Дебют худрука: «Балалайкин и Ко» на «Прогресс-сцене» - «Рецензии»

«Современная идиллия» главного русского сатирика Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина в театре известна тремя спектаклями. Почти полвека назад на сцену ее перенес выдающийся режиссер Георгий Товстоногов . Пьесу по роману написал сочинитель басен и Гимна Сергей Михалков , дал ей название «Балалайкин и Ко». Авторитет двух крупных деятелей культуры – Товстоногова и Михалкова позволил острой сатире надолго удержаться в репертуаре «Современника». фото: progressstage.ru Вторая постановка стала реконструкцией первой: Игорь Кваша и Валентин Гафт в 2001 году восстановили в «Современнике» спектакль Товстоногова. В 2015-м в театре «Мастерская Петра Фоменко» Евгений Каменькович сделал спектакль «Современная идиллия» по Салтыкову-Щедрину как некую рефлексию на действительно современное «Болотное дело». На протесты легко вспыхнувшие и быстро свернувшиеся. Под финал 2021 года Сергей Газаров , новый худрук двух театров – Сатиры и театра Армена Джигарханяна, в прошлом актер «Современника», ставивший спектакли в «Театре Олега Табакова», для первой премьеры на «Прогресс-сцене Армена Джигарханяна» выбрал пьесу Сергея Михалкова «Балалайкин и Ко». Актерский талант Сергея Газарова не подлежит сомнению: в любой роли с ним всегда его колоритная манера, природная органика и лихость. Он был таким ещё в девяностые — ярким, комедийным, запоминающимся обладателем горячего темперамента. В 2007-м Никита Михалков подарил ему роскошное камео в виде шикарной рисковой игры с кинжалами в фильме «12», ставшее фирменным бестселлером Газарова. В «Театре Олега Табакова» под руководством Владимира Машкова режиссерские опыты Сергея Газарова отмечены привычным для этого коллектива знаком качества. Машков-руководитель держит марку, следит за тем, чтобы уровень репертуара был стабилен, профессиональная планка на высоте, актерские работы штучной выделки, с дорогим ценником. Сейчас Газаров-худрук выступает по сути дела как дебютант. На «Прогресс-сцене» его вкус и фантазию никто не корректирует, там он сам хозяин. На собственный риск сочинил спектакль шумный, броский и …невнятный. фото: progressstage.ru На сцене, оборудованной художником Владимиром Арефьевым, перекатываются большие плетеные колеса, висят шары непонятного назначения. Еще имеется огромная стена, не раз уже виденная в разных спектаклях, на которой ползают, зависают, повторяя эхом все движения главных героев, семеро крепких и гибких молодых ребят. Их общая роль обозначена в программке словом «страхи». Они должны проиллюстрировать опасения Рассказчика (Сергей Климов ) и Глумова (Сергей Чонишвили ) не вписаться в застывшую, но зыбкую и неустойчивую реальность, где всякий боится перемен и страшится, что его признают неблагонадежным. Рассказчик и Глумов выбирают тактику жизни, которую определяют как необходимость «годить». Ни во что не вмешиваться, демонстрировать властям нерассуждающую преданность и лояльность. Собираются «удивлять мир отсутствием поступков и опрятностью чувств». И постепенно из недавних пышноречивых либералов превращаются в услужливых стукачей на посылках у квартальных и прочих начальников всех мастей. А Глумов так и вовсе соглашается идти на содержание к содержанке богатого мракобесного купца. Салтыков-Щедрин недаром взял в свою «Идиллию» нарицательные фамилии из пьес Островского и Грибоедова. Глумов на сцене, а также упоминаемый в речах приятелей Молчалин – символы мимикрии, удивительно живучего хамелеонского таланта приноровляться к любым обстоятельствам, как бы подлы и безобразны они ни были. Современно? Еще как! Только вот в спектакле «Прогресс-сцены» вся острота и актуальность тонут в шумном вихре балагана. В «Балалайкине» никто, к сожалению, не удержал Сергея Газарова от безвкусицы, которая с легкостью устремляется к пошлости. Много перьев, блёсток, бантов, красных чулок, подвязок и призывных декольте. Брандмейстер Молодкин (Артемий Савостьянов ) в красных лаковых ботфортах поет русский романс голосом кастрата, не оставляя никакого сомнения в его нетрадиционной ориентации. К чему это все? фото: progressstage.ru Квартальный Иван Тимофеевич (Сергей Серов ) по неведомой причине сделан похожим на Табакова из «Ширли-мырли». Невесть почему голосит вдруг цыганский хор, и чуть ли не основными персонажами спектакля выглядит парочка недорогих шлюх с демонстрацией фривольных чулочков на резинках, с талиями в корсетах. Пока одна обвивает ножками героя Сергея Чонишвили, другая обхватывает ими пилон. Никто не остановил расшалившегося режиссера от желания повесить на вершину пилона подобие флага, который недвусмысленно намекает на мужской половой орган, да к тому же ещё и движется. То стоит, то опускается, потом снова норовит подняться. Как всё это не идёт Салтыкову-Щедрину с его блестящей сатирой, скрытой болью большого писателя и гражданина от осознания им человеческой деградации и тупика, в какой общество загоняет стагнирующая стабильность. Ни эти блёстки, ни эти банты, ни красные чулки на резинках, ни дамочки с глубоким декольте и малым умом, ни беспокойная, суетливая манера актёров играть и переигрывать, не способны дать пищу уму, не позволяют понять смысл и надобность происходящего на сцене. Лишь создают ощущение чего-то недорогого, рассчитанного на лёгкий смех случайного, непритязательного зрителя. Безвкусица начинается с того, как в нарочитом винтажном стиле бездарно выглядит Балалайкин (Альберт Хасиев ), которого когда-то блистательно сыграл в «Современнике» Олег Табаков. На голове у актера нелепая шляпа с пером, как у Д'Артаньяна. На ногах — туфли времён нэпа, вместо брюк индийские объемные шаровары в полосочку. Да еще и танец многорукого Шивы он танцует в окружении шести мужчин. Какой-то Болливуд, право слово. фото: progressstage.ru В этом упорном желании веселить народ изо всех сил и всем, что только имеется под рукой, совершенно пропадает блистательная сатира нестареющего классика на целую страну, где всегда жил и будет жить страх перед начальством. Где процветает рабское состояние «годить», вести себя правильно в высоких кабинетах, предугадывая начальственные мысли, угождая руководству, оттачивая умение приспосабливаться к любым обстоятельствам, забывая, что когда-то мечтали совсем о другой жизни. Среди почти трехчасового нарочито громкого действа неожиданно тихо, умно и кстати звучат слова странного карикатурного человечка по фамилии Очищенный (прекрасно сыграл его Андрей Анкудинов ), позавидовавшего тем, кто хорошо устроился, окончательно признан благонадежным и правильным: «Покуда вы вникали — никто вас не любил, а перестали вникать — все к вам с доверием! Вот хоть бы, например, Устав благопристойности. Ведь какую лепту вы внесли на алтарь внутренней политики! И вообще скажу: чем более мы стараемся вникать, тем больше получаем щелчков. Знал я, сударь, одного человека, так он, покуда не вникал – благоденствовал. А как вник - удавился! По-моему, так: сыт, обут, одет — ну и молчи. Полегоньку да потихоньку - ан жизнь-то и прошла! Так ли я, сударь, говорю?» Неужели затем и нужен этот новый «Балалайкин и Ко» — чтобы не вникать? фото: progressstage.ru Ольга Галицкая