Павел Попов: «Золотое дно» привлекло возможностью выпустить внутреннего демона - интервью

В онлайн-кинотеатре Иви доступны для просмотра все серии семейной саги «Золотое дно », которая 29 января доберется до телеэфира НТВ. Сериал, рассказывающий о борьбе за наследство в отдельно взятой и довольно обеспеченной семье, в 1990-е занявшейся строительным бизнесом, собрал очень яркий актерский ансамбль, однако главное противостояние в «Золотом дне» развивается между когда-то создавшим семейный бизнес Градовым-старшим в исполнении Алексея Гуськова и его внуком Дмитрием, который считает себя главным кандидатом на пост главы компании после смерти отца. Роль Дмитрия исполнил актер Павел Попов , в последние годы успешно совмещающий карьеру в Театре им. Вахтангова, где играет ведущие роли в знаковых спектаклях «Бег», «Война и мир», «Гроза», и работу в кино. Мы поговорили с Павлом об антологии грехов, представленных в «Золотом дне», грани между здоровыми амбициями и гордыней, а также о театральном сотрудничестве с Алексеем Гуськовым и их экранном противостоянии, которое, впрочем, не помешало всему актерскому ансамблю сериала почувствовать себя настоящей семьей. Как вы попали на проект «Золотое дно»? Были знакомы с режиссером Ильей Ермоловым , который раньше сам был актером? Илью я практически не знал, хотя моя жена, актриса Елена Полянская , снималась с ним несколько лет назад в Минске, и я приезжал к ним на съемки, где мы немного общались. Но помню, что Лена много рассказывала, как трепетно Илья относится к работе. На проект «Золотое дно» я причем пробовался еще до Ильи – тоже на роль Дмитрия Градова, но режиссеру, который собирался снимать тогда, я, кажется, не очень подошел. Но когда попробовался у Ильи, то понравился ему. Сам сериал «Золотое дно» про так называемую жизнь богатых людей привлек меня, наверное, своей тематикой. Мой персонаж – Дмитрий Градов – пытается заглушить свои проблемы покером и алкоголем. По большому счету – это попытка погружения в историю разрушения человека и окружающего его мира из-за обиды на отца, из-за собственного эго, с которым он не может справиться и дать себе возможность простить. Дмитрий пытается быть номером один, но выходит из схватки вовсе не победителем, а, скорее, рушит всё вокруг, включая семейные узы – не только с Градовыми, но и с женой, с которой начинается полный крах в отношениях. Он – полная моя противоположность. Но, наверное, «Золотое дно» и привлекло именно этой возможностью выпустить внутреннего демона, которому нет места в реальной жизни. На съемочной площадке Илья говорил, что «Золотое дно» – это антология человеческих грехов. Какой грех олицетворяет ваш Дмитрий? Наверное, гордыню. Он хочет быть самым важным человеком, но не понимает, что для того, чтобы иметь не только важность, но главное – уважение – порой нужно немного замедлиться и посмотреть на ситуацию со стороны, а он, напротив, начинает глубоко в нее погружаться, раскапывать проблемы и обиды, пытаясь при этом возвышаться над всеми остальными и считать, что именно он главный, тот, что будет держать эту строительную корпорацию и сможет подстроить всех акционеров под себя. Но не учитывать чужие интересы, не видеть многогранную картину – совершенно неправильный подход. Читать Обзор сериала «Золотое дно» А где, на ваш взгляд, проходит грань между здоровыми амбициями и гордыней? Я в последнее время часто задаю этот вопрос. С точки зрения того, что я могу себе позволить – сказать другому человеку, сделать что-то, что может затрагивать других. Наверное, когда тебя обижают, нужно уметь давать сдачу, но мы не всегда себе это позволяем, часто выбираем позицию жертвы, а иногда нужно уметь стоять за свои интересы, и делать это культурно, со стержнем, достойно. Когда я начинал сниматься в кино, у меня был психологический момент, когда все вокруг актеров на площадке бегают. Ты всегда можешь попросить чай, все переживают, насколько тебе комфортно в вагончике, там же надевают звук, пока вся остальная группа мерзнет на улице. И поначалу на съемках мне казалось, что я этого не достоин. Но с течением времени мне пришлось переступить эту черту. Но что это? Гордыня или возможность работать нормально? В институте учат, что ты все должен сделать сам – найти реквизит, костюм, много действовать, чтобы твой отрывок получился. У нас даже была история, когда мы вырвали дорожный знак на улице, так как нам он был нужен для отрывка. А на съемочной площадке, как мне казалось поначалу, нужно просто знать текст и сказать его в кадре, но все при этом настроено на тебя, и именно от этого возникает некий дискомфорт. Так что философский вопрос вы, конечно, задали. Как Достоевский писал: «Тварь я дрожащая или право имею?» Раз уж вы вспомнили про классическую литературу, в театре вы играете в спектаклях по Булгакову, Толстому, Ибсену. «Золотое дно» при этом написал Сергей Минаев – все-таки современный публицист. Вам как актеру интереснее взаимодействовать с текстами, которые уже прошли проверку временем или с теми, что пишутся здесь и сейчас? Во время съемок одной из финальных сцен Илья Ермолов очень интересно сказал, что «Золотое дно» – это отчасти «Король Лир». Так возник у него образ именно из пьесы Шекспира. И мне кажется, что Илья как раз стремился возвести эту, на первый взгляд, бытовую историю миллионеров до ранга трагедии, притчи. Я спрашивал Илью, есть ли у нас вообще в сериале свет. Он ответил, что название «Золотое дно» символизирует, что все герои так или иначе достигли дна в каком-то понимании. И в финале встает вопрос: «Смогут ли они оттолкнуться от этого дна и выплыть к свету?». Конечно, тексты, проверенные временем, безоговорочные шедевры гораздо весомее, чем те, что в наше время пишутся для кино. Но и здесь есть прекрасные тексты, которые интересно играть. Кстати, Сергея Минаева я знаю не по «Духlessу», который я не читал, а по видеоурокам истории. Он очень умный и начитанный человек. Я сейчас снимался в сериале «Столыпин » для «России-1», где сыграл главаря банды, готовящей взрыв на Аптекарском острове, и как раз смотрел у Минаева выпуск про Столыпина. А еще во время карантина мы с женой подсели на новости, которые обозревал Минаев, так что он вызывает у меня огромное уважение своей базой знаний. В «Золотом дне», кстати, очень многие сцены сняты в замкнутых пространствах, действительно, отчасти по законам театра, но не театральщины. Вы задумывались об этом, когда читали сценарий, или эта мысль возникла уже практически в последнюю смену, когда Илья упомянул «Короля Лира»? Кино – это прекрасное искусство, потому что финальная сцена снимается далеко не в последнюю смену. И вот про «Короля Лира» речь зашла где-то на четвертой смене, когда мы встретились с Юлей Франц , которая играет мою жену, и буквально за день сняли всю нашу линию, которая развивается в доме, и как раз показывает семейный крах именно этой пары. Это, конечно, было для нас огромным испытанием, но Юля Франц – прекрасная партнерша, и очень быстро мы с ней притерлись. Ну и слова Ильи очень подействовали. Я пошел за ним с осознанием того, что он хочет, а ему понравилось, как я это выражаю. Так что получилась действительно театральная история – трагедия в хорошем смысле. А вот на «13 Клинической », где мы сейчас снова работаем с Ильей, он наоборот все с меня убирает, говорит делать героя суше. Но и роль тут совершенно противоположная – забитый жизнью женатик, как говорится, «сиди в говне и не чирикай». И после альфа-самца Дмитрия Градова получить от Ильи такую роль – настоящий подарок. Самое большое противостояние у вашего Дмитрия возникает с Градовым-старшим, которого сыграл Алексей Гуськов. И это первое ваше столь плотное взаимодействие в кино, хотя вы же с ним играли в театре. Не помешал ли тот опыт работе в кадре, а главное этому сильному экранному противостоянию? Алексей Геннадьевич – не только актер, но и человек потрясающего обаяния, которым были очарованы все на площадке. Ему очень нравилась эта работа, и он так трепетно к ней относился, что мы постоянно были на связи. То есть буквально он мне звонил после смен в нашей офисной «Галактике» и спрашивал, правильно ли мы все сделали. Я ему звонил и благодарил за потрясающие смены. Алексей Геннадьевич приходит на площадку и сразу же делится с режиссером своим видением роли, так что у него в этом смысле возник классный контакт с Ильей, который, к тому же, сам актер. Вообще это очень воодушевляло, так как он принимал много наших предложений, ему важно, чтобы актер раскрывался и мог предложить свои решения героев. А у актеров от этого вырастают крылья – ты понимаешь, что можешь привнести что-то свое, а если это не подошло, то подумать над другими развитиями персонажа. Это заряжало всю команду! И если говорить про наш совместный театральный опыт с Алексеем Геннадьевичем, то он не мешал, а напротив помогал. Когда ты приходишь на киноплощадку, да и в театр тоже, и тебе предстоит работать с мэтром, есть перед ним пиетет, волнение, примет он тебя или нет, признает твой талант или нет. Нужно как будто бы доказать перед ним свою значимость. А с Алексеем Геннадьевичем такого у меня уже нет, потому что он – благодаря нашим совместным работам в спектаклях Римаса Туминаса – знает, на что я способен, и относится ко мне, как к равному. «Золотое дно» при этом еще и сильный ансамблевый проект. Вам как актеру интереснее работать именно в таких историях или напротив в своего рода сольных, где все действие строится в основном на главном герое? Здесь опять же спасибо большое Илье за то, что он собрал такой ансамбль! Несмотря на сюжет «Золотого дна», за время съемок мы стали настоящей семьей. Мы все разные, но каждый – от Алексея Геннадьевича Гуськова до Ангелины Пахомовой , которая играет мою младшую сестру, – очень любил и, главное, уважал друг друга. Клянусь, такого у меня еще на съемочных площадках не было! Всегда были моменты, что кто-то выпадает, а кто-то смотрит чуть свысока. Здесь же было абсолютное равенство. У меня есть даже особенная история с Валерой Карповым, с которым мы играем братьев. Мы встретились в первый съемочный день в нашем общем вагончике и поняли, что учились в одном институте, причем у одного мастера –