В российский прокат 2 марта выходит фильм Петра Тодоровского-младшего «Здоровый человек», который уже успел получить главный приз конкурса «Русские премьеры» Московского Международного кинофестиваля и три статуэтки «Золотого орла» – за лучшие женские роли и сценарий. Главную роль при этом сыграл Никита Ефремов, его герой – успешный телеведущий спортивного канала, который, однажды заступившись за девушку, начинает полностью переосмысливать свою жизнь и идет волонтерить в «Лизу Алерт», а потом и в детский хоспис. Мы поговорили с Никитой Ефремовым об истинных чувствах его героя, здоровых людях, актерских династиях и фильме «Тетрис», который в конце марта выйдет на платформе Apple TV+.«Здоровый человек» — не первая ваша совместная работа с Петром Тодоровским-младшим, до этого был сериал «Полет», который он сам охарактеризовал как историю о болезненном пробуждении. В «Здоровом человеке» он, в общем-то, продолжает эту тему. Расскажите, как вы сошлись с ним и повлиял ли на это совместный интерес к подобным историям?
Мне кажется, мы с Петром Валерьевичем очень похожи, как бы этому ни сопротивлялись. Когда мы начали работать на «Здоровом человеке», у нас даже была пара стычек, потому что мы с ним говорим об одном и том же, но на разных языках: я больше на психологическом, а он на языке искусства. Что же касается тем, то здесь я, наверное, предоставлю зрителям право выбора. Моя задача как артиста – лишь начать диалог, прожить чувства с этим связанные, может быть, дать возможность ассоциировать себя с нашими героями. «Полет» действительно был про стремление забить внешним внутреннюю дырку, а в «Здоровом человеке» эта мысль произносится напрямую. И это важно, потому что, если бы у всех всё было хорошо, кино было бы снимать не про что. Петр Валерьевич, в первую очередь, гениальный сценарист, и он прекрасно написал и тот, и другой сценарий – я таких мало встречал. Нужно иметь внутреннюю смелость и честность, чтобы такое написать. Плюс он еще человек прощающий, потому что в «Здоровом человеке» у меня будто бы начался процесс, как у моего персонажа, – вот посмотрите, как я готов к роли, как я хорошо всё делаю, и в каком-то смысле эти эмоции видны на экране. Поэтому, мне кажется, Петр Валерьевич – это настоящее, будущее и в каком-то смысле прошлое нашего кино. Я рад, что две такие, как у нас всё время говорят, династии сошлись и замечательно поработали вместе.
В фильме же есть разные версии той самой дырки в душе вашего героя. Это кризис среднего возраста или искреннее желание помочь другим?Он-то, наверное, думает, что это искреннее желание помочь другим. А для меня он человек, который пришел к внешнему успеху, но так и не поймал ощущения счастья. Поэтому, когда он спас человека, его вставило, как от наркотика. И это очень важное сравнение – он же бросает всё ради этого ощущения. И это не помощь, а компенсация своих внутренних проблем. Он просто хочет признания, но, в первую очередь, это признание хорошо бы получить от самого себя.
При подготовке к роли вам нужно было вступать на путь волонтерства?Мне было достаточно сравнений с моим употреблением, когда я находил то, что отпускает от страхов и придает какой-то смысл – в духе «теперь я святой воин, а вы ничего не понимаете». Мне кажется, и Егор крайне неосознанно действовал. При разборе роли мне еще важно было понять, что героиня
Иры Старшенбаум – это некая «плохая мать», а героиня, которую он спасает, это некая «хорошая мать», которая ему позже говорит: «
Ты молодец, ты заслужил награду». И из-за этого я вижу проблему – значит у него есть история с матерью, ему чего-то не хватает, он не может проявить себя, хотя внешне он хороший, правильный и классный. Недаром же в фильме звучит реплика, что нормальный человек более-менее равнодушен к чужим проблемам. И мне кажется, это правда. Почему тебе нужно, чтобы все вокруг считали, что ты замечательный? Если тебе хочется помочь – пожалуйста, только пойми, почему ты это делаешь.
Кто в фильме «Здоровый человек» самый здоровый из героев?Наверное, мальчик, которого играет
Олег Чугунов. Я в принципе не знаю, кто такой здоровый человек. Если я про кого-то скажу, что он здоровый человек, то это будет лишь моя точка зрения. Я, например, недавно был на Бали, и любому российскому человеку их образ жизни покажется нездоровым, а они смотрят на нас и тоже с ужасом думают: «
Зачем вы живете там, где шесть месяцев снег?» Так что всё познается в сравнении. Хотя можно пойти от обратного и увидеть, где кто не здоров – у одних созависимость, у других компенсация, у третьих зависть. Так методом исключения и попробовать найти здорового человека.
Кажется, с Ириной Старшенбаум у вас уже сложился семейный экранный союз, потому что выходит второй фильм подряд, где вы играете пару. Вы были удивлены, что и на «Сестрах», и на «Здоровом человеке» вы стали партнерами?
У нас прекрасный творческий тандем – мы вместе разбираем роли, знаем, где границы друг друга, где надо помолчать, где наоборот помочь, поддержать. Прошлись по треугольнику Карпмана, если говорить психологическим языком. И на «Сестрах», и на «Здоровом человеке» все партнеры замечательные. Обычно просят рассказать, что не так, так вот у нас всё было настолько клево, что хочется просто сказать всем ребятам спасибо.
Не расстроились ли вы, что на «Золотом орле» и Ирина, и Дарья Балабанова получили статуэтку за «Здорового человека», а вас наградили не за него, а за «Нулевого пациента»?Конечно, мне бы хотелось и ту, и ту забрать. Мой внутренний гоблин сидит и говорит: «
Всё золото давайте к нам в хранилище» (смеется). Но для меня главной победой будет, если зрителям понравится этот фильм. Премии – это здорово, есть приятное внутрицеховое ощущение, что тебя поблагодарили, и я тоже за это благодарен. И рад, что «Здорового человека» отметили и на ММКФ, и на «Золотом орле» – мне кажется, это и дало фильму жизнь в прокате, что самое главное.
Составляете ли вы в своих актерских работах рейтинг сложности – даже если сравнивать тех же «Нулевого пациента» и «Здорового человека»?«Нулевой пациент», конечно, сложнее, потому что как минимум дольше шли съемки. И «Здоровый человек» тоже сложный – из-за темы, из-за того, что не было какого-то характерного образа, я играл собой и было сложно открываться, много сопротивления. Как и в «Нулевом пациенте». Но мой тренер говорит, что самые последние подходы, когда сводит мышцы и уже можно бросить и сказать, что не могу, – это и есть главный рост. Так что и там, и там приходилось дожимать, но я бы не сравнивал эти работы, несмотря на то, что обе они трудоемкие. И теперь хочется сделать пару комедий или фэнтези, или подурачиться, как, например, в «
Содержанках» с гримом. Но мне нравится, когда год с «Сестрами», «Нулевым пациентом» и «Здоровым человеком», а потом год с «
Эйс Вентурой».
Вот раз вы упомянули «Содержанок», это вы придумали грим, или вас позвали пробоваться на такую роль?
Нет, мне предложили, и я даже не сразу согласился – я обычно долго думаю, как работать над ролью. Но тут на пробах грима и костюма всё сразу стало понятно про персонажа.
Вы, кстати, недавно рассказали, что разбираете каждую свою роль с психотерапевтом.Не каждую. В основном, драматические или те, где я не чувствую персонажа. Но вообще это крутая практика и лайфхак, потому что психотерапевт сразу скажет – вот у этого чувака в детстве было то-то, и ты понимаешь, на что он может проецировать проблемы. И это уже совсем другое актерское включение.
А можете вспомнить какой-то самый неожиданный комментарий от психотерапевта?К своему психотерапевту я всё это не тащу, тут мне помогает мой друг, который по совместительству психолог. На самом деле все комментарии интересные, поскольку киноискусство строится на конфликтах и не самых здоровых людях, иначе смотреть в фильмах было бы не на что. Вот в «Здоровом человеке» встал бы Егор и сказал: «
Слушай, жена моя, мне так хочется пойти туда, но чувствую, что я туда что-то проецирую, мне не хватает любви и признания, поеду-ка я на ретрит». И всё – кино бы закончилось. Я сам увлекаюсь психологией и это такой уточняющий процесс для составления карты героя. Вот чем я похож с Егором из «Здорового человека»? Тем, что я тоже хочу признания, чтобы все увидели, какой я хороший. И так постепенно я понимаю, чего он хочет и какая у него страсть.
То есть вы всегда идете от себя? В тех же «Содержанках» ваш Аркадий Булавкин – совершенно другой. Да это тоже всё от себя! Я даже общался с прекрасным педагогом, коучем и актрисой
Светланой Ефремовой – она не родственница, живет за рубежом, там преподает и снимается, – и она тоже говорит, что всё идет от себя, от своих инстинктов, я же играю своим телом. Я спрашиваю, а в «
Зеленой книге»
Вигго Мортенсен тоже от себя шел, когда играл итальянца? И она ответила: «Да, если бы он был итальянцем, он был бы таким». Это же важно – почувствовать свой внутренний импульс. Так что и Аркадий Булавкин идет от меня. Просто тут сцепка произошла не от внутренних раскопок, а от внешних. У всех разные методы. В некоторых спектаклях мне помогало, когда я прихожу за час-за два и долго готовлюсь, а, например, в «Трех товарищах», где мой герой влетает в спектакль, наоборот с долгой подготовкой у меня плохо получалось, а как только я приходил за 15 минут и выбегал на сцену, всё летело. В общем, к разным замкам нужны разные отмычки.
За рубежом сейчас активно обсуждается тема nepo babies, при этом в России выросла уже целая плеяда талантливых представителей актерских династий – это и вы, и Павел Табаков, и Иван Янковский. Ваня Добронравов. Но я не знаю, что такое nepo babies. Есть же какое-то определение?
Да, это когда ты попадаешь в индустрию, потому что у тебя богатые и/или авторитетные родители с именами — кумовство, грубо говоря. Вот у меня сейчас выйдет заграничный фильм «
Тетрис» – вот туда прям явно папа меня устраивал (смеется). Если без шуток, то мне кажется, фамилия действует первые пять минут, а потом уже надо что-то предпринимать, это долго не работает, к сожалению. По крайней мере в моем случае. Тем более и учитель у меня
Константин Аркадьевич Райкин – тоже nepo baby, видимо, но он абсолютно самостоятельная творческая единица. Петр Валерьевич Тодоровский тоже. Давайте еще и
Никиту Сергеевича туда запишем, зачем останавливаться,
Андрон Кончаловский,
Валерий Тодоровский. Это какой-то разговор про очередную несправедливость, где люди заняли твое место. Я сам очень долгое время сидел и иногда сижу в жертве, такое состояние периодически приходит – когда все меня не слушают, не понимают, всё мне не так, я стараюсь, а ничего не получается. Это жертвенное состояние иногда связано с реально тяжелыми событиями и хорошо бы, чтобы у каждого была возможность оказаться в безопасности, а потом уже подумать, что происходит с жизнью. Я понимаю, что огромному проценту людей на земле действительно сложно и трудно, поэтому мне с моими разговорами о жертвенности скажут: «
Ты, паренек, иди-ка, мы тут пытаемся выжить». Но тут я опять же могу только вернуться к благодарности за то, что у меня сейчас всё именно так. Я никому бы не рекомендовал проходить в жизни то, через что прошел я, ничего в этом веселого нет, но это мой путь. У меня своё дно и своё отчаяние были, но за этим последовал какой-то свой дар. И я благодарен всем, кто был рядом, и себе в том числе.
Этот путь помог вам в актерской карьере?Конечно, всё помогает. Я как-то спросил у
Сергея Михайловича Колтакова, как стать хорошим актером, и он сказал: «
Живи!» И это оказалось правдой.
Вадим Демчог еще классно об этом говорит – он совмещает психологию, жизненные впечатления, актерскую игру. И это очень здорово многое объясняет.
Как вы в итоге попали в фильм «Тетрис» режиссера Джона Бейрда и стриминга Apple TV+?Просто записал пробы, потом через какое-то время позвонили, сказали подготовиться и взяли на роль. Ее я тоже разбирал, отращивал бороду.
В тетрис играли?Нет, я его изобретал (смеется). Конечно, это очень клево сняться в большом западном фильме! Очень многое меня восхитило – мы в плане ментальности абсолютно разные. У нас съемочная группа сразу же становится семьей со всеми вытекающими плюсами и минусами, там люди держат рабочую дистанцию – так же со всеми плюсами и минусами. У них там профсоюзы, и это невероятно круто, каждый на своем месте. Когда я туда приехал, я понял, что фильм уже будто бы готов, осталось его только снять. Актеры на читках поразили своей подготовкой и профессионализмом.
Тэрон Эджертон – просто блестящий актер, и
Энтони Бойл, и
Тоби Джонс, и наши русские ребята
Игорь Грабузов и
Соня Лебедева. Это очень интересно, но еще и страшно, потому что большая ответственность. Я очень благодарен режиссеру, который не тиран, а соавтор, он даже спрашивал, что в сценарии мне кажется совсем неправдой, и учитывал мои ответы. Думаю, и для него это был прекрасный опыт – мы со своими проекциями, они со своими. Не знаю, как все будет, когда фильм выйдет, – время обостренное, очень тяжелое, – но я рад, что у меня есть такой опыт.
Боитесь какого-то хейта в свой адрес и в адрес фильма?После всех моих личных историй и историй с отцом столько всего было, что я спокойно к этому отношусь. Самые сложные вещи, о которых можно говорить, – это политика, религия и погода, и в данной ситуации может подуть праведный политический ветер. Но я с этим сделать ничего не могу. Я знаю прекрасную фразу Григория Померанца: «
Дьявол начинается с пены на губах ангела, вступившего в бой за святое правое дело. Все превращается в прах — и люди, и системы. Но вечен дух ненависти в борьбе за правое дело. И благодаря ему, зло на Земле не имеет конца. С тех пор, как я это понял, считаю, что стиль полемики важнее предмета полемики».
Чего вам не хватает в российской киноиндустрии?Если бы вы спросили меня вчера, я бы сказал, профсоюзов, чтобы рынок был более прозрачный и четкий, а сегодня у меня такое настроение, что мне кажется, что всего хватает. Да, есть клевый опыт, который я получил на «Тетрисе», но это касается исключительно практики – например, наушники на съемочной площадке, чтобы не портить дубль из-за раций, отдельная простая палатка для актеров, чтобы они там могли уединиться и сосредоточиться. Продюсером я никогда не был, поэтому говорить о распределении средств не могу, хотя с этим непростая ситуация в наших северных широтах. Кино – это же тоже маленькая модель всей жизни, и всё, что там есть, есть и в индустрии. Мое же дело – заниматься собой, своей ответственностью и профессионализмом.
«Здоровый человек» в кинотеатрах со 2 марта.Маша Токмашева
В российский прокат 2 марта выходит фильм Петра Тодоровского-младшего «Здоровый человек», который уже успел получить главный приз конкурса «Русские премьеры» Московского Международного кинофестиваля и три статуэтки «Золотого орла» – за лучшие женские роли и сценарий. Главную роль при этом сыграл Никита Ефремов , его герой – успешный телеведущий спортивного канала, который, однажды заступившись за девушку, начинает полностью переосмысливать свою жизнь и идет волонтерить в «Лизу Алерт», а потом и в детский хоспис. Мы поговорили с Никитой Ефремовым об истинных чувствах его героя, здоровых людях, актерских династиях и фильме «Тетрис», который в конце марта выйдет на платформе Apple TV . «Здоровый человек» — не первая ваша совместная работа с Петром Тодоровским-младшим, до этого был сериал «Полет», который он сам охарактеризовал как историю о болезненном пробуждении. В «Здоровом человеке» он, в общем-то, продолжает эту тему. Расскажите, как вы сошлись с ним и повлиял ли на это совместный интерес к подобным историям? Мне кажется, мы с Петром Валерьевичем очень похожи, как бы этому ни сопротивлялись. Когда мы начали работать на «Здоровом человеке», у нас даже была пара стычек, потому что мы с ним говорим об одном и том же, но на разных языках: я больше на психологическом, а он на языке искусства. Что же касается тем, то здесь я, наверное, предоставлю зрителям право выбора. Моя задача как артиста – лишь начать диалог, прожить чувства с этим связанные, может быть, дать возможность ассоциировать себя с нашими героями. «Полет» действительно был про стремление забить внешним внутреннюю дырку, а в «Здоровом человеке» эта мысль произносится напрямую. И это важно, потому что, если бы у всех всё было хорошо, кино было бы снимать не про что. Петр Валерьевич, в первую очередь, гениальный сценарист, и он прекрасно написал и тот, и другой сценарий – я таких мало встречал. Нужно иметь внутреннюю смелость и честность, чтобы такое написать. Плюс он еще человек прощающий, потому что в «Здоровом человеке» у меня будто бы начался процесс, как у моего персонажа, – вот посмотрите, как я готов к роли, как я хорошо всё делаю, и в каком-то смысле эти эмоции видны на экране. Поэтому, мне кажется, Петр Валерьевич – это настоящее, будущее и в каком-то смысле прошлое нашего кино. Я рад, что две такие, как у нас всё время говорят, династии сошлись и замечательно поработали вместе. В фильме же есть разные версии той самой дырки в душе вашего героя. Это кризис среднего возраста или искреннее желание помочь другим? Он-то, наверное, думает, что это искреннее желание помочь другим. А для меня он человек, который пришел к внешнему успеху, но так и не поймал ощущения счастья. Поэтому, когда он спас человека, его вставило, как от наркотика. И это очень важное сравнение – он же бросает всё ради этого ощущения. И это не помощь, а компенсация своих внутренних проблем. Он просто хочет признания, но, в первую очередь, это признание хорошо бы получить от самого себя. При подготовке к роли вам нужно было вступать на путь волонтерства? Мне было достаточно сравнений с моим употреблением, когда я находил то, что отпускает от страхов и придает какой-то смысл – в духе «теперь я святой воин, а вы ничего не понимаете». Мне кажется, и Егор крайне неосознанно действовал. При разборе роли мне еще важно было понять, что героиня Иры Старшенбаум – это некая «плохая мать», а героиня, которую он спасает, это некая «хорошая мать», которая ему позже говорит: «Ты молодец, ты заслужил награду». И из-за этого я вижу проблему – значит у него есть история с матерью, ему чего-то не хватает, он не может проявить себя, хотя внешне он хороший, правильный и классный. Недаром же в фильме звучит реплика, что нормальный человек более-менее равнодушен к чужим проблемам. И мне кажется, это правда. Почему тебе нужно, чтобы все вокруг считали, что ты замечательный? Если тебе хочется помочь – пожалуйста, только пойми, почему ты это делаешь. Кто в фильме «Здоровый человек» самый здоровый из героев? Наверное, мальчик, которого играет Олег Чугунов . Я в принципе не знаю, кто такой здоровый человек. Если я про кого-то скажу, что он здоровый человек, то это будет лишь моя точка зрения. Я, например, недавно был на Бали, и любому российскому человеку их образ жизни покажется нездоровым, а они смотрят на нас и тоже с ужасом думают: «Зачем вы живете там, где шесть месяцев снег?» Так что всё познается в сравнении. Хотя можно пойти от обратного и увидеть, где кто не здоров – у одних созависимость, у других компенсация, у третьих зависть. Так методом исключения и попробовать найти здорового человека. Кажется, с Ириной Старшенбаум у вас уже сложился семейный экранный союз, потому что выходит второй фильм подряд, где вы играете пару. Вы были удивлены, что и на «Сестрах», и на «Здоровом человеке» вы стали партнерами? У нас прекрасный творческий тандем – мы вместе разбираем роли, знаем, где границы друг друга, где надо помолчать, где наоборот помочь, поддержать. Прошлись по треугольнику Карпмана, если говорить психологическим языком. И на «Сестрах», и на «Здоровом человеке» все партнеры замечательные. Обычно просят рассказать, что не так, так вот у нас всё было настолько клево, что хочется просто сказать всем ребятам спасибо. Не расстроились ли вы, что на «Золотом орле» и Ирина, и Дарья Балабанова получили статуэтку за «Здорового человека», а вас наградили не за него, а за «Нулевого пациента»? Конечно, мне бы хотелось и ту, и ту забрать. Мой внутренний гоблин сидит и говорит: «Всё золото давайте к нам в хранилище» (смеется). Но для меня главной победой будет, если зрителям понравится этот фильм. Премии – это здорово, есть приятное внутрицеховое ощущение, что тебя поблагодарили, и я тоже за это благодарен. И рад, что «Здорового человека» отметили и на ММКФ, и на «Золотом орле» – мне кажется, это и дало фильму жизнь в прокате, что самое главное. Составляете ли вы в своих актерских работах рейтинг сложности – даже если сравнивать тех же «Нулевого пациента» и «Здорового человека»? «Нулевой пациент», конечно, сложнее, потому что как минимум дольше шли съемки. И «Здоровый человек» тоже сложный – из-за темы, из-за того, что не было какого-то характерного образа, я играл собой и было сложно открываться, много сопротивления. Как и в «Нулевом пациенте». Но мой тренер говорит, что самые последние подходы, когда сводит мышцы и уже можно бросить и сказать, что не могу, – это и есть главный рост. Так что и там, и там приходилось дожимать, но я бы не сравнивал эти работы, несмотря на то, что обе они трудоемкие. И теперь хочется сделать пару комедий или фэнтези, или подурачиться, как, например, в «Содержанках» с гримом. Но мне нравится, когда год с «Сестрами», «Нулевым пациентом» и «Здоровым человеком», а потом год с «Эйс Вентурой». Вот раз вы упомянули «Содержанок», это вы придумали грим, или вас позвали пробоваться на такую роль? Нет, мне предложили, и я даже не сразу согласился – я обычно долго думаю, как работать над ролью. Но тут на пробах грима и костюма всё сразу стало понятно про персонажа. Вы, кстати, недавно рассказали, что разбираете каждую свою роль с психотерапевтом. Не каждую. В основном, драматические или те, где я не чувствую персонажа. Но вообще это крутая практика и лайфхак, потому что психотерапевт сразу скажет – вот у этого чувака в детстве было то-то, и ты понимаешь, на что он может проецировать проблемы. И это уже совсем другое актерское включение. А можете вспомнить какой-то самый неожиданный комментарий от психотерапевта? К своему психотерапевту я всё это не тащу, тут мне помогает мой друг, который по совместительству психолог. На самом деле все комментарии интересные, поскольку киноискусство строится на конфликтах и не самых здоровых людях, иначе смотреть в фильмах было бы не на что. Вот в «Здоровом человеке» встал бы Егор и сказал: «Слушай, жена моя, мне так хочется пойти туда, но чувствую, что я туда что-то проецирую, мне не хватает любви и признания, поеду-ка я на ретрит». И всё – кино бы закончилось. Я сам увлекаюсь психологией и это такой уточняющий процесс для составления карты героя. Вот чем я похож с Егором из «Здорового человека»? Тем, что я тоже хочу признания, чтобы все увидели, какой я хороший. И так постепенно я понимаю, чего он хочет и какая у него страсть. То есть вы всегда идете от себя? В тех же «Содержанках» ваш Аркадий Булавкин – совершенно другой. Да это тоже всё от себя! Я даже общался с прекрасным педагогом, коучем и актрисой Светланой Ефремовой – она не родственница, живет за рубежом, там преподает и снимается, – и она тоже говорит, что всё идет от себя, от своих инстинктов, я же играю своим телом. Я спрашиваю, а в «Зеленой книге» Вигго Мортенсен тоже от себя шел, когда играл итальянца? И она ответила: «Да, если бы он был итальянцем, он был бы таким». Это же важно – почувствовать свой внутренний импульс. Так что и Аркадий Булавкин идет от меня. Просто тут сцепка произошла не от внутренних раскопок, а от внешних. У всех разные методы. В некоторых спектаклях мне помогало, когда я прихожу за час-за два и долго готовлюсь, а, например, в «Трех товарищах», где мой герой влетает в спектакль, наоборот с долгой подготовкой у меня плохо получалось, а как только я приходил за 15 минут и выбегал на сцену, всё летело. В общем, к разным замкам нужны разные отмычки. За рубежом сейчас активно обсуждается тема nepo babies, при этом в России выросла уже целая плеяда талантливых представителей актерских династий – это и вы, и Павел Табаков , и Иван Янковский . Ваня Добронравов . Но я не знаю, что такое nepo babies. Есть же какое-то определение? Да, это когда ты попадаешь в индустрию, потому что у тебя богатые и/или авторитетные родители с именами — кумовство, грубо говоря. Вот у меня сейчас выйдет заграничный фильм «Тетрис» – вот туда прям явно папа меня устраивал (смеется). Если без шуток, то мне кажется, фамилия действует первые пять минут, а потом уже надо что-то предпринимать, это долго не работает, к сожалению. По крайней мере в моем случае. Тем более и учитель у меня Константин Аркадьевич
