В прокат выходит фильм «Я богиня» — полнометражный режиссерский дебют актрисы Ольги Дибцевой. В нем Саша Бортич играет школьную учительницу, чья профессиональная и семейная жизнь рушится в одночасье. От отчаяния она отправляется на один из популярных личностных тренингов для женщин, после чего — скорее, вопреки, чем благодаря наставлениям коуча — начинает поиск себя настоящей. Мы поговорили с Ольгой Дибцевой о работе с блогерами, стендап-комиками и бывшими однокурсниками, о документальном методе в художественным кино и о том, можно ли совмещать две профессии на одной съемочной площадке.«Я богиня» получилось глубоким, но в то же время очень легким кино. Как появилась эта идея? И как удалось достичь такого баланса в сценарии?Чтобы эта легкость появилась, пришлось пройти много сложностей. Началось всё с того, что я училась режиссуре в Московской школе кино у
Попогребского и
Хлебникова, и у нас был целый блок документального кино — и снимали мы, как учит
Марина Разбежкина![]()
. То есть нужно было ходить с камерой за людьми, к ним прилипнуть и снимать. И у меня была одна из тем — тоталитарные женские секты и тренинги, которых оказалось огромное количество в Москве. Подружки мне дали наводку, и я сама внедрилась, ходила на эти тренинги и там, конечно, подснимала. Это было и смешно, и страшно, и сюрреалистично. Есть такой один тренер — Денис Байгужин, к которому я ходила. Его многие знают, многие разоблачали, даже вроде заводили уголовные дела. По факту — это жесткая проституция, которая прикрывается тем, что ты якобы работаешь над собой. Главная мысль в том, что женщины мужчин боятся и поэтому не могут ими управлять, и нужно этот страх из себя изжить. А чтобы это сделать, необходимо выполнять какие-то жуткие задания. Были девчонки, которые кидались под дорогие машины, чтобы познакомиться богатыми мужчинами. Другое задание — переспать с тремя мужиками за вечер и предъявить презервативы, как доказательство того, что ты это сделала. В общем дичь абсолютная — ты должна стать бесстрашной женщиной, и тогда мужчины будут тебе нести деньги и дарить подарки. И удивительным образом девчонки на это велись — и стар, и млад, и 18-20-летние, и 50-летние там были. Было очень интересно исследовать психику этих женщин, понять, что их на это толкает, что это вообще за феномен. Я погрузилась в это, сняла документальный фильм, и Хлебников сказал, что это классная идея — и было бы здорово снять про это художественное кино. Но понятно, что если бы мы снимали про то, что действительно происходит на этих тренингах, то это была бы какая-то жесткая драма и лютый артхаус. Но мы с моим соавтором
Сашей Собичевским — это мой однокурсник из МШК — выбрали другой путь. От идеи до того, как начались съемки, прошло три года. У нас было где-то 16 драфтов сценария, переписывали, перепридумывали, и в итоге получилось то, что получилось.
В фильме при этом тренинг не выглядит совсем уж жестоким и зловещим.Конечно, потому что это было бы совсем другое кино, другой жанр. У нас была задача снять ромком, но написать его своим, авторским языком. То есть сделать его личным — этакая смесь авторского кино и мейнстрима. Мне нравится, например, режиссер
Джадд Апатоу, который делает кассовое кино, но оно считается все-таки авторским, потому что в нем есть черный юмор, много точно подмеченных вещей. Или сериал «
Девочки»
Лены Данэм — такое кино меня вдохновляет, на стыке авторского и зрительского.
Как выбирали актеров? Собственный актерский опыт играл роль? У меня в фильме работало много непрофессиональных актеров.
Сергей Ильин, который играет Андрея — парня главной героини, не актер, это еще один мой однокурсник с режиссуры, наш друг с моим соавтором. И мы писали персонажа с него: брали какие-то его черты и представляли, что бы он сделал дальше. Он был нашим прототипом, мы всегда подхихикивали над тем, какой он самобытный — весь такой педантичный, идеальный. И когда мы стали искать актера на эту роль, то поняли, что из тех, кто к нам приходит пробоваться, никто не чувствует эту грань, не может передать эту смесь интеллигентности и юмора, петербургского снобизма и светскости — всё не то. Так что мы решили позвать самого Сережу — и он прекрасно справился. Проделал огромную работу и над ролью, и над собой, и у него было желание это сыграть — и, кажется, получилось сделать из него киноактера, надеюсь, что его заметят и будут еще звать в кино.
Еще у меня играет
Супербуся — это бабушка-блогер, которая вообще никогда не появлялась в кино. И это была моя авантюра: я поняла, что именно эта бабушка мне нужна. Хотя я искала также актрису профессиональную, но никто не мог сделать такую суровую, даже злобную бабуську, которая четко и жестко общается — и которая бы не играла, а реально такой и была. Мы ее привезли из Ейска, и это было, конечно, испытанием и для нее, и для меня. Она учила текст, но со своими интонациями, и мне приходилось с этим бороться на площадке. Она не могла делать дубли, ей становилось плохо — есть вообще сцена, где она лежит в воде, и это было очень сложно технически. В общем, она героиня. И я героиня! Вся группа сидела, поджав хвосты, когда были её сцены: сможет или не сможет, уйдет или не уйдет? Дебют в кино в 80 лет — это как полет в космос.
И роль у нее вроде бы небольшая, но очень запоминающаяся…Да, у многих персонажей эпизоды вроде небольшие, но для меня они все очень важные. И к кастингу я относилась очень скрупулезно, может быть, потому что я сама актриса. Даже для самой маленькой сцены мне нужна была точность попадания персонажа, я не могла позволить себе какого-то общего места. Например, роль коуча, которую в итоге сыграл
Илья Соболев, — это была моя боль. Приходили прекрасные артисты, но все начинали играть, пытались раскрасить текст и без того весьма провокационный, чего ни в коем случае нельзя было делать. И мы стали смотреть в сторону комиков, потому что они привыкли общаться с аудиторией в рамках стендапа. Я с несколькими встречалась, и Илюха — первый, кто сделал всё от себя, без актерской игры. Которая для меня — как для поклонницы
Балабанова — сразу красный флаг. Мне нужно, чтобы все было максимально документально, достоверно, даже если это комедия, жанр — все равно мне нужна эта точность существования. И я актеров набирала, которые чувствуют это, которые могут быть смешными, но в то же время документальными — когда это их природа. Не просто играют, а становятся этими персонажами.
Не было ли соблазна в этой истории снять себя в главной роли?Я пошла в режиссуру не для того, чтобы снимать себя. У меня была совершенно иная мотивация. Наоборот, я на тот момент даже устала от актерства, мне казалось, что все одинаково: у кого бы я ни снималась, кого бы я ни играла, я — все равно исполнитель чьей-то воли. И мне перестало это быть настолько интересно, насколько было раньше. Какой-то, наверное, период выгорания наступил. И мне хотелось быть автором, рассказать свою историю, поработать с актерами — со своим актерским опытом и с опытом уже режиссерским, который я получила во время учебы у Попогребского и Хлебникова. В общем побыть по другую сторону. К тому же я с самого детства была фанатом кино, я люблю кино, мне нравится его смотреть, я многие фильмы знаю наизусть, я выросла в 90-е на грянувшем на наше телевидение Голливуде — от «
Челюстей»
Спилберга до «
Терминатора» и «
Крестного отца». Так что стремление снять свое кино было продиктовано желанием не сыграть в нем, а именно срежиссировать его, создать свой мир. И то, что я вообще играю в этом фильме, — это вынужденная мера. Я хотела, чтобы играла другая актриса, но не сложилось по графикам, и пришлось мне выйти на свет. Это тормозило процесс, потому что очень сложно и играть, и режиссировать, бегать от плейбэка до площадки, когда ты еще в костюме и гриме. А быть полноценно режиссером и играть главную роль — это вообще технически невозможно в кино, потому что ты как актер выматываешься, играя по 12 часов, и как режиссер — снимая те же 12 часов. Так что, когда актер играет главную роль и сам режиссирует, это значит, что кто-то сидит у него на плейбэке и руководит, есть какой-то тайный режиссер.
Как вас, в качестве режиссера, воспринимали коллеги-актеры?Не было ни с кем проблем. Ни на кастинге, куда приходило огромное количество артистов, и звезд, и начинающих, ни на самих съемках. Я не выстраивала специально никакую стратегию поведения, в основном снимались мои коллеги, с которыми мы уже работали. Саша Бортич — вообще моя подруга. Но я никогда не говорила: «
Так, Бортич, сейчас ты выходишь на смену, и ты моя подчиненная». Надо отдать всем актерам должное, что они относились с уважением ко мне, прислушивались, сами соблюдали субординацию. Ни разу я не чувствовала, что кто-то во мне усомнился. Все были очень веселые, смеялись постоянно, но одновременно с этим создавали атмосферу, в которой я могла подумать, объяснить и рассказать. И взаимодействие с актерами было у нас абсолютно на равных.
Насколько «Я богиня» — личная история?Как говорят, «режиссура — самая дорогая психотерапия». Во мне бурлит множество личных историй, которые хочется отразить в кино. Так что это, по сути, «Я богиня» это история моей жизни, но не буквально рассказанная, а вот таким иносказательным языком сценария. Фильм рекламируют как ванильную историю про девочку, которая пошла на тренинг и нашла себя. Но у нас немного другой посыл. Ей помог не сам тренинг, ни один тренинг тебе не поможет, пока ты сама не начнешь действовать по жизни. Даже больше скажу — в нашем фильме тренинг — это вообще не положительная история. Главная героиня начинает делать всякие глупости, попадает в нелепые и даже страшные ситуации, но через это приходит к себе. Начинает слышать, чего хочет она сама. И это тоже моя история, мне в детстве все запрещали, я должна была быть таким музейным ребенком, который ходит в Эрмитаж. А мне хотелось приключений! В какой то момент я сбросила эти оковы. И она сбрасывает оковы учительницы, оковы хорошей девочки, хорошей жены — и становится собой. И выбирает, по сути, не из двух мужиков — хорошего и плохого — а выбирает то, что ей нравится, а не кому то другому, даже что-то неправильное, что все будут осуждать. Но это будет ее ответственность, ее жизнь и ее счастье.
Читать
В Питере — жить. Рецензия на фильм «Я богиня»
Очень убедительным получился в фильме второй план — например, эпизод с героем Степана Девонина, чью пару по сюжету как раз осуждают, а они счастливы — вот, что значит найти своих. Или же то, как показа Петербург — видно, что человеком, который жил в этом городе. Откуда такое внимание к деталям, даже второстепенным, — тоже актерский опыт?Я по жизни довольно наблюдательный человек, плюс много лет работаю в кино, но могу сказать, что работа с Борисом Хлебниковым меня очень изменила. Я с ним познакомилась на сериале «
Озабоченные» еще в 2012 году, у меня там была главная роль, так что мы очень много общались и подружились. Я часто сидела с ним на плейбеке и смотрела как он снимает, как работает с актерами. После совместных съемок я пошла к нему учиться на режиссерский факультет и очень жадно старалась впитывать его умение чувствовать жизнь и снимать кино.
Он как-то участвовал в съемках «Я богиня»?Да, он как продюсер находился на съемочной площадке, но очень грамотно себя вел — вообще не мешал мне режиссировать, не говорил, что надо делать по-другому. Это абсолютно моя история и моя режиссура. Он мог что-то посоветовать, увидеть — и мягко сказать. Но это никогда не было настойчиво, и я всегда могла ответить «Нет». Наоборот, иногда хотелось сказать: «Ну, помоги!», а он отвечал — «Нет-нет, сама». Чтобы не было никакого влияния и подражания.
Нет разочарования в режиссуре после работы над этим фильмом? Хочется продолжать?Это было трудно, далось большой кровью — полгода я вообще работала без выходных. Это дебют, первый полный метр — до этого я снимала короткометражки, но это всегда было немного на коленке, без денег, а тут уже ответственность. Плюс у меня была группа петербургская, все очень интеллигентные, никуда никогда не лезут — смотрели мне в рот, делали все, что я говорю. И это, наверное, классно, если ты
Федор Бондарчук![]()
, а для меня это только повышало градус ответственности, потому что от каждого моего решения зависела целая цепочка дальнейших действий, а принимала эти решения только я одна. С одной стороны, этого я и хотела, раз пошла в режиссуру — проявить характер. С другой — это так страшно, так волнительно. В какой-то момент у меня пропал сон, притом, что я приходила домой после 12 часов смены убитая — лежу, и мне кажется, что что-то гудит. Ребята пришли, легли в квартире спать ночью, и у них ничего не гудит. И я поняла, что гудит у меня в голове. Вот такое напряжение, и его ничем было не снять. Но я 100% хочу продолжать снимать кино. Я не разочаровалась, наоборот, мне безумно понравилось. У меня получается, я чувствую, как надо и как не надо. Хочется снимать свои истории. Так как я сама и придумываю, и пишу, когда приходят чужие сценарии, у меня сразу желание их переделать. Я не наемный работник, мне надо свое. На это уходит много времени, но истории есть — и мне хочется ими делиться.
Фильм «Я богиня» в прокате с 21 сентября.Наталия Григорьева
В прокат выходит фильм «Я богиня» — полнометражный режиссерский дебют актрисы Ольги Дибцевой . В нем Саша Бортич играет школьную учительницу, чья профессиональная и семейная жизнь рушится в одночасье. От отчаяния она отправляется на один из популярных личностных тренингов для женщин, после чего — скорее, вопреки, чем благодаря наставлениям коуча — начинает поиск себя настоящей. Мы поговорили с Ольгой Дибцевой о работе с блогерами, стендап-комиками и бывшими однокурсниками, о документальном методе в художественным кино и о том, можно ли совмещать две профессии на одной съемочной площадке. «Я богиня» получилось глубоким, но в то же время очень легким кино. Как появилась эта идея? И как удалось достичь такого баланса в сценарии? Чтобы эта легкость появилась, пришлось пройти много сложностей. Началось всё с того, что я училась режиссуре в Московской школе кино у Попогребского и Хлебникова , и у нас был целый блок документального кино — и снимали мы, как учит Марина Разбежкина . То есть нужно было ходить с камерой за людьми, к ним прилипнуть и снимать. И у меня была одна из тем — тоталитарные женские секты и тренинги, которых оказалось огромное количество в Москве. Подружки мне дали наводку, и я сама внедрилась, ходила на эти тренинги и там, конечно, подснимала. Это было и смешно, и страшно, и сюрреалистично. Есть такой один тренер — Денис Байгужин, к которому я ходила. Его многие знают, многие разоблачали, даже вроде заводили уголовные дела. По факту — это жесткая проституция, которая прикрывается тем, что ты якобы работаешь над собой. Главная мысль в том, что женщины мужчин боятся и поэтому не могут ими управлять, и нужно этот страх из себя изжить. А чтобы это сделать, необходимо выполнять какие-то жуткие задания. Были девчонки, которые кидались под дорогие машины, чтобы познакомиться богатыми мужчинами. Другое задание — переспать с тремя мужиками за вечер и предъявить презервативы, как доказательство того, что ты это сделала. В общем дичь абсолютная — ты должна стать бесстрашной женщиной, и тогда мужчины будут тебе нести деньги и дарить подарки. И удивительным образом девчонки на это велись — и стар, и млад, и 18-20-летние, и 50-летние там были. Было очень интересно исследовать психику этих женщин, понять, что их на это толкает, что это вообще за феномен. Я погрузилась в это, сняла документальный фильм, и Хлебников сказал, что это классная идея — и было бы здорово снять про это художественное кино. Но понятно, что если бы мы снимали про то, что действительно происходит на этих тренингах, то это была бы какая-то жесткая драма и лютый артхаус. Но мы с моим соавтором Сашей Собичевским — это мой однокурсник из МШК — выбрали другой путь. От идеи до того, как начались съемки, прошло три года. У нас было где-то 16 драфтов сценария, переписывали, перепридумывали, и в итоге получилось то, что получилось. В фильме при этом тренинг не выглядит совсем уж жестоким и зловещим. Конечно, потому что это было бы совсем другое кино, другой жанр. У нас была задача снять ромком, но написать его своим, авторским языком. То есть сделать его личным — этакая смесь авторского кино и мейнстрима. Мне нравится, например, режиссер Джадд Апатоу , который делает кассовое кино, но оно считается все-таки авторским, потому что в нем есть черный юмор, много точно подмеченных вещей. Или сериал «Девочки» Лены Данэм — такое кино меня вдохновляет, на стыке авторского и зрительского. Как выбирали актеров? Собственный актерский опыт играл роль? У меня в фильме работало много непрофессиональных актеров. Сергей Ильин , который играет Андрея — парня главной героини, не актер, это еще один мой однокурсник с режиссуры, наш друг с моим соавтором. И мы писали персонажа с него: брали какие-то его черты и представляли, что бы он сделал дальше. Он был нашим прототипом, мы всегда подхихикивали над тем, какой он самобытный — весь такой педантичный, идеальный. И когда мы стали искать актера на эту роль, то поняли, что из тех, кто к нам приходит пробоваться, никто не чувствует эту грань, не может передать эту смесь интеллигентности и юмора, петербургского снобизма и светскости — всё не то. Так что мы решили позвать самого Сережу — и он прекрасно справился. Проделал огромную работу и над ролью, и над собой, и у него было желание это сыграть — и, кажется, получилось сделать из него киноактера, надеюсь, что его заметят и будут еще звать в кино. Еще у меня играет Супербуся — это бабушка-блогер, которая вообще никогда не появлялась в кино. И это была моя авантюра: я поняла, что именно эта бабушка мне нужна. Хотя я искала также актрису профессиональную, но никто не мог сделать такую суровую, даже злобную бабуську, которая четко и жестко общается — и которая бы не играла, а реально такой и была. Мы ее привезли из Ейска, и это было, конечно, испытанием и для нее, и для меня. Она учила текст, но со своими интонациями, и мне приходилось с этим бороться на площадке. Она не могла делать дубли, ей становилось плохо — есть вообще сцена, где она лежит в воде, и это было очень сложно технически. В общем, она героиня. И я героиня! Вся группа сидела, поджав хвосты, когда были её сцены: сможет или не сможет, уйдет или не уйдет? Дебют в кино в 80 лет — это как полет в космос. И роль у нее вроде бы небольшая, но очень запоминающаяся… Да, у многих персонажей эпизоды вроде небольшие, но для меня они все очень важные. И к кастингу я относилась очень скрупулезно, может быть, потому что я сама актриса. Даже для самой маленькой сцены мне нужна была точность попадания персонажа, я не могла позволить себе какого-то общего места. Например, роль коуча, которую в итоге сыграл Илья Соболев , — это была моя боль. Приходили прекрасные артисты, но все начинали играть, пытались раскрасить текст и без того весьма провокационный, чего ни в коем случае нельзя было делать. И мы стали смотреть в сторону комиков, потому что они привыкли общаться с аудиторией в рамках стендапа. Я с несколькими встречалась, и Илюха — первый, кто сделал всё от себя, без актерской игры. Которая для меня — как для поклонницы Балабанова — сразу красный флаг. Мне нужно, чтобы все было максимально документально, достоверно, даже если это комедия, жанр — все равно мне нужна эта точность существования. И я актеров набирала, которые чувствуют это, которые могут быть смешными, но в то же время документальными — когда это их природа. Не просто играют, а становятся этими персонажами. Не было ли соблазна в этой истории снять себя в главной роли? Я пошла в режиссуру не для того, чтобы снимать себя. У меня была совершенно иная мотивация. Наоборот, я на тот момент даже устала от актерства, мне казалось, что все одинаково: у кого бы я ни снималась, кого бы я ни играла, я — все равно исполнитель чьей-то воли. И мне перестало это быть настолько интересно, насколько было раньше. Какой-то, наверное, период выгорания наступил. И мне хотелось быть автором, рассказать свою историю, поработать с актерами — со своим актерским опытом и с опытом уже режиссерским, который я получила во время учебы у Попогребского и Хлебникова. В общем побыть по другую сторону. К тому же я с самого детства была фанатом кино, я люблю кино, мне нравится его смотреть, я многие фильмы знаю наизусть, я выросла в 90-е на грянувшем на наше телевидение Голливуде — от «Челюстей» Спилберга до «Терминатора» и «Крестного отца». Так что стремление снять свое кино было продиктовано желанием не сыграть в нем, а именно срежиссировать его, создать свой мир. И то, что я вообще играю в этом фильме, — это вынужденная мера. Я хотела, чтобы играла другая актриса, но не сложилось по графикам, и пришлось мне выйти на свет. Это тормозило процесс, потому что очень сложно и играть, и режиссировать, бегать от плейбэка до площадки, когда ты еще в костюме и гриме. А быть полноценно режиссером и играть главную роль — это вообще технически невозможно в кино, потому что ты как актер выматываешься, играя по 12 часов, и как режиссер — снимая те же 12 часов. Так что, когда актер играет главную роль и сам режиссирует, это значит, что кто-то сидит у него на плейбэке и руководит, есть какой-то тайный режиссер. Как вас, в качестве режиссера, воспринимали коллеги-актеры? Не было ни с кем проблем. Ни на кастинге, куда приходило огромное количество артистов, и звезд, и начинающих, ни на самих съемках. Я не выстраивала специально никакую стратегию поведения, в основном снимались мои коллеги, с которыми мы уже работали. Саша Бортич — вообще моя подруга. Но я никогда не говорила: «Так, Бортич, сейчас ты выходишь на смену, и ты моя подчиненная». Надо отдать всем актерам должное, что они относились с уважением ко мне, прислушивались, сами соблюдали субординацию. Ни разу я не чувствовала, что кто-то во мне усомнился. Все были очень веселые, смеялись постоянно, но одновременно с этим создавали атмосферу, в которой я могла подумать, объяснить и рассказать. И взаимодействие с актерами было у нас абсолютно на равных. Насколько «Я богиня» — личная история? Как говорят, «режиссура — самая дорогая психотерапия». Во мне бурлит множество личных историй, которые хочется отразить в кино. Так что это, по сути, «Я богиня» это история моей жизни, но не буквально рассказанная, а вот таким иносказательным языком сценария. Фильм рекламируют как ванильную историю про девочку, которая пошла на тренинг и нашла себя. Но у нас немного другой посыл. Ей помог не сам тренинг, ни один тренинг тебе не поможет, пока ты сама не начнешь действовать по жизни. Даже больше скажу — в нашем фильме тренинг — это вообще не положительная история. Главная героиня начинает делать всякие глупости, попадает в нелепые и даже страшные ситуации, но через это приходит к себе. Начинает слышать, чего хочет она сама. И это тоже моя история, мне в детстве все запрещали, я должна была быть таким музейным ребенком, который ходит в Эрмитаж. А мне хотелось приключений! В какой то момент я сбросила эти оковы. И она сбрасывает оковы учительницы, оковы хорошей девочки, хорошей жены — и становится собой. И выбирает, по сути, не из двух мужиков — хорошего и плохого — а выбирает
