Махершала Али и Вигго Мортенсен катаются по США и собирают награды
1962 год. Нью-Йорк. Крепко сбитый италоамериканец Тони Валлелонга (Вигго Мортенсен
) по кличе «Болтун» трудится в популярном питейном заведении вышибалой и водит дружбу с земляками-мафиози. Когда лавочку прикрывают, он еле сводит концы с концами и постоянно ввязывается в авантюры, чтобы прокормить семью – жену Долорес (Линда Карделлини
) и двух сыновей. Например, съедает на спор рекордное число хот-догов, рискуя потерять пятьдесят баксов, которые пригодятся на квартплату. Еще он недолюбливает афроамериканцев – даже демонстративно выкидывает стаканы, из которых пили лимонад чернокожие ремонтники, вызванные семейством Валлелонга. Поучить его толерантности возьмется сам фатум: популярный музыкант, доктор Дон Ширли (Махершала Али
) собирается в турне по южным штатам и хочет надежного водителя. Все советуют ему «Болтуна». Если бы «Зеленая книга» ни была основана на реальных событиях, можно было подумать, что комедиограф Питер Фаррелли
, известный другим ставящим под сомнение общественные порядки роад-муви «Тупой и еще тупее», специально конструировал максимально непохожих персонажей. Коренастый, словно бочонок, Валлелонга и утонченный Ширли, сочетающий изящество музыкального инструмента, вздернутый нос хорошего вкуса и педантичность начинающего старика, у которого есть специальное одеяло на ноги – для долгих поездок. Чопорный афроамериканец, апеллирующий к этикету и логике, против прямолинейного потомка сынов Сицилии, который всю жизнь правила взламывал, обводил вокруг пальца, продавливал и наеживал. Наконец, живущий в роскошной квартире одиночка, пожертвовавший всем ради искусства, и трехгрошовый гедонист, которого не способна выбить из колеи ни одна несправедливость мира; кажется, ему просто все равно.
Их совместная поездка по еще менее толерантным, чем душа простоватого вышибалы, городам юга США окажется бесценным кроссинговером опыта: Ширли научит «Болтуна» выражать в письмах к жене атрофировавшуюся за годы нежность; Валлелонга расскажет музыканту про джаз и куриные крылышки KFC, которые, как принято думать, «его люди» обожают до одури. В финале наступит рождественское примирение – не без наивного нравоучения в духе «Этой замечательной жизни», ампулы с хрестоматийным американским оптимизмом, но именно на это папочкино кино – или большой Голливуд – Фаррелли и ориентировался. В этой старорежимной наивности ключевое обаяние «Зеленой книги»: в сценарии Ника Валлелонги, сына реального «Болтуна», мало острых углов, которые заставили бы зрителя почувствовать себя неловко, хотя на экране почти нон-стоп обсуждают классовое и расовое неравенство, а также паранойю, холодную войну и прочую актуальную повестку. Фаррелли выбирает максимально примирительную интонацию: поучительную, но не обвиняющую. Носителями несправедливости оказывается абстрактная масса, а такой тип, как Тони Валлелонга, все же смекает, что человеческие качества зависят не от цвета кожи (Ширли же понимает, что и небогатые американцы изворотливы и злы не по природе своей). И для этого нужно не десять диалогов про музыку и еду или столько же инцидентов с полицейской несправедливостью (понятно, что для приятеля мафии актуален завет Бродского (если полиция "против колхозов", то я – за). Чтобы пересмотреть жизненные координаты, «Болтуну» и его спутнику нужно прокатиться по необъятной родине.
В разговорах о социальной справедливости нередко упускается из вида, насколько человек ограничен не только ареалом обитания, но и рамками мышления. Благая идея должна не просто прозвучать поблизости, но проникнуть в механизм жизненного опыта, срезонировать с ним. Тони Валлелонга покидает загончик воспитанной жизненной философии, который ограничивался домом, закусочной и еще парой мест на районе, чтобы прокатиться по Америке и столкнуться с вещами, ранее ему абсолютно параллельными. Иными словами – выйти из зоны (сомнительного) комфорта, оглянуться вокруг широко раскрытыми глазами. Ширли, который тут представлен образцовым интеллектуалом, живущим в башне из слоновой кости, покинуть роскошное жилище и познакомиться с житейской мудростью обывателей тоже оказалось полезным. В этом смысле формат роад-муви (как аналога путешествия вглубь себя) оказывается как нельзя кстати; скажем, в «Кэрол» Тодда Хейнса героини Бланшет
и Мары
в одиссее по США разбираются с собственной сексуальностью. Вдобавок Ширли и его водитель будто орошают менее терпимую южную землю новыми идеями: музыкант умышленно идет на мучительные гастроли, чтобы бороться с вековыми стереотипами при помощи высокой культуры – деятельности «не для всех». Нельзя забывать и про две блестящие актерские работы – сдержанный Махершала Али, который говорит отточенными репликами человека будто бы не из этого мира, и Вигго Мортенсен на позиции характерного комического сайдкика, цедящего все через губу и корчащего гримасы, что советский Доцент из «Джентльменов удачи». Осознание и примирение происходит естественно и не безобразно, не предполагая особых усилий ни со стороны участников, ни со стороны зрителей. Оба героя слишком обаятельны с первых минут, чтобы этому очарованию не поддаться.
И если есть у этого благого намерения недостаток, выходящий за пределы стилизации под оптимизм и нравоучительность прекрасной эпохи, так это неприглядная закадровая история. Ник Валлелонга писал «Зеленую книгу» со слов отца – как понятно из фильма и прозвища, мастака приврать (кстати, он засветился в «Cлавных парнях» и прочей криминальной классике). Там, разумеется, не было никакой дружбы, никакого прозрения (Ширли «Болтуна» благополучно уволил), да и сам музыкант не был таким наивным и оторванным от жизни, как его изображают в фильме. Иными словами, потенциально оскаровский сюжет на 70% состоит из откровенной брехни, что душеспасительным и духоподъемным историям вообще свойственно. В рамках художественной задачи это, вероятно, не смертельно, но осадочек остается (Махершала Али поспешил извиниться перед родственниками Дона Ширли, которые «обнаружились» только после премьеры фильма). Вдвойне иронично, что своим названием картина обязана одноименной брошюрке, обучающей афроамериканцев путешествовать по США: где есть, где ходить, в каких мотелях останавливаться. Так и «Зеленая книга» Фаррелли пытается сориентировать современных зрителей в новом, борющемся с несправедливостью мире. Там, правда, можно останавливаться почти везде и есть, что угодно. Главное – уважать других. «Зеленая книга» в прокате с 24 января. Алексей Филиппов
Махершала Али и Вигго Мортенсен катаются по США и собирают награды 1962 год. Нью-Йорк. Крепко сбитый италоамериканец Тони Валлелонга (Вигго Мортенсен ) по кличе «Болтун» трудится в популярном питейном заведении вышибалой и водит дружбу с земляками-мафиози. Когда лавочку прикрывают, он еле сводит концы с концами и постоянно ввязывается в авантюры, чтобы прокормить семью – жену Долорес (Линда Карделлини ) и двух сыновей. Например, съедает на спор рекордное число хот-догов, рискуя потерять пятьдесят баксов, которые пригодятся на квартплату. Еще он недолюбливает афроамериканцев – даже демонстративно выкидывает стаканы, из которых пили лимонад чернокожие ремонтники, вызванные семейством Валлелонга. Поучить его толерантности возьмется сам фатум: популярный музыкант, доктор Дон Ширли (Махершала Али ) собирается в турне по южным штатам и хочет надежного водителя. Все советуют ему «Болтуна». Если бы «Зеленая книга» ни была основана на реальных событиях, можно было подумать, что комедиограф Питер Фаррелли , известный другим ставящим под сомнение общественные порядки роад-муви «Тупой и еще тупее», специально конструировал максимально непохожих персонажей. Коренастый, словно бочонок, Валлелонга и утонченный Ширли, сочетающий изящество музыкального инструмента, вздернутый нос хорошего вкуса и педантичность начинающего старика, у которого есть специальное одеяло на ноги – для долгих поездок. Чопорный афроамериканец, апеллирующий к этикету и логике, против прямолинейного потомка сынов Сицилии, который всю жизнь правила взламывал, обводил вокруг пальца, продавливал и наеживал. Наконец, живущий в роскошной квартире одиночка, пожертвовавший всем ради искусства, и трехгрошовый гедонист, которого не способна выбить из колеи ни одна несправедливость мира; кажется, ему просто все равно. Их совместная поездка по еще менее толерантным, чем душа простоватого вышибалы, городам юга США окажется бесценным кроссинговером опыта: Ширли научит «Болтуна» выражать в письмах к жене атрофировавшуюся за годы нежность; Валлелонга расскажет музыканту про джаз и куриные крылышки KFC, которые, как принято думать, «его люди» обожают до одури. В финале наступит рождественское примирение – не без наивного нравоучения в духе «Этой замечательной жизни», ампулы с хрестоматийным американским оптимизмом, но именно на это папочкино кино – или большой Голливуд – Фаррелли и ориентировался. В этой старорежимной наивности ключевое обаяние «Зеленой книги»: в сценарии Ника Валлелонги, сына реального «Болтуна», мало острых углов, которые заставили бы зрителя почувствовать себя неловко, хотя на экране почти нон-стоп обсуждают классовое и расовое неравенство, а также паранойю, холодную войну и прочую актуальную повестку. Фаррелли выбирает максимально примирительную интонацию: поучительную, но не обвиняющую. Носителями несправедливости оказывается абстрактная масса, а такой тип, как Тони Валлелонга, все же смекает, что человеческие качества зависят не от цвета кожи (Ширли же понимает, что и небогатые американцы изворотливы и злы не по природе своей). И для этого нужно не десять диалогов про музыку и еду или столько же инцидентов с полицейской несправедливостью (понятно, что для приятеля мафии актуален завет Бродского (если полиция "против колхозов", то я – за). Чтобы пересмотреть жизненные координаты, «Болтуну» и его спутнику нужно прокатиться по необъятной родине. В разговорах о социальной справедливости нередко упускается из вида, насколько человек ограничен не только ареалом обитания, но и рамками мышления. Благая идея должна не просто прозвучать поблизости, но проникнуть в механизм жизненного опыта, срезонировать с ним. Тони Валлелонга покидает загончик воспитанной жизненной философии, который ограничивался домом, закусочной и еще парой мест на районе, чтобы прокатиться по Америке и столкнуться с вещами, ранее ему абсолютно параллельными. Иными словами – выйти из зоны (сомнительного) комфорта, оглянуться вокруг широко раскрытыми глазами. Ширли, который тут представлен образцовым интеллектуалом, живущим в башне из слоновой кости, покинуть роскошное жилище и познакомиться с житейской мудростью обывателей тоже оказалось полезным. В этом смысле формат роад-муви (как аналога путешествия вглубь себя) оказывается как нельзя кстати; скажем, в «Кэрол» Тодда Хейнса героини Бланшет и Мары в одиссее по США разбираются с собственной сексуальностью. Вдобавок Ширли и его водитель будто орошают менее терпимую южную землю новыми идеями: музыкант умышленно идет на мучительные гастроли, чтобы бороться с вековыми стереотипами при помощи высокой культуры – деятельности «не для всех». Нельзя забывать и про две блестящие актерские работы – сдержанный Махершала Али, который говорит отточенными репликами человека будто бы не из этого мира, и Вигго Мортенсен на позиции характерного комического сайдкика, цедящего все через губу и корчащего гримасы, что советский Доцент из «Джентльменов удачи». Осознание и примирение происходит естественно и не безобразно, не предполагая особых усилий ни со стороны участников, ни со стороны зрителей. Оба героя слишком обаятельны с первых минут, чтобы этому очарованию не поддаться. И если есть у этого благого намерения недостаток, выходящий за пределы стилизации под оптимизм и нравоучительность прекрасной эпохи, так это неприглядная закадровая история. Ник Валлелонга писал «Зеленую книгу» со слов отца – как понятно из фильма и прозвища, мастака приврать (кстати, он засветился в «Cлавных парнях» и прочей криминальной классике). Там, разумеется, не было никакой дружбы, никакого прозрения (Ширли «Болтуна» благополучно уволил), да и сам музыкант не был таким наивным и оторванным от жизни, как его изображают в фильме. Иными словами, потенциально оскаровский сюжет на 70% состоит из откровенной брехни, что душеспасительным и духоподъемным историям вообще свойственно. В рамках художественной задачи это, вероятно, не смертельно, но осадочек остается (Махершала Али поспешил извиниться перед родственниками Дона Ширли, которые «обнаружились» только после премьеры фильма). Вдвойне иронично, что своим названием картина обязана одноименной брошюрке, обучающей афроамериканцев путешествовать по США: где есть, где ходить, в каких мотелях останавливаться. Так и «Зеленая книга» Фаррелли пытается сориентировать современных зрителей в новом, борющемся с несправедливостью мире. Там, правда, можно останавливаться почти везде и есть, что угодно. Главное – уважать других. «Зеленая книга» в прокате с 24 января. Алексей Филиппов
