«Три тысячи лет желаний»: Этот джинн сейчас с нами в комнате? - «Рецензии»

В российский прокат выходит новый фильм Джорджа Миллера — создателя «Безумного Макса» и режиссера «Бэйба». В камерной сказке «Три тысячи лет желаний» Тильда Суинтон и Идрис Эльба ведут магнетический диалог, который отправляет зрителей в разные эпохи. Алексей Филиппов размышляет о том, кто же настоящий герой этого сюжета и чем он так привлек режиссера «Дороги ярости». «Любовь огромнее империй», — такую фразу удалось выдавить из себя фольклористке Джиллиан Перхольт во время страстной ночи с джинном в повести Антонии Сьюзен Байетт, опубликованной в 1994 году. Четверть века спустя до текста добрался Джордж Миллер — австралийский визионер, попросту говоря — большой выдумщик, которым оказался выпусник мединститута. Еще работая на скорой, он уже знал наверняка, что борьба с нездоровым жаром или травматичностью человеческого тела ему совсем не так мила, как воображение миров, где всему вот-вот настанет конец, поросенок может говорить, пингвиненок — танцевать, а фольклористка — или нарратологиня — общаться с духами арабской мифологии. Читать Ад на колесах: гид по вселенной «Безумного Макса» Так, через семь лет после сокрушительного возвращения в высшую лигу с «Безумным Максом: Дорогой ярости», Миллер взялся за «Джинна в бутылке из стекла "соловьиный глаз"». И если в постапокалиптическом роад-муви все дымилось, рокотало и клокотало, вжимая возможности аттракциона в пол, а зрительские ожидания — наматывая на исполинские колеса, то в «Трех тысячах лет желаний» интонация и интенция полностью противоположные. Это камерная картина со сказочным потенциалом. История, излагаемая полушепотом, чтобы слушающим приходилось нагибаться к рассказчику, а не вжиматься в кресло, опасаясь, как бы чужая фантазия не вывалилась на тебя с экрана. Полдень, XXI век. Ученая дама Алетейя (Тильда Суинтон ), специализирующаяся на сказках, мифах и прочих увлекательных нарративах, путешествует из Великобритании в Стамбул, где планируется научная конференция. В аэропорту ее трогает за руку и пытается куда-то увлечь неприятный невысокий человек с бритой головой и волосатым затылком, но странное происшествие не нарушает ее планов. Переполненному залу Алетейя — на фоне иллюстрации с собранием супергероев разных комикс-вселенных — сообщает, что сказки и мифы — сплошь метафоры, попытки объяснить то, что не объясняется, и выразить то, что не выражается. Сегодня же у человечества есть наука — в том числе, посвященная сказаниям прошлого. Этот тезис не нравится одному из слушателей, которого никто, кроме Алетейи, не видит — и его проклинающий крик отправляет ее в нокаут. Читать 20 самых ожидаемых экранизаций 2022 года Как несложно догадаться, третьим волшебным созданием, которого встретит нарратологиня в этой командировке, и станет долгожданный джинн (Идрис Эльба ), многие века тосковавший в пузырьке из «соловьиного глаза» (cesm-i bulbul). Именно эту безделицу сине-белого цвета приметит Алетейя во время оздоровительной прогулки по лавкам стамбульского Гранд-Базара после обморока. Так обиталище арабского духа, напоминающее по форме писюн древнегреческой статуи, окажется в номере 411 отеля Pera Palace — том самом, где Агата Кристи написала «Убийство в "Восточном экспрессе"» (еще недавно туда заселяли за символические 411 евро). При помощи любопытства и электрической зубной щетки Алетейя сможет джинна освободить, а тот — пообещает исполнить три ее желания. Для установления дипломатических связей между мифологической сущностью и научным скептицизмом раб «соловьиного глаза» начнет рассказ о своих заточениях, начавшихся три тысячи лет назад — то есть до рождения Христа, появления детективов и изобретения синематографа. Как уже заметили чуткие зрители, завязка напоминает начало любых отношений: джинн и фольклористка вспоминают свои прошлые жизни, романтические неудачи и обмениваются шрамами опыта. И чем шире пропасть между их эпохами и методом изложения — дух из сосуда, разумеется, подробен, эмоционален и велеречив, — тем выше вероятность созвучия двух сердец. Подробнее об этом стоит искать в повести Байетт, которая писала Джиллиан Перхольт как счастливую в одиночестве ровесницу, пережившую разные стадии отношения с телом, а стамбульскую конференцию посвятила незавидной участи героинь в легендах и сказках. Читать Не въезжай, убьет: гид по кино Австралии Джордж Миллер, писавший сценарий в соавторстве с дочерью Аугустой Гор (это ее дебют), заочно уходит от соревнования с «Джинном в бутылке…» по части отсылок и ссылок, тем более — не лезет с размышлениями о женщинах в искусстве и обществе, которые лучше прочитать у Байетт, чем спешно пересказывать с движущимися изображениями. Его центральный дуэт — инь и ян, эмоцио и рацио, миф и наука, восток и запад, смертность и вечность, говорение и внимание. Отчего в этом перечне нет «мужчины» и «женщины»? Чтобы не засорять эфир: неземная и небинарная Суинтон, чья героиня носит имя богини истины, одним силуэтом выходит за пределы архетипа; меняющий размер и цвет джинн Идриса Эльбы, родившегося в Лондоне, понимает женственность и страсть в столь широком смысле, что может быть только партнером, противовесом, антонимом для чего бы то ни было. Довольно схематичные противоположности в исполнении двух выдающихся артистов нужны режиссеру для того, чтобы посвятить фильм историям. Не сюжету Байетт — и даже не тем полулегендам о царице Савской (Аамито Лагун) или Сулеймане Великолепном (Лейчи Халм ), что красочно рассказывает джинн. (Тут можно сварливо заметить, что дизайнерской выдумки в «Трех тысячах…» больше, чем, собственно, изобразительной — во всяком случае, на фоне «Дороги ярости».) Австралийский адепт «Тысячеликого героя» цепляется за то, что джинны и аудио-визуальные произведения существуют как бы в одном измерении (потому герой Эльбы так легко извлекает из телевизора Альберта Эйнштейна, кое-что знавшего о вселенной, глупости и теории относительности). Их эфирная природа в некотором смысле тождественна, а значит, волшебство никуда не делось. Мир состоит не только из частиц и атомов, но из сонма историй, которые могут рассказать, хоть отельная плазма, хоть старинная бутылка, хоть мемориальная досочка на номере Агаты Кристи, хоть экскурсовод, хоть ученый. Смотреть онлайн Фильмы Джорджа Миллера Эту неуловимую магию пространства и времени Миллер и пытается поймать в бутылку 100-минутного, не считая титры, фильма. Изобразить, как за каждым жестом скрывается чье-то воспоминание, историческая или художественная аналогия. Что культурные коды — это не только школьная программа, архитектура за окном и пыльный свод убеждений (за британский чопорный консерватизм отдуваются две пожилые соседки Алетейи). Истории окружают нас густым роем (именно с ним Байетт сравнивала первое появление джинна), проникают в наш дом с безделушками, новостями, лакомствами и лавиной информации из Интернета. Они сопровождают каждый клочок земли и каждую на свете мелочь, которую кто-то создал, придумал, сломал, потерял, продал или купил. И может быть фильм Миллера содержит — или заслуживает — критику ориенталистской оптики, но, думается, подлинная страсть режиссера — именно к магии рассказа, который всегда содержит хотя бы минимальное присвоение нарратива. Хотя и расширяет представление человека о мире, делает его более эмпатичным и открытым к иному опыту. В конце концов, все начинается на сказочный манер: это история о временах, когда люди летали на самолетах. Как же давно это было. Интересно, какие они — эти люди. «Три тысячи лет желаний» в прокате с 8 сентября. Алексей Филиппов