это несовместимые — ни физически, ни химически.» Однако Консовский техникой соединения «химии» и «физики» овладел. Хотя, убеждена, лучшее создано им совсем в иной сфере, например, в экранизации «Воскресения» где он, невидимый зрителям, замечательно вел партию «от автора». Продолжением была работа на радио, где звучали в исполнении Консовского поэтические циклы Пушкина, Лермонтова, Блока, Байрона, Шелли, Есенина, Тагора. Случались небольшие роли в игровом кино, но подлинным прощанием стала научно-популярная картина режиссера Юрия Закревского «Путешествие по Москве-реке». Режиссер был старым другом Консовского, вместе работали над фильмом «Душа поэта» о Василии Андреевиче Жуковском. Закревский снял Консовского Консовским, старым москвичом, рассказавшим о родном городе, о родной реке. Родной стране. Сегодня, когда торжествует воинствующее хамство, хочется без конца вслушиваться в завораживающий голос, щедрый и звучный, в мудрые, простые слова, произнесенные немолодым человеком, не растерявшим веры и чуткого взгляда на мир. Эльга Лындина «Советский экран» 1993 год, № 1