Дарья Грацевич: «Феминизм - это в любой ситуации выбирать себя» - «Рецензии»

30 сентября на канале ТНТ стартует новый комедийный сериал «Триада» с Дарьей Мороз

, Любовью Аксеновой

, Анастасией Калашниковой

и Борисом Дергачевым

в главных ролях. Автором идеи, сценаристом и креативным продюсером истории про мужчину, от которого забеременели сразу три девушки, стала Дарья Грацевич

, чей проект «Измены» в 2015 году перевернул представление о российских сериалах и стал точкой отсчета «революции киносериалов». Мы встретились на презентации проекта и поговорили о мужской сексуальности, феминизме, изменах и «Изменах».

фото: пресс-служба ТНТ / Дарья Грацевич
Завязка «Триады» похожа на городскую байку. Была ли документальная основа у этой истории?
Лично я таких людей не знаю. Две беременные, это да, а вот чтобы три сразу — это почти фантастика, которая в жизни редко встречается. Это моя попытка жизненную, относительно часто встречающуюся, ситуацию, когда у мужчины сразу две семьи, вывести на уровень абсурда. Иногда, чтобы жизнь превращалась в творчество, нужно добавить совсем чуть-чуть…
Как сделать так, чтобы, при этом, зритель, все равно продолжал верить?
На самом деле, зрителю совершенно не обязательно, чтобы это было похоже на жизнь. Он может верить и в выдуманную конструкцию, если она выдумана хорошо. Сериал «Убивая Еву» это же не реализм, но ты его все равно смотришь, даже если кому-то кажется, что нет таких женщин, и никто себя так не ведет. Мы же не смотрим на картину с точки зрения - похожа ли лошадь на лошадь или не похожа. Если ты хочешь посмотреть на лошадь, сходи на ипподром, а не в кино. Конечно, есть проекты, где натурализм стоит во главе угла, как «Школа» Валерии Гай-Германики. Но там в этом и смысл, чтобы все курили, ругались, матерились и трахались как в жизни, а зритель щекотал себе нервы ужасом узнавания. «Триада» максимально не такой сериал.
«Измены» — это о женской сексуальности, а «Триада», получается, о мужской?
Я не готова высказываться на тему мужской сексуальности, потому что ничего в ней не понимаю. Для меня «Триада», в каком-то смысле, моральный наследник «Измен». После их выхода в эфир мне многие говорили, что я как будто дала женщинам индульгенцию на то, чтобы самим выбирать с кем, когда и сколько раз спать. Но феминизм, на самом деле, состоит не в этом, а в том, чтобы в любой ситуации выбирать себя. Моя героиня в «Изменах» очень далека от феминизма, потому что какой смысл иметь четырех мужчин, если со всеми ты варишься в одних и тех же своих травмах и несчастьях. Я решила действовать от противного, и в «Триаде» факт измены мужчины задает ситуацию, но потом не имеет никакого значения. В сериале практически никто не занимается сексом. Это история про то, как люди оказываются в противоестественной ситуации и вынуждены заново знакомится с друг другом и с самими собой.
Как сейчас писать мужского персонажа, если пространства для геройства и спасения человечества с базукой на плече нет, и поступок заключается в том, чтобы он просто остался приличным человеком?
Это и есть героизм day by day. В современной жизни очень мало места поступку. В кино мы смотрим, как люди берут пистолет, бегут и кого-то спасают, но в жизни 99% людей этого не происходит никогда. Они спокойно проживают от рождения до смерти, и у них уровень поступка — жениться, завести детей, признаться в любви, расстаться. Поступки совершаются в сфере отношений, а тут часто даже короткая СМС-ка может изменить все.
Есть ли у героя шанс остаться приличным человеком, ведь стартовые условия почти исключают такую возможность?
А что именно делает его неприличным человеком? То, что встретились вот именно эти яйцеклетки и сперматозоиды? Он же это не планировал, это случайность. Миллионы мужчин, которые спят с двумя, с тремя, и просто их меняют — они приличные и рукопожатные, просто потому что про это никто не знает, а если произошло оплодотворение, то все — сразу негодяй? Неприличный человек, это тот, кто бросил ребенка и не важно сколько, одного или сразу трех. А тот, кто попал в дурацкую ситуацию, и пытается сказать, что ребят, я здесь, я готов платить, я готов любить, я готов быть рядом — у него есть шанс остаться приличным человеком.

фото: пресс-служба ТНТ / фото со съемок сериала "Триада"
Роль была изначально под Бориса Дергачева или это результат долгого кастинга?
Боря — стопроцентное попадание, у нас даже не было других серьезных кандидатур на эту роль. Тут и я, и режиссер Дмитрий Дьяченко и продюсер Семен Слепаков приняли решение единогласно. В целом, кастинг у нас длился довольно долго, потому что Дима был занят на съемках фильма «Супербобровы 2», и мы успели отсмотреть много актеров со всей России, и даже из Киева и Минска. И я рада, что мы собрали такой ансамбль.
Вас, как одного из авторов «Интернов», наверное, регулярно спрашивают «а будет ли продолжение»? Есть ли какая-то универсальная формула, которая объясняет, что любая история рано или поздно заканчивается?
Нельзя сказать, что в «Интернах» закончились истории. Я не работала в самом начале сериала, а присоединилась с двадцатой серии, но знаю, что происходило в соседних кабинетах. Ребята писали четвертую серию, и никак не могли ее придумать, прям ступор. Они ходили и говорили: «ну вот, наверное так бывает, три серии и кончился сериал». А потом так было еще много раз – и условно с 38-й, 65-ой,117-ой серией. В итоге у нас их 280. Для хорошо придуманных персонажей и хорошо продуманного мира всегда можно найти, что написать. Но есть масса других факторов – прежде всего, усталость креативного коллектива. Я работала на «Интернах» шесть лет. Это довольно однообразные годы, которые мешают тебе развиваться в другую сторону. «Измены» я написала, работая на «Интернах», но это было по вечерам, в нерабочее время, и просто тяжело физически. В Америке этот вопрос решается огромными деньгами. Когда там люди выходят на десятые, одиннадцатые, двенадцатые сезоны, то это просто потоки долларов. С Иваном Ивановичем Охлобыстиным каждый сезон заново велись переговоры. Потому что ему был нужен какой-то стимул, почему он снова должен провести три месяца, с утра до вечера, в душном павильоне, без окон, и дверей, не видя ни семью, ни жизнь, и больше нигде не снимаясь. И так бывает, что этот стимул в какой-то момент уже не удается найти.
Сколько получает хороший сценарист за сериал?
Я могу назвать только те суммы, которые постоянно называются во всех интервью. Правда, перед ними всегда идет такое выражение как «ходят слухи». Так вот, ходят слухи, что топ 10-15 сценаристов в России берут за свои авторские сценарии 48-минутного сериала от миллиона до полутра рублей за серию.
Можете назвать свой топ-10 российских сценаристов?
Я смотрю все новинки, и мне очень интересно, что происходит на нашем рынке. Из последнего с большим воодушевлением смотрела «Содержанок» Богомолова. Меня это очень впечатлило, передаю поздравления всей команде. Такого уровня сексуальных сцен в российских сериалах я раньше не видела. Разумеется, «Обычная женщина», «Звоните ДиКаприо». Творчество Жоры Крыжовникова меня очень интересует. Еще «БИХЭППИ», мне показалось, у них не все получилось, но вообще, очень интересная задумка и, по-моему, очень сильная режиссура. Там российская действительность показана под очень неожиданным углом. Конечно, «Верность» Нигины Сайфуллаевой, ее тема мне очень близка. «Давай разведемся» Ани Пармас. Вообще с Кинотавром смешно в этом году вышло, на фейсбуке кто-то написал, что четыре года спустя до нашей индустрии дошел сериал «Измены» и они все вдруг открыли для себя эту тему. Наверное, так просто совпало.
Почему тема измен стало одной из основных для современного российского кино?
Думаю, что все дело в поколении. Когда в индустрии появляется много сильных творческих людей в возрасте от 30 до 40, то тема приходит сама. Именно в этом возрасте люди переживают острые семейные драмы. Некоторые из нас еще не доросли до каких-либо громких политических, социальных или философских высказываний, это больше после сорока начинается, поэтому сейчас так активно занимаемся отношениями.

фото: пресс-служба ТНТ / Дарья Грацевич
При этом большинство платформ бредит идеей сериала для подростков, русской «Эйфорией». Как ее сделать, чтобы не выглядеть комично?
«Эйфория» - это очень круто! Это настоящее подростковое кино, и я не знаю, как они его делают. Есть еще Sex education, который такой же подростковый, а при этом страшно взрослый. Мы в «Камеди» тоже пробуем делать истории для подростков, я даже продюсирую одну из них, но это очень сложно, многое пока получается фальшиво. Может быть потому, что мы боимся накала страстей как в «Эйфории», и пытаемся все сделать более гладенько, аккуратненько. Плюс у нас еще цензура существует: наркотики нельзя, материться нельзя, это нельзя, то нельзя, будет пропаганда среди молодежи… И в итоге получается, что ты просто физически не можешь говорить с ними на одном языке.
То есть Тиме Белорусских (популярный молодежный исполнитель – прим.ред) можно петь про мокрые кроссы (сленговое название некачественного наркотика, амфетамина – прим.ред.), а вам нельзя?
А где он это поет? Он же в 20:30 на всю страну не выходит? А мы, с «Триадой» выходим и, например, даже слово «шмара» убираем из сериала. Я, кстати, не понимаю почему. Я понимаю, что, наверное, не педагогично материться. «Шмара», «шлюха», нельзя это говорить, потому что… что? Потому что ребенок узнает, что есть такое слово «шлюха»? И именно в этот момент решит посмотреть его в интернете и решит стать шлюхой? Я не понимаю эту логику. Полчуается, мы не можем быть с детьми честными. А у подростков тонкое чутье, они знают, когда им врут и не терпят этого. Вот реализм, против которого я выступала в начале нашего интервью, тут и пригодился как раз.
Большинство исследователей указывает на то, что система ценностей поколения Z, принципиально отличается от той, что была у представителей Y или X. А почему произошел этот разлом, где эта граница?
Это дети, которые родились при Путине, с двух лет смотрят в телефон, знают гаджеты, умеют мгновенного находить информацию, и наверняка это закладывает основу какого-то другого мышления. Мы в этом смысле уже потеряны, у меня сотовый телефон в восемнадцать лет появился, о чем тут говорить? Я помню то время, когда ты встречу в метро назначаешь и если человек не пришел, то не пришел. Все, у тебя нет шансов узнать, где он, это другой мир. Боюсь, что барьеры между нами действительно существуют, и в каком-то смысле это даже глупо, что мы пытаемся производить для них контент. Но, с другой стороны, они уже сами для себя контент производят, и в принципе в нас никто сильно не нуждается.
Вы верите в «русскую сценарную школу», и что подразумеваете под этим словосочетанием? Реально ли российскому сценаристу стать частью западного проекта?
Я не слышала такое словосочетание. Это только мое мнение, но наша сценарная школа очень слабая, и нам не надо играть в свой отдельный путь. Если честно, я сомневаюсь, что он вообще есть. Нам бы лучше побольше читать американские учебники. У нас проблемы со структурой. Я вижу очень много молодых авторов, которые не понимают, что это математика. Это ремесло, конструктор и если у тебя нет очень четких мозгов, то их надо тренировать как мышцы в тренажёрном зале. У нас многие думают, что достаточно просто быть творческим и записывать что-то, что показалось прикольным. Это не так! Этого недостаточно, надо качаться. Нашему сценаристу не хватает внутренней дисциплины, и когда я слышу, что мы и в Штатах пойдем и что-то докажем, то искренне смеюсь. Пока нашему кино и сериалам очень далеко до западного уровня, но мы очень хотим догнать и перегнать. Да, есть какие-то маленькие шаги, но пока еще никто не купил наш проект, как шведский или израильский, и не сделал хит, который бы всех разорвал.
Fox купил права на адаптацию проекта Заура Болотаева «Моими глазами».
«Моими глазами» купили сколько лет назад? «Измены» тоже купили, и пока ничего нет. Купили «Майор» Быкова и сделали сериал. Но это не хит, это не Homeland! Да, такие вещи, почти невозможно с лету поставить на поток, но пока я не вижу даже самородков, хотя бы одного человека, который мог бы стать лицом индустрии. Наверняка это будет, но когда? Завтра, через пять, через десять лет? У меня таких амбиций нет, хотя я пишу по-английски и даже вот только что написала большой европейский проект на 120 страниц. Это было очень сложно, и я не хвастаюсь, а наоборот, стараюсь ходить со скромно опущенной головой и принимать все правки, все исправления, соглашаться, что у меня не тот уровень диалогов на английском. Я думаю, что могла бы работать какая-то схема в соавторстве, например, если бы американский сценарист работал с русским и отвечал бы за часть языка, мышления, может быть, каких-то особенностей культуры. Но тут стоит вопрос, американскому сценаристу зачем это надо? Американский сценарист захочет работать с американским сценаристом. Зачем ему кого-то тащить за собой? Только на том основании, что мы какие-то уникально талантливые? Я сомневаюсь.

фото: пресс-служба ТНТ / Дарья Грацевич
Вы наблюдаете за тем, что происходит в современной отечественной литературе, и насколько она влияет на кино?
Это мировая тенденция, что любую более-менее успешную книгу стараются экранизировать. Есть несколько очевидных плюсов – преданная фан база, уже почти готовый сюжет и так далее. У нас есть Алексей Иванов, великий русский писатель, он кладезь для кино. Есть вещи на стыке со сценарным делом вроде «Зулейха открывает глаза» Гузель Яхиной. Замечательный текст, читаешь, и как будто кино смотришь. «Текст» Глуховского. Я когда прочла, сразу же сказала всем знакомым продюсерам, что это надо покупать, а оказалось, что там уже очередь стоит. Мне кажется, что у нас сильная литература. Тут мы могли бы соперничать в мире, но есть проблемы культурного кода. Весь мир читает «Маленькую жизнь» Ханья Янагихара, и почему-то все готовы воспринимать историю про четырех друзей в Нью-Йорке, а вот ты хоть убейся, но весь мир не будет читать про четырех друзей в Москве. Мне кажется, там нет никакого сугубо американского кода, но просто такой расклад в мире сейчас, что американские истории все готовы воспринимать, а вот местечковые нет. И мы такие же местечковые, хоть нам и хочется быть большой державой, на самом деле мы маленькая обочина мировой культуры и из нее выбраться очень тяжело.
26 декабря выходит ваш полнометражный проект «Холоп» с Милошем Биковичем в главной роли.
Это мы написали в соавторстве с двумя ребятами, с которыми шесть лет продюсировали «Интернов» - Антоном Морозенко и Дмитрием Пермяковым. Снял Клим Шипенко, у которого сейчас как раз «Текст» выйдет. Это социальная комедия про перевоспитание мажора. Для нас, для России эта история очень актуальная, потому что мы все эти примеры видели и знаем, как они гоняют по Москве, стреляют, весело гуляют, ездят по газонам на своих кроссоверах, вообще какие-то ужасы творят. Мы придумали фантазию на тему того, что однажды одного отца эта история так достала, что ради перевоспитания своего сына, он устроил такой спорный психологический эксперимент. Типа отправил его в прошлое. В общем будем развлекать и одновременно чуть-чуть поучать.
На Кинотавре был представлен ваш режиссерский дебют – короткометражная картина «Войд» с Дарьей Мороз. Планируете ли вы развиваться в этом направлении?
У любого сценариста есть вопрос: как то, что ты так ясно и четко написал, можно было снять вообще по-другому? И следующая мысль, которая у тебя появляется: «наверное, если бы я сам делал, вот я бы уж, я бы конечно». И мне все говорили: «вот ты сама сними, и ты поймешь, как все получается не так, как ты хочешь». Я так и не поняла, потому что я как хотела, так и сняла. Не получился у меня этот эксперимент. Придется дальше выяснять, где же оно теряется. Да, я собираюсь продолжать, но пока что я не готова к таким крупным формам, я подумываю про веб-сериал.
Вы верите в будущее веб-сериалов?
Мне очень интересно, куда это все будет развиваться. По сути, люди, когда заходят на YouTube и смотрят блогеров — это уже веб-сериал. Когда девочки рассказывают, что они ели на завтра, как красились, и у этого три миллиона просмотров, то зрители подключаются к этому как к сериалу. Им нравится девочка как персонаж. Это как мне, когда я была маленькой, нравилась Рейчел в «Друзьях», и я подключалась к ее жизни и смотрела. Я бы и сейчас смотрела, если бы мне Рейчел все это рассказывала – как она красится, что она ест... Блогеры уже сделали первый шаг, начали снимать свои скетчи, вайны, что-то с коротеньким сценарием. Да, пока это экранизации анекдотов, но очевидно, что дальше будут и другие шаги. Сейчас два самых интересных момента: что будет с веб-сериалами и как будут развиваться онлайн платформы, когда зритель начнет им платить за контент. По факту, это гонка, и мне очень интересно в ней участвовать.
Смотрите сериал «Триада» с 30 сентября на канале ТНТ.
Жан Просяно