Владимир Вдовиченков: «Мы до сих пор живем в 90-х» - «Интервью»

В широком российском прокате с 23 февраля стартует комедия «Батя», предпоказы которой уже идут в некоторых отечественных кинотеатрах. Главный редактор Кино-Театр.Ру Жан Просянов поговорил с исполнителем главной роли Владимиром Вдовиченковым

– об этом необычном комедийном эксперименте, фиксирующем мужское воспитание 90-х, той переломной эпохе, отношениях с отцом и правилах общения с детьми.

Как вы называли своего отца?
Папа. Папа – всегда!
Какой окрас, по-вашему, у слова «батя»?
Я не очень его люблю. Сложно сразу дать ответ, который учитывал бы все нюансы. Если применяется в отношении к родному человеку, то мне оно кажется немного фамильярным. «Батя», наверное, уважительно звучит в армии, когда молодые бойцы обращаются к «батяне-комбату, который сердце не прячет за спины ребят», но мне бы хотелось в общении с близкими использовать другие слова. Это иерархическое обращение к зрелому, уважаемому человеку, которому ты готов оказать респект: «Батя, как сам?», что называется.
Не кажется, ли вам, что это «уходящая натура», поменялись форматы отношений, и все реже услышишь это слово просто на улице?
Конечно, все меняется, мы сами становимся «батями» в конце концов. Но мы уже другие, в отличии от наших отцов и дедов. У нас огромный пласт воспоминаний об этих людях, как они ели, что пили, как одевались, о чем говорили, как крутили «козьи ножки», что рассказывали о войне. А у подрастающего поколения этого нет, для них это дремучий лес, где-то далеко, как Отечественная война 1812 года. Поэтому для каждого поколения будут свои «бати», так развивается жизнь, а вот как будет развиваться язык и то, какие новые слова он принесет, – за этим очень интересно наблюдать.
Какая деталь, по-вашему, наиболее ярко символизирует начало 90-х?
Наверное, джинсовые штаны фасона пирамида, это как раз был 92-й год, и еще модные турецкие свитера. Мне кажется, вся страна тогда была завалена этой одеждой. И, конечно, – шоколадки Mars и Snickers.

Чем вы занимались в это время?
Я человек старой формации: закончил мореходную школу и ходил в море три с половиной года, чтобы получить военный билет. Работал в обеспечении военно-морского флота, то есть был гражданским и даже получал зарплату. Работал на Севере – в Мурманске, на Балтике. Оттуда знаю эту морскую жизнь. Но в то же время официально в армии я не был. А когда закончилась моя, так сказать, служба, я получил военный билет, и вдруг наступил 91-й год. Все остановилось, как будто кто-то нажал на паузу. Потому что это не Москва, я же жил в провинции, в прекрасной Калининградской области, в маленьком городе Гусев. Туда, как вы понимаете, все эти события – перевороты, волнения, какой-то движ непонятный, который происходил в столице, – доходили с опозданием в полгода.
Как вы поняли, что случился слом?
Помню, я утром проснулся, включил телевизор. Мне отец говорит: «Сынок, ты б поехал на службу, а то там какой-то переворот государственный происходит, ГКЧП». Я приехал на военно-морскую базу в Балтийск, а там никого нет. Это очень странное ощущение – в самый ответственный момент, когда кто-то должен принимать решения, все большое начальство вдруг ушло на больничный, ни одного человека нет, никто не берет на себя ответственность. И в головах сразу начался бардак. Как будто инопланетяне заселились в нас. Были все приличные люди, ценили интеллектуальность, искусство, творчество, рабочего человека ценили, и вдруг это все исчезло, и в одну секунду произошло коллективное оболванивание. Слава богу, мы как-то вышли из этого.
В Советском Союзе мы все были друзьями, а теперь стали сами по себе. Да и капиталистического не обрели, не разбогатели, не стали изящно-богатыми и утонченными, вместо это появилась нарочитость. Вот такое у меня ощущение от этого времени. Мы до сих пор живем в 90-х, и это не ради красного словца. 90-е нас настолько переделали, что наши корни теперь идут именно оттуда, от эпохи вседозволенности, а пришли мы почему-то к нынешнему закручиванию гаек. Мне есть с чем сравнивать, я жил в СССР, где все было настолько жестко, что ты головы не поднимешь, не то что на Пушкинскую площадь выйти – сразу упекут в дурдом.

Ваш герой – очень глубокий собирательный образ. Как появился этот Батя, из чего он собран?
Это привет моему детству и детству авторов, которые писали этот проект. Я рад, что мне выпала уникальная возможность сыграть мужика, который пытается жить и воспитывать своего маленького сына, и я смог пережить свое детство с другой стороны. У меня отец был тоже достаточно молодой, примерно такого же возраста, а я был чуть постарше моего экранного сына. Он был хулиганистым дядькой, и многие сюжеты, которые есть в фильме, были и в моей жизни, только не такие концентрированные и нарочито комедийные. Когда я был маленький, мне казалось, что отец взрослый, значит он умный, он все знает, а сейчас я понимаю, что это все сплошной стеб. Воспитание ребенка — это в каком-то смысле хороший, добрый стеб. И мы, когда снимали фильм, исходили из этой идеи.
Мне показалось, что поколенческий конфликт возникает потому, что Батя скуп на эмоции, а его современный протагонист, которого Стас Старовойтов играет, наоборот, очень эмоциональный…
Как же, скуп на эмоции! Батя – ураган неизрасходованной энергии! Ты полон сил и идей, а тебя с работы турнули, потому что завод закрылся. И что с этим делать? Он же как сжатая пружина, которая везде ищет возможность.

Есть сцена, где он смотрит хоккей, и вот там он раскрывается, вот там проявляется вся скрытая мощь…
Съемочный процесс у нас шел блоками. То есть все флэшбеки, воспоминания главного героя мы сняли всего за две недели. И там был такой калейдоскоп, в кино это называется бобслей из ситуаций и скетчей. Такая лавина юмора, что мне сложно выделить что-то одно. Тут важно было не повторяться, вносить разнообразие и каждый раз доставать какие-то новые актерские штучки. В реальной жизни все прозаичнее и скучнее происходит. Из реальной жизни юморных сценок можно вычленить, ну, пяток, а здесь их нужно 30 или 40. Мне кажется, если вам сейчас предложить сыграть отца маленького мальчика, то вы вспомните каким вы были и как над вами глумились родители в хорошем смысле, любили вас, играли с вами, шутили с вами. И вы, мне кажется, также будете получать большое удовольствие от исполнения этой роли и ощутите сладость этого процесса.
То есть, работа была в кайф?
Работа шла от души. Но были нюансы, конечно. Андрей Андреев, мальчик, который играл главного героя, сейчас подрос, стал прямо артистом, какие-то награды даже получает. Но когда мы снимали, он был маленьким херувимчиком, крылышек только не было. А были жесткие сцены, где надо было рубить курицу, лезть в унитаз. Честно, мое сердце обливалось кровью, я даже спрашивал, не слишком ли вы жестко его прессуете. Он совсем в реальной жизни был как какой-то малыш. Потому что на пробах у нас был парень повзрослее, покрепче, сбитый такой маленький Мишутка, как медвежонок. И какие-то приколы между мной и им выглядели более безобидно. А здесь такой прям мальчик, и мне казалось, что некоторые моменты совсем на грани садистского «Ералаша».

Вот вы сказали про скетчи, но, насколько я знаю, когда проект еще задумывался, таким мотором был Гавр Гордеев, и он хотел сделать кросс-платформенную штуку – и веб-сериал, и межпрограммку, и еще что-то, и вот в итоге — фильм. Все эти ответвления будут существовать отдельно или в итоге все собрано в фильме?
Об этом разговор идет, но я не знаю до конца продюсерских идей. 17 числа у нас была премьера в кинотеатре. Но у нас телевизионные продюсеры. Я думаю, они наверняка это все разложат на мини-сериал и что-нибудь для интернета. Это может быть, потому что проект порезать, как, например, было с гифкой, которая гуляла с Батей и подписью «что, не хватило?», когда мальчик стоит писает. Это смешно и это работает само по себе как прикольная ситуация, как анекдот. Поэтому если они смогут все разложить, то можно будет смотреть нарезку, проезжая станцию в метро, – глянул, посмеялся и пошел дальше.
Расскажите, пожалуйста, о работе с режиссером-дебютантом. Как Дмитрий Ефимович вообще строил эту историю?
Дмитрий – очень серьезный режиссер, с ним нужно держать ухо востро. Мне кажется, он изначально всем не очень доволен, и для того, чтобы было хорошо, нужно постараться, чтобы его убедить. Он перфекционист. На площадке никто вообще не смеялся, все было серьезно. На монтаже потом смотришь – выглядит прикольно. А когда работа в процессе, встают другие вопросы: здесь свет не так, тут неудобно подлезть, со звуком не получается. И все в напряжении, не до смеха. Мало времени, потому что снимаем в павильоне очень большие объемы, много сцен, выработка 10 минут, и нужно прямо шарашить из пулемета. Там не до юмора. Как говорят, на съемках фильмов Гайдая тоже никто не смеялся, а потом их полюбила вся страна. В этом смысле с Ефимовичем было работать жестко, он серьезный человек. Если кажется, что он такой воздушный смеющийся парень, то нет, он серьезный режиссер, требовательный. Если что-то получится, значит «браво, режиссер».

Обязательно найдутся люди, которые будут говорить, что все было не так, неваляшки были другого цвета, ковер не висел на стене. Что отвечать этим людям?
Пускай говорят. Я видел такие же матрешки, и пепельницы в виде ежика я помню из детства. Понятно, что может быть не было чего-то нового, но все, что было в кадре – оно из той эпохи. А то, что кому-то может не понравиться – так хейтеров всегда было с лихвой. Всем не угодишь.
Мне по точности понравилась сцена в магазине игрушек. Ты заходишь и понимаешь – как бы я хотел оказаться напротив этих полных полок.
Да, магазин игрушек – это круто. Я помню, мы с отцом приехали в Ленинград. Он купил мне игрушечный пулемет, как у Дегтярева, и я с этим пулеметом ехал, это была тогда мечта всей моей жизни. Потому что это была единственная покупка за все детство. Это все стоило денег, родители не могли себе позволить. Условно говоря, в магазин игрушек я приходил, чтобы просто посмотреть, облизнуться, купить себе набор пистонов за три копейки и уйти спокойно.
А давайте уйдем немного в философский вопрос. Тем более удивительно, что фильм выходит в России, где у нас царит патриархальная культура, где батя – центр вселенной. Это правильно вообще? Или в современном мире с его диверсификацией, феминизмом надо как-то по-другому на это смотреть? Или это такое ретроградство получается?
Ну, женщины сейчас заняли достаточно высокое социальное положение, и патриархат отходит на задний план. Но мы православная страна, где есть определенные религиозные и наработанные бытовые догматы. Конечно, это все будет меняться, и мужчины местами слабее, чем кажется, а женщины, в свою очередь, – сильнее. Поэтому все это уйдет. Отомрет этот жесткий догмат, что отец в семье всегда прав. Это уже не так. Мужчина не всегда прав, женщины имеют какой-то авторитет. Моя мама всегда говорила так: мужчина голова, а жена шея. Куда шея повернет, туда и голова будет смотреть. Поэтому патриархат у нас только условно существует.

Давайте буквально пару слов о будущих проектах.
Сейчас я закончил проект Леши Сидорова «Чемпион мира». Это история о матче Анатолия Карпова и Виктора Корчного в Маниле в 1978 году. Я играю министра спорта Павлова, который там Градов. Наверное, нельзя в точности называть фамилии реальных людей, но прототипом был министр спорта Павлов, которого спортсмены очень любили, который отличный был дядька. В кино, как обычно, это антагонист главного героя, которого играет Ваня Янковский. Хорошая может получиться история.
А вы смотрели сериал Netflix «Ход королевы»? Какой-то тренд пошел на шахматы.
Я слышал, но не смотрел. Скажу вам больше, я ходил даже на мюзикл «Шахматы» в Москве, правда, мне не очень понравилось. Но шахматы в тренде. Сейчас вообще интересно наблюдать интеллектуальные противостояния разведок, отравителей, похитителей. Все разыгрывают шахматные комбинации – от царей-королей, президентов и вершителей судеб до мелких людей, до шахматистов. Все играют в шахматы. Большая игра идет уже 25 тысяч лет, сколько существует человечество. Мы все время ведем какую-то игру.

Еще буквально пару слов о проекте «Декабрь». На какой он стадии?
Буквально недавно я приехал из Санкт-Петербурга, съемки идут. Много информации не могу раскрыть, но Саша Петров играет Есенина. Мне кажется, прекрасную сцену мы снимали, все очень эффектно и убедительно. Клим Шипенко – режиссер, мы с ним давно знакомы, но впервые поработали на «Салюте-7». Мне так понравилось с ним, что когда мне предложили сыграть антагониста главного героя, который пытается его убить, я согласился, потому что хороший режиссер, хорошая команда, я их всех знаю. Это не совсем простая история о Сергее Есенине, но не буду спойлерить.
Планируются ли у вас какие-то театральные работы в ближайшее время? Вроде бы наконец-то дадут полный зал.
Да, хотелось бы. Вы знаете, у нас в связи с пандемией случилась такая полутрагедия: наш художественный руководитель Римас Туминас сейчас в Литве, и он не может прилететь обратно, у нас в театре очень многие заболевают ковидом по-прежнему, как ни странно, вот Василий Семенович Лановой после ковида умер. Артист театра, в котором я играю, «вахтанговец» наш. Поэтому врачи не рекомендуют сейчас мастеру быть в Москве, в толпе людей. У нас в этом году столетие театра, у него грандиозная задумка, он хочет поставить «Войну и мир», будет масштабный проект. Когда мы начнем его, непонятно, но уже идут предварительные просмотры, приглядки. Поэтому будет у меня в этом году театральный проект. Есть еще пара идей, но о них пока говорить нельзя, чтобы не сорвалось.
Ну и давайте все это закольцуем. Владимир, а есть ли у вас какой-то секрет как воспитать настоящего мужика? И вообще нужно ли воспитывать настоящего мужика?
У меня один секрет, который, мне кажется, всегда работает. Поступай с людьми так, как хочешь, чтобы поступали с тобой. Поставь себя на место ребенка, и ты поймешь, как ему непросто. В этом и заключается воспитание. Мне кажется, нужно относиться к детям уважительно и воспитывать их в уважении, с пониманием и попыткой наладить контакт. И тогда ты услышишь ребенка, все ему дашь, и он будет счастлив. Как говорят умные люди, ребенку нужно давать любви как можно больше, потому что всю его жизнь эту любовь и теплоту будут пытаться отнять, разбить, развеять, растерзать. И чем больше он получит ее изначально, тем легче ему будет в жизни.
«Батя» в кино с 23 февраля.
Жан Просянов